Страница 11 из 14
Дэль послушно сгорбился.
– Не больно? – Ветка рассматривала странные, бугристые полосы на серой спине, – это ведь следы от кнута?
– Нет, господин. Да, господин.
Ветка хмыкнула.
– Слушай, а нельзя пореже обращаться ко мне “господин”?
– Нельзя, господин, – с невесть откуда взявшейся поучительностью в голосе ответил Дэль, очень уж хотелось отыграться за ехидное: “вау, ну раз в шесть дней”. Он наклонился еще чуть вперед, так, что задел носом воду, – это обращение подчеркивает мою готовность служить вам и принадлежать. Как и следует покорному рабу.
Он с трудом удержался, чтоб не скатиться в язвительные интонации. Хотя новый хозяин и не пытался, пока что, воспитывать его кулаками или кнутом, но все-таки стоит придержать язык за зубами.
– Понятно, – Ветка принялась осторожно растирать серую мускулистую спину с ребристой цепочкой позвонков. Почти как человеческую. Только другим цветом, темнее и крупнее. “Полосы” под воздействием воды и мочалки отставали от кожи, белели по краям. Ветка бережно проводила мочалкой, стараясь не задевать их
Дэль прикрыв глаза наслаждался необычными ощущениями. Огромным количеством воды, да еще и горячей. Осторожными поглаживаниями хозяина. Запахами, резкими, незнакомыми и необычными, но приятными и обволакивающе – теплыми.
“Может я умер, и это на самом деле Баррум?” – мысли лениво текли в затуманенной голове. Но руку дергало болью от горячей воды. Да и прикосновения к спине, пусть немного зажившей, нет-нет, но заставляли отодвигаться.
Хозяин, тем временем, начал водить мочалкой по шее и лопаткам.
– И как принц заполучил рабский ошейник? – нарушила затянувшееся молчание Ветка.
Мыльная пена стекала по жилистым, будто веревками перевитым, серым плечам. Дэль мотнул головой, отказываясь отвечать. Рассказывать про предательство друга и собственную наивность не хотелось. Было стыдно и неловко признаваться в собственной глупости.
– Понятно, не скажешь, – Ветка распрямилась и протянула ему мочалку, – принцип ты понял, дальше сам. Я тебе в банщицы не нанималась. Потом пену надо смыть.
Дэль от этого неожиданного “не нанималась” сказанного в женском роде, вздрогнул так, что вода плеснулась за бортик ванны.
– Осторожнее, – предупредила она, – запомни: ни капли не должно упасть за край ванны.
– Господин?
Ветка расхохоталась.
– Я же просила не называть меня “ господин”. Зови меня Ветка, принц.
У Дэля возникло чувство, что его переиграли. И…высмеяли за наивность. Что с водой и мытьем, что сейчас.
Выходит, все то время пока он называл её “господин”, она над ним потешалась. Внутри поднялась обида. Не такая, чтоб хвататься за меч. А как в далеком детстве, когда приходили старше братья и высмеивали его или Кадеши за неловкость или любовь к свиткам.
Воспитанный военными, он никогда не был силен в словесных изысках. Играть во всякого рода интриги и игры, было занятием Кади. Тот умел жонглировать словами, а иной раз и ситуациями, как фокусник круглыми камешками на ярмарке. Дэль предпочитал отмалчиваться. Предпочитая словам – дела и победы.
– Простите, Ветка, – рыкнул он, взял мочалу в руку и сжал, скользкая губка была мягкая и норовила сбежать.
Значит, его новый хозяин женщина. Это было вовсе чудно: женщин берегли и хранили, и прятали от чужих глаз. Потому, что женщина – это потомство. Наследники и продолжатели рода.
А эта, похоже, была одна. И самостоятельна.
Хорошо или плохо, что его хозяин оказался женщиной, Дэль пока не знал.
Он вспомнил высокую, изящную, завернутую в дорогие цветные ткани Мирие Баегер. Она любила смотреть как секут плетьми рабов. В такие моменты ноздри её аристократического тонкого носа возбужденно раздувались, будто вдыхая чужую боль, рот кривился, глаза щурились. И она, слегка откинув голову назад, с видимым наслаждением наблюдала за работой палача.
Такую госпожу для себя Дэль точно не хотел. Впрочем, он никакую бы не хотел, будь у него возможность выбирать.
– Отмывай свои ноги, – Ветка неловко замялась, надеясь, что румянец не сильно виден, – и все остальное. А я пока принесу тебе полотенца и одежду. А эти твои лохмотья я выкину.
Дэль бросил мимолетный взгляд на ненавистную тряпку. Будто вобравшую в себя всю грязь его злоключений.
– Лучше сжечь, – нагло посоветовал, сжимая мочалку и изучающе наблюдая как при каждом сжатии из нее течет пена.
– Мойся, – Ветка выскочила из ванной комнаты с облегчением выдыхая, что не пришлось отмывать царственный зад незваного принца.
Минут чрез двадцать Дэль сидел на кухне, в старой кое- где заляпанной краской, клетчатой, красно- черной, рубашке и серых, широких, спортивных штанах. После ванны он, привыкший к жаре, замерз и Ветка выдала ему из своих запасов пушистые вязаные носки. Дэль потихоньку, перед тем как надеть, потерся о них щекой, уж больно мягкими и приятными были на ощупь.
Перед ним стояла небольшая чашка с жидкой манной кашей. И он, как велела хозяйка, очень медленно ел маленькой ложечкой. Ложечка называлась странным словом “чайная”.
Ветка нервничая и оттого в пятнадцатый раз читая инструкцию, размачивала гипсовый бинт в тазике.
– В поликлинику тебя надо, – ворчала она, – на рентген. Доел? – нетерпеливо спросила, тыкая пальцем в воду.
– Почти, – Дэль с трудом держал глаза открытыми, вода и еда сделали свое дело. Он чувствовал себя пьяным. Хотелось лечь прямо под стол и уснуть там.
– Тогда будем накладывать гипс, – она сунула ему в ладонь свернутый трубкой бинт, шмякнула сверху на больную руку мокрую и холодную ткань, и объяснила, – поможет зажить твоей руке. Только дай ему высохнуть, не шевели рукой.
Дэль, у которого от прикосновений холодной тряпки прошла сонливость, внимательно смотрел как она мотает поверх ткани белые ленты.
– Можешь задавать вопросы, если тебя что-то интересует, – разрешила Ветка, заметив его заинтересованный взгляд, – все равно, придется рассказывать тебе, что здесь и как.
– Госпожа не обязана мне ничего объяснять, – осторожно возразил он.
– Придется, иначе ты можешь попасть в передрягу гораздо худшую, чем сейчас, – Ветка осторожно, ножницами, срезала торчащий из-под бинтов гипс, – все, можешь идти. Сейчас я тебе в большой комнате организую спальное место.
– Я могу и тут лечь, здесь очень удобно, – Дэль кивнул на неубранный матрас.
Ветка тяжело вздохнула.
– Во-первых, это кухня, а не спальня. Тут едят и готовят пищу. Во-вторых, если тебя просквозит после ванны, то угадай кому придется тебя лечить?
Дэль, помня о её разрешении задавать вопросы отважился спросить.
– Неужто вам, госпожа? Здесь нет лекарей?
– Иди сюда, – Ветка поманила его пальцем к окну, – посмотри внимательно и найди хотя бы одного человека похожего на тебя.
Он послушно подошел и стал рассматривать мир за окном. Людей было много, они ходили, как показалось Дэлю, хаотично, но потом он понял, что все они двигаются целенаправленно, в понятном им направлении. И все они были такие как Ветка: небольшие и светлые. В странной одежде разных цветов, с разноцветными нитями на голове. Но больше всего его поразила зелень, она была кругом. Маленькая, большая, очень разная. И вода крупными каплями падала прямо с неба! Оседая на прозрачной преграде, закрывающей окно. Дэль смотрел на ожившие древние легенды и не верил своим глазам.
Он потянул руку и пальцы наткнулись на прозрачную и холодную твердость.
– Как вы заставили замереть воду? – вырвалось у него.
– Что? – удивилась Ветка, – а, ты про стекло? Это не вода. Это твердое вещество, как видишь прозрачное и хрупкое. Легко бьется, осколками можно сильно порезаться. Будь осторожнее.
– А с неба? Тоже не вода?
– С неба как раз вода.
– Так много, – зачарованно произнес он, – настоящее чудо.
– В твоем мире мало?
– Намного меньше, – Дэль с неохотой убрал руку от стекла, – почти нет.
Он рассматривал зелень за окном, прохожих. Несколько прошли ведя на веревке неизвестных, лохматых, зверей.