(Не) верные

Я зависаю на этом движении, замечая очерченные кубики пресса, мощные бедра в штанах карго. Всегда казалось, что подобная одежда подходит разве что для дачи, но, когда незнакомец поднимает взгляд и начинает смотреть ровно на меня, я готова передумать. Коротко стрижен, опрятен, на лице отпечаток трехдневной щетины, может чуть больше. Мне хочется провести пальцем по ней. Взгляд цепляющий, колкий, в нем уверенности хватит на половину города.

Он взрослый, это чувствуется, и точно намного старше меня, может на лет шесть или семь, если не больше. Почему-то сейчас подобный факт практически не волнует, абсолютно. В мужчине чувствуется сила. Во взгляде, в движениях, в мимике. Словом, во всем.

Спустив футболку, он клацает сигналкой и идет к нам размеренной, тяжелой походкой. Никуда не спешит, он взглядом уже давно победил.

Ничего более цепляющего в своей жизни еще не видела. И боюсь, что после такого шоу и не увижу. Сглотнув вязкую слюну, ощущаю тремор в руках.

—Он смотрит прямо на тебя, подруга, — Настя толкает меня в бедро.

—Ставлю все на то, что он бог секса! Вика, если ты сейчас профукаешь такой генофонд, я заберу его себе, — визжит Маринка, забывая о сигарете, она тлеет в руках, и я протягиваю руку к ней, перехватывая.

Не глядя.

—Ты же не куришь.

—Теперь курю, — сигарета теперь тлеет в моих руках. Я медленно тяну ее к лицу неумелыми жестами.

Если нарушать правила, то дерзко и все сразу. Не успеваю даже прикоснуться ею к губам, как мою руку перехватывают, а сигарета разламывается пополам. Пальцы обжигает от близкого контакта. Сигарета падает на пол, а моя ладошка остается в его сухой и размашистой руке.

—Девочкам курить вредно. Особенно таким, как ты.

Я не знаю, почему, но даже приказ от него получать — не зазорно, а как-то приятно.

—Так это девочкам, а я не девочка, — дерзко бросаю в ответ, не вырывая руку из пленительного захвата.

—Оууу, горячо, можно обжечься, — Настя прикладывает палец ко мне и шипит, будто бы я кипящий чайник. А незнакомец улыбается, лениво и уставше, но улыбается, слегка прищурившись.

Пока я буквально чувствую его взгляд кожей. Взор, мягко скользящий по ней, оставляет огненные следы. Мужчина проводит пальцами по руке в резковатой манере. Будоражить у него получается меня не меньше, даже от таких касаний, но что сказать, если он сам по себе грубый. Это видно невооруженным глазом.

Я опускаю слегка припорошенный восторгом взгляд и тут же напарываюсь на сбитые в кровь руки. Ссадины на каждой косточке, кое-где даже торчит израненная кожа.

У такого мужчины даже спрашивать не нужно, откуда эти разукрашки на руках, потому что они как раз очень органично вписываются в общий антураж. Они ему идут, как бы это дико ни звучало.

Совру, если скажу, что по спине странный трепет не скользит сейчас, совру, если скажу, что он абсолютно обычный мужчина. Это необычный мужчина, в нем чувствуется бешеная энергетика, и пусть я еще соплячка, но это понимаю.

Примерно такая же энергетика излучалась от моего отца, вот почему я сейчас так легко могу ее распознать.

—Алексей, — произносит он, отчего вибрация по телу прошивает меня с ног до головы.

—Нина, — без зазрения совести вру я, ведь у нас это все закончится максимум на утро, а дальше — свободны как в море корабли.

Девчонки на перебой говорят свои имена, но я вижу только направленный острым пиком взгляд на меня. Видимо, других сейчас не существует ни для меня, ни для него. Ощущая, как сердце отбивает чечетку, я стеснительно улыбаюсь. Щеки горят, и вся кожа представляется мне раскаленной поверхностью.

—Ладно, подруга, мы пойдем внутрь, вам мешать не будем. Алексей, если с ней хоть что-то случится, я за себя не ручаюсь, — Мариша вклинивается, заставляя Алексея перевести взгляд на нее. Моментально вижу разницу между тем, как смотрят на меня и на нее. Мелочь, а приятно.

—Ничего не случится, я представитель закона, так что можете не волноваться, — он говорит это с юмором, легко и непринужденно, а у меня все замирает.

Закон. Представитель закона.

—Ого, даже так, ну тогда, В...— Настя почти все портит, — вы проведите хорошо время, — вовремя выкручивается подруга, и я с облегчением выдыхаю застрявший комом воздух.

Четко прочитав ситуацию, подруги сливаются, оставляя меня наедине с Алексеем. По-нормальному, я бы в жизни на такое не отважилась, но в нем не чувствуется угрозы. Он какой-то очень безопасный, большой медведь, способный закрыть собой в случае возникшей угрозы.

Может моя интуиция сейчас и работает неправильно, но мне этот мужчина понравился. И внешне, и поведением. В движениях читает вымуштрованность, словно он и сейчас на работе. Весь напряжен, от него волнами исходят эмоции.

—Хорошие подруги, сказали, что ушли, а сами подглядывают, волнуются. Это правильно, мало ли что может случится, — лениво улыбается, все еще не выпуская мою руку из своей. Я настолько свыкаюсь с ощущением его прикосновений, что и сама не хочу освобождаться. И это несмотря на то, что на улице адская жара, и прямо сейчас по спине скользит капелька пота, но рука так и примагничена к его.

Мне так удобно.

—Вы же сами сказали, что ничего не случится, — паники в словах, конечно, нет.

—Верно, но они мне не поверили и убеждаются в этом самостоятельно. Хорошая дружба, у меня парни такие же.

—Парни?

—Отряд моих ребят, тоже скалой друг за друга. И давай на “ты”, комфортнее как-то, мне никто не выкает, — он мягко придвигает меня к себе, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. Делает это так, будто бы всю жизнь делал, отчего внутри все переворачивается. Вау. Вот это реакция.

—А ты кем работаешь?

—В некотором роде спецназ, но без подробностей, красивая.

Спецназ, вот оно как. Реакция тела на такой ответ однозначна, я всегда фанатела от их формы. Закрытые глаза, камуфляж всегда придают загадку. Большие защитники слабых.

Теперь все плавно смещается на свои места. И фигура, и взгляд. И манера поведения. Все понятно. Мы заходим внутрь заведения, обратно в ту жаркую клоаку, только теперь рядом со мной огромная скала, давящая на всех парней вокруг авторитетом. А мне очень лестно, что сейчас некоторые девушки смотрят на меня с завистью, явно думая, что это мой мужчина.

Легко поверить, что это так. Даже мне самой легко в это поверить, пусть я и знаю, что мы есть только до утра.

—Ты чем занимаешься?— шепчет мне в ухо, может случайно цепляя кожу щеки, а может нарочно, но табун мурашек совершенно точно обживается на моем теле. Волоски встают дыбом. Впервые я так реагирую на мужчину.

—Студентка.

—Сколько же тебе лет? — он мягко улыбается только губами, но в глазах подозрение. А еще щепотка разочарования. Даже пальцы прекращают танец на коже моей руки, да и захват слабеет.

—Двадцать.

—Мне тридцать шесть, — он осматривает меня, а затем продолжает. —Если для тебя это проблема, то говори сразу, я без претензий.

—Нет. Не проблема, Леша, — фамильярничаю я, сильнее обхватывая его широкую ладонь, а затем еще и накрывая сверху второй рукой.

—Это хорошо.

Звучит фраза мне в макушку, потому что теперь объятия полностью раскрываются, и мы не то танцуем, не то просто впираемся друг в друга под бешеный ритм техно-музыки, что грохочет вокруг. Лешу это не заботит, он танцует под свою музыку вместе со мной, прижатой так плотно к нему. У меня больше нет сомнений в реальности его пресса — я чувствую его собственными ладонями.

—Голодна?

—Нет, — пытаюсь перекричать музыку и тянусь к его лицу, а он перехватывает меня за подбородок, всматриваясь теперь точечно глаза в глаза с расстояния пары сантиметров.

Голова наклоняется ниже, и мы сталкиваемся губами. Грубый смерч проносится по моим, сминая, выворачивая при этом душу наружу. Язык властно ныряет в мой рот, и я начинаю задыхаться от эмоций, что сжирают целиком.

Цепляюсь руками за широкие плечи и понимаю, что меня подхватили и удерживают над полом. Как пушинку.