Вертолет-Апостол

Именно по второму пути и решил пойти один из сотрудников той больницы, в которой тогда работал киоскером будущий Генерал. Заметив, что Макар часто курит, этот рядовой, но неординарный завсегдатай ординаторской обратился однажды к последнему с предложением покончить раз и навсегда с этой па-губной привычкой, заодно поведав, что существует передовой способ лечения различных заболеваний методом иглоукалывания, и что он уже давно этим интересуется и занимается и даже приобрел некоторый небольшой опыт в этой области.

После чего этот самый сотрудник в течение недели читал вкрадчивым голосом Макару антитабачные лекции, и Макар в конце концов согласился на эту авантюру. В основном потому, что он его уже порядком достал и пора, вообще, от этого как-то отделываться.

В назначенный день, то же прилично взвинченный от воздержания от табакокурения Макар прикрыл свой киоск и поплелся в кабинет того злополучного сотрудника. Процедура, в общих чертах, сводилась к следующему: два медицинских работника в белых халатах (прям, как взрослые) стали втыкать Макару иголки поначалу только в одно левое ухо. После каждой воткнутой иголки они как бы ненавязчиво интересовались у своего пациента по поводу его тяги к сигаретам... До шестой, воткнутой в него иглы, Макар уверенно отвечал, что курить ему по-прежнему хочется. И хотя иголки были совсем маленькие, типа сережек, но на шестой игле ухо Генерала основательно распухло, и он стал уже довольно ясно ощущать боль от производимых с ним экзекуций, а иногда даже слегка подзвизгивал после очередного укола. На седьмой игле на вопрос о его желании курить он ответил, что немного подумает, вызвав этим неожиданную радость у своих мучителей. Но после недолгих размышлений ответил все же опять-таки отрицательно для общего дела, то есть, что курить ему хочется, даже еще сильней, чем прежде. И тотчас же был подвергнут новым издевательствам со стороны медработников.

...На девятой игле Макар сообщил эскулапам, что, по его мнению, их методы лечения ему явно что-то напоминают из советской истории. Точнее, что-то из Великой Отечественной войны, говоря прямо — из способов ведения допросов нацистскими захватчиками... На что они сильно обиделись и сказали:

— Ну почему сразу нацистскими? Какие же мы фашисты? Они ведь куда иголки пихали? — под ногти... а мы-то... только в ухо. Какие же мы нацисты после этого?

После чего процедура была продолжена с еще большим рвением и упорством... Воткнув девять маленьких иголок Макару в его одно левое ухо, они достали еще четыре здоровенных иглы, которые по очереди воткнули ему в оба виска, в лоб и в темечко. После чего стали своими пальцами якобы аккуратно пощелкивать по этим иголкам, выискивая, как они выразились, нервные центры, или узлы, или окончания, что ли. Он уже плохо соображал к тому времени и поэтому не запомнил точно, что именно они у него выискивали, да и вообще с трудом понимал, что происходит...

Чисто внешне Макар напоминал теперь этакого уставшего от изнурительного межгалактического перелета инопланетянина с распухшим ухом... На очередной, ставший уже стандартным, вопрос он уверенно ответил, что курить не хочет и не захочет уже никогда.

Качающейся неровной походкой он покинул, наконец, этот садистский кабинет и, добравшись до своего родного первого этажа, сразу заперся в туалете, чтобы покурить и обмыслить случившееся.

Тень эскулапа с огромной иголкой в руке еще долго преследовала потом Макара в ночных кошмарах. Он всячески старался на работе не встречаться со своим мучителем и еще полгода после того случая курил на работе исключительно в туалете и тайком... А подлый тайный садист каждый день приходил к нему в киоск за своей вонючей газетенкой и еще имел наглость каждый раз интересоваться:

— Ну что, курить не хочется?

— Нет! — бодро и уверенно отвечал Макар.

— Ну вот, я же говорил, что это самый передовой метод... скольким людям еще можно было бы помочь, если бы они только сами этого захотели...

— Огромное Вам спасибо, доктор, что навсегда избавили меня от этой пагубной привычки!

...Ребята так увлеклись беседой, что напрочь забыли про Анатолия Львовича, который все это время старательно и неторопливо подрубливал огромную десятиметровой высоты ель, приблизительно метрах в семи от того места, где они расположились на отдых. Нет, они, конечно, заранее предупредили Анатолия Львовича, чтобы он вообще держал их в курсе событий, если ель вдруг вознамерится падать в их сторону... Поэтому, когда ребята услышали треск переламывающегося дерева, то они как-то не придали этому звуку какого-либо особенного значения, так как никаких предупредительных сигналов от Анатолия Львовича не поступало.

Так, чисто интуитивно, Николай слегка оторвал свой взгляд от костра и с ужасом увидел неотвратимо падающую на них роскошную крону гигантской ели... И тут же услышал запоздалый окрик своего папы:

— Ой!.. Осторожно! Берегись!

На свою удачу ребята сидели практически лицом к надвигающейся опасности. Макар тут же кинулся бежать, а более хладнокровный Николай сначала посмотрел, в какую сторону вообще следует ретироваться... Ситуация для Музыканта осложнялась тем, что в его руках находился топор, и он справедливо опасался, что может сам себя травмировать.

Размышлял он, в принципе, лишь какие-то доли секунды, потому что более на это времени у него не было, и принял правильное решение. Видя, что ствол могучего дерева в падении отклоняется в левую от него сторону, Николай, вытянувшись в струнку, просто прыгнул в правую, при этом одновременно выбрасывая в ту же сторону опасный для него в сложившейся ситуации топор. В падении он даже умудрился повернуть голову в обратную сторону, так как его несколько волновала судьба друга, и успел увидеть с ужасом, что Макар забегает прямо под падающую ель...

Громкий шелест и треск падающей на землю и ломающейся кроны, и следом мощный удар ствола о землю, и.… немая сцена в гробовой тишине, нарушаемая лишь потрескиванием углей костра, оборвалась наконец, громким восклицанием Музыканта:

— Ты что, папаша!.. Угробить нас хотел, что ли?!

Генерал стоял поодаль слегка оторопевший, ему чудом удалось забежать еще дальше за место падения дерева, только одна ветка его немного задела и чуть-чуть поранила руку. А Анатолий Львович долго оправдывался тем, что злосчастное дерево изначально стало падать несколько в другом направлении, и поэтому он не счел необходимым окрикивать ребят, нарушая тем самым их отдых, а потом отчего-то резко повернуло прямо на них.

Такое, в принципе, бывает, с учетом способа подрубливания Анатолием Львовичем дерева по кругу, внутри ствола могло оставаться некое подобие стержня, которое и сыграло злую шутку с ребятами. Но все хорошо, что хорошо кончается, и наши герои-первопроходцы быстро забыли о происшедшем с ними инциденте.

Под вечер заморосил холодный дождик, поэтому ночлег, проведенный в бывалой палатке, получился, мягко выражаясь, не слишком комфортабельным. Вода затекала с боков под дно, отчего пол временного пристанища тут же превратился в болото. Все это было, конечно, не очень здорово... А потому, с самого утра, веселая, но не выспавшаяся компания решительно приступила к проектированию и немедленной постройке небольшого домика, или скорей даже хозблока, как кому больше нравится.

После вырубки деревьев строительного материала было более, чем достаточно. Много было и желания. Были выбраны два больших пня, расстояние между которыми было метров пять, и которые должны были сыграть роль фундамента под одну сторону, или под одну стену, будущего жилища. Так как у любого дома, даже самого неформального, должно быть как минимум четыре угла, Макар отправился на поиски булыжников. Наконец, после долгих скитаний вдоль Ленинградского шоссе, ему удалось отыскать, пару бордюрных камней, каждый из которых он сразу расколол на две более-менее равные части. Эти четыре половинки бордюрных камней, положенные по паре друг на друга на два оставшихся угла, и должны были сыграть роль недостающего фундамента будущего дома.