Страница 14 из 18
– Не думаю, что это слово будет здесь правильным, – признал я.
– За сотни миллионов лет огромное количество существ сумело в той или иной форме возвыситься, но с людьми контактировало лишь считанное число. Мы, пожалуй, могли бы назвать зверобогами их, но у нас кроме «во-первых» есть ещё и «во-вторых». Дело в том, что большая часть тех, кого называют зверобогами, произошла вовсе не от животных. Это были просто некие сущности, по каким-то соображениям принявшие именно такую форму. Причём некоторые из них произошли даже от людей, но отличить их от истинных зверобогов довольно сложно. Теперь вы понимаете, почему я говорю, что попытки классификации практически не имеют смысла?
– Исчерпывающее объяснение, спасибо, Милана, – поблагодарил я. – С вашего разрешения, есть ещё один небольшой вопрос, который возник у меня в недавнем разговоре с князем. Вы, возможно, заметили, что совсем недавно в окрестных землях вдруг возникла некая напряжённость, причём у всех одновременно – от империи до Хазарии.
– Нет, не заметила, – она покачала головой. – Я мало интересуюсь миром людей.
– Так вот, напряжённость возникла. И такое интересное совпадение – у всех затронутых стран один и тот же бог, или, по крайней мере, одна и та же священная книга.
– Бог христиан всё-таки Христос, а не Саваоф, – заметила Милана. – Впрочем, с некоторой натяжкой можно действительно сказать, что бог у них один. Но что из этого следует?
– У меня возник вопрос: не пытается ли их бог развязать религиозную войну?
– А зачем ему это? – с недоумением переспросила она.
– Ну, если представить, что последователи умирают во имя своего бога, то это же, по сути, будет добровольной жертвой, разве нет?
– Ах, вот что вы имеете в виду!
Милана надолго задумалась, забыв о своей чашке с чаем, и я терпеливо ждал результата её раздумий.
– Слишком много неизвестных, – наконец, сказала она. – Не надо преувеличивать значение подобной жертвы. Добровольная жертва на освящённом алтаре в церкви – то есть там, где сильно присутствие бога, – могло бы дать богу очень много, но просто гибель верующего где-то на поле боя вряд ли так уж для него ценна. Да и можно ли это назвать добровольной жертвой? Не думаю, что воин в пылу схватки особо думает о боге. Но главное состоит в том, что вы исходите из предположения, будто бог у них один и тот же, а это может быть не так – Саваоф иудеев совсем необязательно то же самое, что Аллах или христианский бог-отец. Одна и та же священная книга всё-таки недостаточное основание для такого вывода. К тому же, как я уже отметила, бог христиан – это Христос. Получит ли Саваоф хоть что-нибудь от жертвы Христу?
– Да, вопросов здесь хватает, – признал я.
– Заметьте, я не говорю, что это не так. Просто очень уж много у вас здесь допущений.
– А если попробовать спросить у Морены?
– А ей-то откуда это знать? – изумилась Милана.
– Ну… она ведь тоже богиня.
– Если так рассуждать, то её и спрашивать не надо, – с иронией сказала она. – У вас наверняка есть самая полная информация из дворов владык, вы ведь тоже человек, как и они.
– То есть у богов тоже вот так дело обстоит, как и у нас? – в замешательстве спросил я.
– Ну разумеется, – ответила она с интонацией родителя, отвечающего на глупый вопрос ребёнка. – С чего бы у них было иначе? Если в нашей Вселенной кто-то и обладает всезнанием, то разве что Сияние, но честно сказать, я так не думаю.
Глава 6
«Идти здесь трудно – в воздухе висит пыль, из-за которой тусклый свет лампочек почти ничего не освещает, и я постоянно спотыкаюсь о разный хлам, в изобилии разбросанный по неровному полу. Где-то совсем рядом стучат молотки, а чуть подальше слышится надрывный визг то ли пилы, то ли какой-то другой строительной машины. Нормально разговаривать невозможно, и мне приходится перекрикиваться с моим провожатым – серьёзным молодым мужчиной, который представился просто Алексом. Посмотрев на его перепачканное лицо под оранжевой строительной каской, я со смущением осознаю, что, скорее всего, выгляжу не лучше.
– Сейчас перейдём в сектор один-четыре, там спокойнее, – ободряюще кричит он мне, заметив, как я морщусь от пронзительного звука.
В следующем секторе и в самом деле оказывается поспокойнее – в нём работают электрики, прокладывая толстые связки кабелей. Тишины здесь тоже нет, но по крайней мере, мы с Алексом уже можем общаться без крика.
– Так что здесь происходит, Алекс? – задаю я прямой вопрос. – Что вы здесь делаете?
– Пока что мы ведём предварительные работы, – отвечает он. – Выравнивание и шлифовка стен, выравнивание полов, и вообще удаление всего постороннего. Но на этом уровне выравнивать нужно совсем немного, в основном со стенами и полами работают на нижних уровнях. Я слышал, что там даже есть выходы в естественные пещеры, вот там-то и идут основные работы по выравниванию. Здесь такого совсем немного, больше хлопот с вывозом мусора, который остался от старых хозяев.
– И сколько же здесь уровней? – интересуюсь я.
– Не знаю, – отвечает он с извиняющимся видом. – У меня есть допуск на первые два уровня, а что там ниже – мне неизвестно. У нас излишнее любопытство не поощряется.
Я понимающе киваю – я и сама не раз слышала, как семейство Арди относится к излишне любопытным, и принимая задание редакции, очень надеялась, что моё журналистское любопытство не будет расценено как излишнее.
– А кто эти „старые хозяева“?
– Да кто здесь только не сидел, – небрежно машет он рукой. – Какие-то дельцы организовали подпольное во всех смыслах производство, причём не одно, много их здесь разных сидело. А в секторе один-пять, говорят, был воровской притон, беглые там скрывались, там же большой склад краденого нашли.
– И что с ними стало?
– Дельцов просто выселили – дали им время съехать и вывезти своё оборудование. А ворьё задержали и сдали страже вместе с краденым барахлом.
– Не боитесь, что воры отомстят?
– Отомстят нам? – он глядит на меня с искренним удивлением. – Пусть попробуют, интересно будет на это посмотреть. Такое дело можно только приветствовать – думаю, у нас в Новгороде преступников сразу убавится.
Я, пожалуй, тоже не поставила бы на воров. Как мне по секрету рассказали коллеги из Рифейска, после того как местные бандиты имели неосторожность повздорить с ненадолго заехавшим туда Кеннером Арди, уровень преступности в Рифейске упал до нуля, зато кладбище заметно увеличилось. Но здесь я усилием воли заставляю себя замолчать – несчастливый опыт некоторых моих коллег свидетельствует, что клеветнические заявления в отношении семейства Арди совсем не способствуют долгой жизни. Впрочем, кое-кому из них пришлось на себе убедиться, что и неклеветнические здоровья тоже не всегда добавляют. Одним словом, „Silentium est aurum“[7]».
– Раз уж она так хорошо знает, что молчание – золото, то могла бы и помолчать, – недовольно заметил я. – Этим писакам обязательно надо как-нибудь, да ткнуть.
– Работа у них такая, – меланхолично заметила Мира. – Им же надо обязательно вызывать хоть какие-то эмоции, иначе читатель заскучает. Прикажете сказать ей, чтобы больше так не писала?
– Не надо этих пресловутых разговоров от Кельмина, – недовольно ответил я. – Она такой разговор пока ещё не заработала, да и вообще, не стоит лишний раз подтверждать глупые слухи.
– Я, вообще-то, и не имела в виду какие-то силовые действия, – пожала она плечами, – тем более, я сама давала согласие на публикацию. А от этих слухов польза всё-таки есть.
Я только поморщился в ответ на это заявление и продолжил читать дальше.
«… Прошлое, конечно, представляет интерес, но меня, как и всех читателей, больше интересует будущее. Что ценного можно извлечь из старых фабричных корпусов и воровского притона? Судя по масштабам подземной стройки, здесь будет что-то неординарное, но что же именно? Не будет преувеличением сказать, что последние несколько месяцев это является главной темой разговоров в столице. Загадку старого фабричного городка не сумел заслонить даже последний скандал в Софьинском оперном, когда примадонна Лиза Карн прямо со сцены швырнула обручальное кольцо в лицо своему постоянному любовнику Хенрику Эклунду, сидевшему в первом ряду – и поразительно удачно попала.
7
Silentium est aurum (лат.) – Молчание – золото.