Чужие земли

А ближе к вечеру и Огрым собственной персоной заявился. Доволен до ужаса, его так и распирает. Шаман ничего не обнаружил, и башьи Кульяк признал, что с Убраем произошел несчастный случай. После чего поручил детей Убрая под руки Огрыму, передав все права на богатство. Временно, конечно, пока старший сын покойного не достигнет совершеннолетия. То есть всего на полтора месяца.

Я думаю, что Огрым намного быстрее прикормит воинов своего брата. Вручит каждому по тулату, а то и по два и всего делов-то. В казне, что Огрыму достанется (временно, на полтора месяца), все равно больше останется.

А раз с Убраем произошел несчастный случай, то Кульяку нет резона прятаться по юртам. Можно и прогуляться до сокровищницы Убрая, глядишь, себе что-нибудь и присмотреть. А в десяти шагах от входа в денежную юрту костер горит, огонь в котором илот поддерживает. Илот с рыжими волосами.

Догадались, кто? Конечно, догадались. А Кульяка подвела жадность. Решил пошуровать в чужих сундуках, пока дети погибшего башьи еще маленькие (или почти маленькие). Десять шагов – это не сто с лишним, как позавчера было. Кульяк полностью в куклу превратился, а потом… потом его не стало.

Второй случай суицида за два дня – теперь и недоумок догадается, что это неспроста. А начальник охраны Кульяка дураком не был, не держат правители дурней на таких местах. И на преданность особо смотрят. Огрым это знал, поэтому не успел Кульяк в пламя костра упасть, как люди Огрыма резню устроили.

Воинам, доставшимся Огрыму в качестве наследства от старшего брата, башьи, видать, еще не доверял (хорошо, что нейтралитет соблюдают), поэтому бросил на телохранителей Кульяка всех своих людей. И сам с мечом в руках вперед бросился. Половину телохранителей стрелами выкостили в первую минуту, а потом сцепились врукопашную.

Я уже собрался снова ноги делать, потихоньку отползая с места схватки, только понял, что неизвестно, кто кого одолеет. Побьют Огрыма с его людьми, тогда и мне каюк придет. Тот же шаман допрос с пристрастием среди людей мятежника устроит, на меня, как на гостя, с которым Огрым, как с писаной торбой, общался, покажут. Поэтому пришлось и мне магией поработать.

В этот раз я по-новому подошел к волшбе. Раньше энергию из воздуха тянул, а теперь воспользовался жаром костра. Сразу все стало хорошо получаться, даже особо и не напрягался, только успевал удары магическими саблями, да штырями сотворять. И ситуация сразу меняться стала, воины Огрыма, которых телохранители уже основательно потеснили, перешли в наступление, которое быстро закончилось победой мятежников.

Шамана башьи сам лично пленил. Я думал, что он его убьет, но обманулся. Огрым, как ни в чем ни бывало, поднял шамана с земли и что-то сказал. Тихо и без угроз, а тот заулыбался, как-то угодливо изогнувшись. Понятно, новому владельцу этого края степи сильный шаман нужен, а шаману хорошо жить хочется.

Вечером этого же дня Огрым снова к нам с Дири в юрту зашел, мешок с пятьюдесятью тулатами принес и поинтересовался, когда я намерен покинуть крепость и что с Хынгой буду делать. Хорошо же я его запугал своим блефом! Теперь сам хочет меня быстрее из крепости спровадить. Только Дири еще никакой. Сил уже вполне хватает – лежит бодренький, смотрит с любопытством, а согнуться-разогнуться не может – медленно спина заживает.

Сказал я про это Огрыму, тот бросил быстрый взгляд на Дири, вышел из юрты и уже через четверть часа шаман появился. Я не знаю, что делать, как поступать. Дальше играть роль илота или всё уже, игры закончились?

Шаман посмотрел на меня и… поклонился. Ни фига себе! Это что же, Огрым ему про меня всё рассказал? Я тоже в ответ головой кивнул. Шаман что-то спросил, да только я ничего не понял, но звать управляющего не стал, потому что Тэйке склонился над Дири, осмотрел его спину, языком пощелкал и ушел. А спустя полчаса появился вновь, уже с двумя женщинами, несущими что-то в двух чашах. Там какой-то то ли настой, то ли отвар был. Все это шаман смешал, долго бормотал, наклонившись над настоем. Затем одна из женщин стала настой втирать Дири в спину.

А утром спина у пацана наполовину зажила. Кровавые рубцы затянулись, в размере уменьшились, кое-где корка отвалилась, показав новую розовую корочку. Силен шаман оказался! Дири уже вставать и ходить мог, почти не кривясь от боли. А вечером Тэйке вновь пришел и все заново повторил.

На следующее утро спина у Дири чудесно преобразилась. Корост не стало, рубцы от плетей поопали, как бы состарились, свежими уже не казались. А Дири уже, как ни в чем ни бывало, бегает, всюду нос свой любопытный суя. Раз выздоровел, значит, и в путь ехать можно. Отправление назначили на следующее утро. Эрве уже со вчерашнего дня в юрте сидел, а Хынга, тоже вернувшийся из степи, на глаза мне не попадался. Опасается. Только и ему с нами завтра ехать. На границе степи проведу очередной сеанс блефа и отпущу его.

Пока готовились к предстоящему отъезду, я прошелся по крепости. Не мог еще раз не посмотреть на клетки с пленниками. За несколько дней их еще немного добавилось – отдали налог на провоз по степи. Ну, никак не могу отвернуться. Мужчины, женщины, дети. На днях их Огрым отправит на продажу в Зилотию. Продаст и пополнит свою казну на пятнадцать тулатов.

И как мне поступить? Выкупить? А потом что? Довезти их до края степи, путы развязать, оставить еды? Мало кто дойдет до жилых мест. Убьют или снова полонят. А если с собой по свободным землям всех повести, то на первом же ночлеге можно утром и не проснуться. Или проснуться связанным по рукам и ногам, да еще и с кляпом во рту. И сделают это сами же спасенные. Среди этих пятидесяти-шестидесяти пленников разные люди. Кто виланы, кто городские жители, по какой-то причине пустившиеся в путь по свободным землям, или просто захваченные разбойным разъездом за городскими стенами. Но есть и те, кто сам таким промыслом занимается. Кажется, пару горцев заметил.

Я знаю, что достаточно парочки таких вот людоловов, чтобы меня с пацанами ночью оглушить и связать. А остальные пятьдесят, мною освобожденных, будут молча сидеть в сторонке и не вмешиваться. Будут. Знаю.

Откуда знаю? А вот расскажу. У нас в школе к одному моему однокласснику, Сергею, рэкетиры из старшего класса стали приставать. Серьезно его травили. Ну, я с друзьями с ними и поговорил. Ничего мы им не сломали, но заставили понять, что к нашим одноклассникам им лучше не приставать. Было дело год назад. Одноклассник вскоре переехал в другой район и школу сменил.

Другой случай прошлой зимой был. Там я вступился за двух пацанов, что жили со мной в одном доме. Дело было уже вечером, я возвращался из другого района, и они оттуда же шли, там где-то в кружке занимаются.Навалял я тем троим хорошенько, с пацанами до дому дошел и забыл об этом.

А за месяц после всех этих событий я снова вечером через тот район шел. И по закону невезения на тех троих нарвался. Только было их уже пятеро, а шестым за их спинами тот самый Сергей маячил. Пришлось подраться. Все шло более-менее, пока я спиной к Сергею не повернулся, плохого от него не ждал. И получил удар в спину, да такой, что на землю полетел. Вот и попинали меня неслабо. Сергей, который сзади ударил, тоже пинал.

Наваляли мне знатно, губу разбили, кровища полилась. Иду домой, а из соседнего проулка те двое пацанов, которых я зимой спас. Заметили меня, удивились и… мимо быстро прошли. А ведь видели, что я в крови весь.

Вот и эти пленники, которых я спасти хочу, так же поступят, молча взирать будут, как парочка спасенных бандитов меня сонного вязать начнет. Или помогать бросятся? Помогать меня и Дири с Эрве связать покрепче.

Интересно, как поступил бы Дири, будь он на месте одного из этих пленников? Я ведь помню, как он меня обманул и оглушил. Но тогда я для него был что-то вроде врага. Или просто посторонний. А для этих пленных, кто я? Освободитель или непонятный человек, развязавший их и куда-то ведущий?

Выкупил я пленников у Огрыма, заплатив четырнадцать тулатов. Конечно, не стал говорить, что освободить собрался, ведь не поймет меня башьи. Веревки развяжу, как только из степи уйдем, да Хынга уедет. А дальше… пусть сами добираются. Поостерегусь идти с ними.