Война

Догадаться, что я что-то скрываю, нетрудно. Райчен это понял. Так и не добившись ответа, кто был второй спасшийся пленник, он перевел разговор на мои магические способности. Но начал он с вопроса, как нам удалось уйти от погони. Здесь я сразу смекнул, к чему он клонит. Думает, что я применил волшбу, вот и хочет узнать какую. Скрывать мое умение волхвовать нет смысла, но и всё рассказать просто глупо. Всегда следует оставить что-то впрок.

Что знает про меня Райчен? Понаслышке про эффект Зова, но сам он не видел. Что еще? Что моя аура не показывает способности к магии. Это теперь многие знают. Умение наносить боевые удары? Телекинез? Рилийцы видели, но известно ли об этом эрграссу? Не знаю, но сам сообщать не буду. Да и про Зов тоже. Пусть думает, что хочет, пусть догадывается, но без моей помощи.

И еще один важный момент. Наверное, у Райчена сложилось мнение, что в целом я слаб в волшбе. Так, есть кое-какие задатки, но не более того. Почему я так решил? Сосуд Нейрана в той корчме лишил меня всей волшбы. И сейчас, когда неделю назад меня захватили и собирались повесить, я ничего магического сотворить не смог. Стоял и ждал, когда скамейку выбьют из-под ног. И еще заболел и без посторонней помощи справиться не смог.

Вывод такой – как маг я слаб. Но я ему нужен и интересен. Во-первых, выяснить, откуда родом и чей я сын, а во-вторых, кто и где мой второй спутник по бегству из Иллира. Здесь вариантов по разгадке непаханое поле.

Конечно, самый простой способ, чтобы развязать мне язык – пытка. Я даже поежился от такой перспективы, но что потом? Для Райчена я буду потерян, а как меня использовать он еще не знает. Поэтому пытку он отложит на будущее, а вначале будет землю рыть, узнавая все про меня. Ведь, возможно, я ему хорошо пригожусь. А раз так, то…

- Эрграсс, так как с моими деньгами и мечом?

Глава 11

Глава одиннадцатая. Предложение

С этой встречи прошло три дня, но к Райчену меня больше не приглашали. Было ощущение, что про меня просто забыли. Приносили еду, пару раз наведывался лекарь, который почти тотчас же и уходил – болезнь меня оставила. Я мог бродить, где мне вздумается, даже выходить за стены замка. На третий день я решил сделать прогулку более продолжительной. А заодно проверить, не следят ли за мной. Не знаю, насколько я внимателен, но слежки не заметил.

Всё это меня немного удивляло и напрягало. Разве я уже не интересен? Не думаю. Тогда почему Райчен к себе не приглашает? И почему такая свобода передвижения? По свободе вариант есть. Куда я денусь без денег, без меча и только с одним кинжалом на поясе? Ну, положим, могу уйти и без денег. Да только как их заработать? Ведь все свои приобретения во время моего путешествия я заполучил, забрав кошельки и коней у бандитов и прочих вооруженных людей, что встретились мне по пути. И не просто встретились, а напали на меня.

Сейчас рассчитывать на подобное просто глупо. Кто захочет на меня напасть? Мало будет таких желающих, впрочем, сейчас здесь междоусобица. И если случится такое, то кто выйдет победителем? Я? Не думаю. Теперь не лето, а сырая зима, пусть даже и без снега. Но энергии вокруг мало. Так что в полную силу волхвовать не смогу. Знал ли Райчен об этом, не потому ли так спокойно мне дают бродить за пределами замка? Вопрос еще тот. Но все-таки, думается, что здесь совпадение, откуда Райчену прознать секреты, которые я даже друзьям не сообщал?

А почему к себе не зовет? Разговор-то еще не окончен. Не иначе, сведения решил собрать, а после и решение принять, что со мной делать. Наверное, так.

Во всем этом был и свой плюс. Я сам не горел желанием встречаться и общаться с грассами. Это после той казни жителей деревушки.

А на четвертый день в дверь комнаты постучали, и не успел я окликнуть стучавшего, как на пороге появился грасс Куритье. В руках большой кошель и меч в ножнах. Мой меч, узнал я его по рукояти. Значит, Шапетэ заставили вернуть похищенное. Но почему кошель только один?

Куритье положил кошель передо мной, а меч вручил прямо в руки. Достал я его из ножен – точно, мой меч.

- Здесь пятьдесят пять тулатов, - произнес грасс, а сам смотрит на меня как-то странно.

- А остальное? Здесь меньше половины.

- Грасс клянется, что больше не было.

- Его слову можно верить?

Куритье отводит глаза, а затем после небольшой задержки произносит:

- Ему верят.

Интересная ситуация, только не пойму, к чему все идет. Может, меня проверяют на крепость? Пойду я на скандал или этим утрусь? Как-никак пятьдесят пять тулатов вернули. Это лучше, чем ничего. А потому, видимо, мне следует промолчать, а через пару дней сбежать.

Наверное, я так и сделал бы, с грассами ссориться – себе дороже. Но тогда я поступлю как трус. Нелегко знать, что ты, оказывается, трус. Полгода назад, когда пришел в этот мир, я так и сделал бы – взял деньги, даже порадовался, что столько вернули и заморачиваться не стал бы. И трусом бы себя не считал. Но за это время я немного изменился, стал чуток другим. Появилось во мне что-то такое… Повзрослел? Или узнал настоящую жизнь? То и другое, наверное.

К чему я клоню. Да не могу я сейчас отступить. Ведь гад же этот Шапетэ! И вовсе не из-за того, что вор. И, возможно, мое ожесточение даже не по причине, что хотел он меня повесить, ради завладения деньгами. Хотя и это все-таки повлияло. Но не стало решающим фактором. Просто этот грасс – он такой же, как и все эти… Сорок человек запросто убили. Развеяли свою скуку. А я промолчу? Понимаю, что против всех мне не сдюжить, плетью обуха не перебьешь. Но и молчаливо трястись, отводить глаза, делать вид, что ничего не случилось я не стану. Хоть что-то, да сделаю. И пусть этой целью будет Шапетэ. Хотя бы он. Для начала.

- За ним еще шестьдесят тулатов, - твердо говорю я, стараясь поймать взгляд грасса.

- Я передам, - отвечает Куритье и собирается уходить.

- Передайте этому… вору.

Всё, концы обрублены. Чую, что влип, чую. Что я добиваюсь своим смелым, но глупым поступком? Наказать негодяя рублем, то есть тулатом? Это я и раньше до встречи с Райченом планировал. Но тогда мною двигала личная месть, а сейчас причина переросла первоначальные желания. Как поступит Шапетэ? И другие грассы в стороне не останутся. Много, конечно, будет зависеть от позиции, которую примет эрграсс.

А если он устранится? Тогда я останусь один на один с Шапетэ, у которого, без сомнения, и благородные дружки здесь окажутся. Я назвал его вором. И Куритье, думаю, это непременно расскажет всем. Или почти всем.

Как отнесется Шапетэ к моему оскорблению? Кстати, справедливому. Тот все-таки хотел присвоить деньги и меч. И двадцать тулатов до сих пор не вернул и не собирается это делать.

Конечно, будет отрицать. Он и сейчас на этом стоит. А я его объявил вором. Тогда дуэль? Блин! Если на мечах, то он меня убьет. Да и при выборе любого другого оружия будет то же самое.

Мне стало как-то нехорошо. В животе появилась странная пустота. Чуть было не запаниковал, но затем пришла спасительная мысль. Из-за всех проблем я совсем забыл, что в этом мире благородные могут волхвовать, а магию, на которую способны, имеют право применять в поединке. А у меня в рукаве припрятано несколько эффектных способов волшбы. Хотя бы тот же Зов. И пусть сейчас здесь холодно, энергии в воздухе мало, я же могу щит сотворить в доме, сев поближе к камину, а потом со щитом выйти на поединок. Шапетэ не знает мои возможности, думаю, купится на то, что я молод, зелен и слаб в магии. Главное, чтобы купился, а то я уже знаю, какой сюрприз мне могут преподнести. Типа сосуда Нейрана.

Мои деньги остались у грасса, и если он не пожалеет десятка монет, то приобретет такой сосудик, и тогда всё – привет мне. У него самого, небось, и амулетик соответствующий будет. Так я рассуждал, перебирал возможные варианты, немного мандражил, но реальность оказалась совсем иной, гораздо проще и жестче.