Страница 78 из 80
Несколько более подробно об убийстве царевича говорят иностранные источники, причем Гейденштейн (Historiae Ruthenicae.., v. II, p. 253—256) и Одерборн (Ibidem, p. 165) приводят сходную версию: царевич Иван стремился возглавить войско под Псковом, чем и вызвал гнев великого князя. Сведения об этом событии они получили от русских пленных, содержавшихся в Польше (см.: Коялович М. О. Дневник последнего похода Стефана Батория на Россию и дипломатическая переписка того времени. Спб., 1867, с. 488. Далее — Коялович М. О. Указ. соч.).
Другую версию Поссевино записал со слов иезуита Дреноцкого, находившегося при московском князе во время отсутствия Поссевино. Он очень живо описывает ссоры великого князя с сыном, его убийство и глубокую скорбь отца, но при этом пишет, что в этом событии он увидел «дивную милость божественного провидения и справедливости», так как оно способствовало смягчению нрава великого князя и облегчило переговоры с ним (с. 50 перевода).
Поссевино подробно описывает ритуал приема иностранных послов, его пышность и великолепие. Однако обширная свита, отмечает иезуит, способ не допустить общения иностранцев с русскими. Во время пребывания в Москве Поссевино и его спутники не имели даже возможности выйти из дома. Далее он говорит о рангах русских послов, о их функциях, а также рассказывает о переговорах в Киверовой Горке, отмечая при этом щедрость русских послов, взявших на себя заботу о содержании Поссевино и его сопровождения. Подробно рассказывает он о посольстве Якова Молвянинова в 1582 г., которое сопровождал из Москвы в Рим.
Описывая характер русского князя и его отношение к религии, иезуит говорит: «Что касается схизмы, трудно поверить, насколько он ей предан. Он считает ее приемлемой на вечные времена. Мало того, он скорее чтонибудь к ней прибавит, чем убавит» (с. 63 перевода).
В соответствии с планом папской курии привлечь Ивана Грозного к антитурецкому объединению Поссевино останавливается на взаимоотношениях Москвы с татарами, в особенности с крымскими, главными противниками русских, и Турцией.
Поссевино рассказывает об обнадеживающих событиях 1569 г., когда русские нанесли поражение турецкой армии под Астраханью. Кстати, русский царь и турецкий султан — достойные соперники, так как «это единственные правители в мире, которые держат своих людей в прямом повиновении, и поэтому они самые могущественные» (с. 65 перевода). В случае крестового похода против неверных русская армия оказалась бы чрезвычайно действенной силой (с. 65 перевода). Не нужно забывать и о другой стороне — продвижении католических миссионеров в глубь Азии. В этом отношении Московия будет очень удобным местом для распространения католицизма.
Поссевино снова возвращается здесь к своему плану окатоличивания России, высказаному еще в первой книге: нужны католические коллегии для обучения юношества, типографии, распространение книг. Нужно, чтобы посланцы Рима, уезжая из России, «оставляли себе открытыми ворота для возвращения».
Поссевино советует снаряжать в Москву небольшое посольство и в подходящий для этого момент, иначе «будет больше блеска и шума, чем пользы для дела» (с. 68 перевода). Иезуит в деталях разрабатывает планы такого посольства: указывает, сколько должно быть послов, какого возраста, национальности, сколько нужно взять с собой переводчиков, в чем будут заключаться их функции, а также обязандости врача при посольстве, и т. д. Поссевино перечисляет книги, которые должен иметь посол: наряду с сочинениями отцов церкви — книги с более конкретным содержанием, трактующие вопросы «схизмы», в том числе сочинения краковского каноника Сакрана, иезуита Петра Скарги, польского богослова Соколовского и др. На светские книги Герберштейна, Кампензе, Гваньини полагаться не стоит, так как они содержат много ошибок в освещении религиозных вопросов.
Далее следуют чисто практические советы послу: какие подарки везти в Москву, как одеваться, какие вещи брать с собой, как соблюдать посты и пр.
В заключение Поссевино приводит полный титул Ивана IV, которым посол должен именовать его в письмах.
БЕСЕДЫ О РЕЛИГИИ
Беседы о религии, включенные в «Московию», своего рода отчет Поссевино об исполнении религиозной миссии в Москве. Иван IV долго уклонялся от обсуждения религиозных вопросов под тем предлогом, что споры о вере помешают укреплению дружественных связей между Москвой и Римом: «... мы о том говорити не хотим для супротивных слов, что вам за досаду наши речи, и мы для того и говорити не хотим, чтобы розна меж нас с папою за то и гневу не было и любовь бы наша, что почалась меж папы Григория с нами, тем не порвалася» (ПДС, т. X, с. 302). Тем не менее диспуты О вере состоялись 21, 23 февраля и 4 марта. Поссевино, надеясь на свой талант опытного проповедника, думал в публичной дискуссии разбить доводы «московитов», не искушенных, по его мнению, в богословии. Поссевино сделал запись этих бесед, но внес в нее только то, что считал нужным. Интересно сравнить эту запись с русскими источниками (ПДС, т. X, с. 298 — 326). Поссевино представляет беседы с русским царем как своего рода проповедь, прерываемую изредка возражениями Ивана IV, которые иезуит легко опровергает. Судя же по русским источникам, Иван IV взял инициативу в диспутах в свои руки, обвиняя «наместника бога на земле» в неуважении к святыням: «...в том в первом нашей вере хрестьянской будет рознь: в нашей вере хрестьянской крест Христов на врага победа и поклоняемся ему ... у нас того не ведетца крест ниже пояса носити» (ПДС, т. X, с. 303), в гордыне и забвении апостольских заповедей, поражая иезуита знанием священного писания и обширными цитатами из него. В конце диспута Грозный в ответ на многоречивые доводы иезуита в гневе сказал: «Который папа не по христовому учению и не по апостольскому преданию почнет жити, и тот папа волк есть, а не пастырь». Поссевино в своих записях из соображений дипломатии выпускает последние слова и пишет о продолжении диспута, в то время как в русских источниках значится: «И посол Антоней и престал говорити, коли деи уж папа волк, мне что уж и говорити» (ПДС, т. X, с. 307—308). Запись бесед о религии убедительно свидетельствует о поражении, которое потерпел искушенный в тонкостях европейской дипломатии иезуит, столкнувшись с твердой позицией русского царя в религиозной политике.
Перевод выполнен по изданию: Historiae Ruthenicae scriptores exteri saeculi XVI, v. II. Berl.—Petr., 1842, p. 308—316.
ПИСЬМА
В «Московию» включена дипломатическая переписка, связанная с событиями 1581—1582 гг. (47 писем). Эпистолярная часть дает много конкретных сведений о ходе переговоров, воссоздает общую картину положения дел в Ливонии, помогает лучше понять роль Поссевино — арбитра Ям-Запольского перемирия.
Письма Поссевино, ставившего целью возможно скорее закончить дела перемирия и приступить к основной, религиозной, миссии в России, характеризуют всю двусмысленность и неискренность его политики.
Если, обращаясь к Баторию, Поссевино говорит о трудностях, возникших у поляков в ходе военных действий, то в письмах к Ивану IV он использует весь свой талант опытного казуиста, чтобы убедить Грозного отказаться от «чрезмерных» притязаний на Ливонию: польский король, вступая на престол, дал клятву освободить Ливонию. Поэтому, если часть ливонских земель останется у русских, неизбежно возобновление войны. Псков не взят поляками лишь потому, что это послужило бы препятствием к заключению перемирия. Что касается того, что войско Батория состоит из людей различных национальностей, польский король сделал это из желания сохранить в неприкосновенности силы своего королевства. Польское войско находится в русских областях, поэтому сельская местность в Польше не разграблена, так что мощь польского государства все время возрастает. Поссевино пишет в Москву о прибытии в польский лагерь под Псков новых отрядов солдат с большим запасом пороха и ядер, в то время как сами поляки жаловались на ничтожные запасы пороха и незначительное подкрепление (150 солдат-шотландцев). — Дневник последнего похода Стефана Батория на Россию (осада Пскова). Пер. О. Милевского. Псков, 1882, с. 174, 177. Далее — Дневник последнего похода...