Медорфенов. Серые сутки

На этот раз тишина в зале стояла ещё дольше, и я уже было успел подумать, что так и не дождусь никакой реакции, как в дело вступил всё тот же неугомонный старик.

– Если вы думаете, что у вас получится выдать свой, несомненно, выдающийся аспект, за плетение – то очень сильно ошибаетесь, – твердый голос Чемира нес в себе общие сомнения.

– Это не аспект, – всё так же с легкой улыбкой покачал я головой.

– Тогда это бред! – алхимик оперся обеими руками на трибуну и гневно на меня уставился. – Не говоря уже про скорость и уровень владения этим вашим так называемым «плетением», если вы всерьез считаете, что такое может повторить каждый, то я… я.., – старик замялся, думая, что бы предложить. – Я откажусь от своего статуса алхимик…

– Не стоит разбрасываться обещаниями, которые будет невероятно тяжело выполнить, – перебил я Чемира. – Да, я всерьёз считаю, что такое может повторить каждый. И даже более того – думаю, что мне не понадобится и десяти минут, чтобы научить вас этому плетению. Если, конечно, ваш ранг алхимии, – я на мгновение скосил взгляд на вышивку на халате старика, – не пустые слова.

– Да что ты говоришь! – Чемир усмехнулся и уверенно вышел из-за своей трибуны. – За язык тебя никто не тянул!

Вот только уверенность старика резко упала, когда спустя обещанные десять минут в воздухе перед ним начало прорисовываться что-то, отдаленно напоминающее алхимический круг. Да, у него была всего одна зона, и до идеала ещё было ой как далеко, но даже в таком состоянии конструкт был ограниченно пригоден для выполнения простейших операций. И Чемир, чувствуя плетение под своим контролем, тоже это прекрасно понимал. Потрясение в его глазах смешалось с крайним шоком – старик сам не верил, что находится в его руках.

– Уважаемый Киан, – неожиданно Чемир развернулся к главному алхимику Кармидовых. – Хотел бы принести вам свои извинения за недоверие, высказанное в начале. Решение допустить этого юношу до симпозиума было более чем обоснованным. Не покривлю душой, если скажу, что это плетение лучшее, что я когда-либо видел в своей жизни.

Быстро же старик сдулся. Хотя с учетом кардинальной разницы между тем, что показал я, и всеми кандидатами передо мной, такое резкое изменение своего мнения вполне понятно. Видимо, вышивка на воротнике его халата всё-таки что-то да означала, и Чемир слету понял, насколько большие перспективы несет алхимический круг.

– Ничего страшного, уважаемый Чемир, – тем временем ответил Киан, с трудом сохраняя спокойное выражение лица. – Все мы иногда ошибаемся.

– Надеюсь, у меня получилось вас убедить? – с легким смешком обратился я к надоедливому деду.

– Более чем, – Чемир не обратил ни капли внимания на мою легкую подколку. – Как, говорите, вас зовут?

– Егвений.

– Уважаемый Евгений, – без намека на иронию посмотрел на меня старик. – Объединение алхимиков рода Лексиных сочтет за честь принять в свои ряды такого молодого и перспект…

– Эй-эй, Чемир! – без капли былого уважения в голосе перебил его Киан. Да и среди остальных присутствующих поднялся недовольный ропот. – Такие предложения будешь делать после симпозиума, а сейчас, будь добр, не нарушай установленных правил. Евгений, ты завершил демонстрацию?

– Да, уважаемый Киан, – я утвердительно кивнул.

– Тогда можешь возвращаться за свою трибуну, – мягко улыбнулся мне мужчина, после чего обвел взглядом зал. – Думаю, теперь мы можем приступать к голосованию. Или кто-то ещё хочет выступить после жеребьевки?

Судя по молчанию, желающих больше не нашлось.

– Ну ты даешь! – стоило мне вернуться на свое место, как мои уши тут же осадил донельзя восторженный Андрей. – Твой конструкт был настолько впечатляющим, что даже Чемир признал его!

– А что, это главная заслуга? – удивленно посмотрел я на парня, которого реакция скряги деда, казалось, впечатлила даже больше, чем мое представление.

– Конечно! – уверенно ответил тот. – Если ты не обратил внимание, то именно Чемир задавал больше всех вопросов, пытаясь целенаправленно завалить выступающих. Это один из немногих алхимиков, имя которого стало чуть ли не синонимом симпозиума, и получить одобрение Чемира для многих даже ценнее, чем получить черную звезду. Его негласное прозвище – вечный брюзга!

– Понятно, – кивнул я, переводя взгляд на вернувшегося на свое место старика, на лице которого застыло какое-то непонятное выражение. Значит, я одолел местного главного критика. Интересно, а за это мне будет присуждена дополнительная награда?

В том, что показанный мною алхимический круг на две, а то и на три головы опережает все остальные плетения, я не сомневался, и если в дело не вступят большие дяди, которым по каким-то своим причинам надо, чтобы черную звезду получил кто-то определенный, то высшая награда на первом этапе несомненно достанется мне.

И кстати о голосовании – оно уже началось, но из-за разговора с Андреем я прослушал, как оно проходит. Остальные алхимики в полном молчании что-то делали за своими трибунами, то и дело бросая короткие взгляды на коллег.

– Андрей, – тихо шепнул я своему соседу. – А как голосовать?

– Как на любой алхимической встреч… Ты и этого не знаешь? – парень удивленно поднял брови, видя, что его первые слова ни о чем мне не говорят. – Тогда смотри.

Андрей отступил на пол шага назад от своей тумбы, выдвинув из неё небольшой ящичек, который я до этого не замечал. Такой-же был скрыт и в моей трибуне, так что я повторил за парнем. Внутри оказалось несколько десятков белых шаров диаметром в два-три сантиметра и небольшое отверстие такого же размера в дальнем углу полки.

– Это жемчужины, – парень взял двумя пальцами один из кругляшей. – И даже не спрашивай – я понятия не имею, почему они так называются. Главное, что управлять ими очень легко. Достаточно направить в шарик энергию, и посмотреть на того алхимика, за которого хочешь отдать голос. Жемчужина автоматически окрасится в нужный цвет и отобразит на себе герб алхимика. Попробуй.

– Хорошо, – кивнул я, беря в руку шарик и проделывая нужные действия.

И действительно – стоило мне только посмотреть на Киана и подумать про черную звезду, как жемчужина окрасилась в черный цвет, а на её поверхности проступил герб Кармидовых с цифрой три. А она тут зачем?

Перевел взгляд на Матвея, стоящего рядом с Кианом, и цифра тут же сменилась на двойку. Всё остальное осталось неизменным. Понятно, значит это номер тумбы. Голосование действительно было очень простым и интуитивно понятным. Но было несколько вещей, которые привлекли мое внимание.

Во-первых, если ты хотел проголосовать за свободного алхимика, то на поверхности жемчужины оставалась только цифра, никакого герба не было. Во-вторых, за себя голосовать было нельзя.

Всё это были вполне логичные вещи, но вот кое-что меня всё же немного смутило. После воздействия жемчужина сохраняла в себе направленную в неё энергию. А поскольку энергия у каждого человека своя, то по такому следу без проблем можно было вычислить, кому принадлежат конкретные голоса.

– Андрей, – снова отвлек я парня. – А голосование анонимное?

– Полностью, – без каких-либо сомнений в голосе ответил он. – Однако, если возникают спорные моменты касательно справедливости результатов, то проводится специальная процедура, в ходе которой по жемчужинам устанавливается кто и за кого голосовал. На моей памяти последний раз подобное проводилось больше десяти лет назад.

– Ясно, – кивнул я, переводя свой взгляд обратно на жемчужину. Ну уж нет, свои отпечатки я тут оставлять не собираюсь – ещё выйдут по ним на меня. Пришлось немного поднатужиться и максимально загрязнить свою энергию, чтобы по ней вообще невозможно было что-то выяснить. Но зато теперь я был спокоен за сохранность своей личности. Стоило мне опустить три цветных шарика в специальное отверстие, как оно тут же само собой закрылась, показывая, что дальше голосовать нельзя.