Теон-Стрелок

— Рогнар. Рогнар Грейджой.

— Хорошее имя, — внезапно отозвался Эйрон, что вошёл вслед за Теоном. Король раздражёно посмотрел на жреца, испортившего момент. Но больше всего раздражал взгляд дяди на его сына. Странный, непонятный и оценивающий.

— Дядя, покинь покои моей жены. Немедленно, — приказал король. Эйрон безропотно, никак не прореагировав на тон короля, покинул покои Гвин, бросив несколько взглядов не на Теона, а на детскую колыбель.

— Боги… — покачал головой Теон, — пусть они дерутся за то, что считают своим. Ты — мой сын, и я никогда тебя не отдам Утонувшему или Штормовому Богу. Ты из рода Грейджоев и до конца будешь им, моим наследником.

Будто в такт словам Теона особенно сильно загремела в тучах небесная канонада.

Спящий младенец — то ли от слов короля-отца, то ли от грома — проснулся и издал громогласный крик, таким образом требуя обратить на себя внимание. От шума проснулась жена. Теон ответил ей смущённым и неловким взглядом, не зная, что сказать.

— Я позову служанок, — успокаивающе произнёс Теон, — тебе нужен отдых, Гвин.

Его жена ответила благодарным взглядом, а король немедленно созвал новоявленных нянек новорождённого принца и его кормилиц.

Ближе к утру шторм стих, море успокоилось. Казалось, присутствие чего-то страшного исчезло, ушло… Грейджою же придётся столкнуться с последствиями долгой бури. Но сначала ему самому нужно выспаться.

Непонятное ощущение, не дающее даже закрыть глаза, исчезло, и Теон смог погрузиться в царство Морфея

* * *

Вороны кружились над полем, довольные тем, как много ничейной пищи лежит на земле. Тысячи убитых тел, смрадный запах, разорванные оранжевые знамёна.

Худощавые птицы смотрели с высоты своего полёта глазами-бусинками на бывшее поле боя. Множество знамён было брошено, и наблюдательный зритель мог увидеть, что большинство этих знамён принадлежало домам Дорна: Красное солнце Мартеллов, чёрная клетка Айронвудов, чёрный гриф Блэкмонтов, три леопарда Вейтов и многие другие.

Сидя на своём коне, облачённый в латы Киван грустно смотрел на это поле. Ему сопутствовала удача, а дорнийцы были слишком беспечны. Может, их командующий и славился как опаснейший боец, но умение драться мечом не даёт способностей полководца.

Как будто в насмешку происходящему стояла на редкость прекрасная погода. Солнце возможно в последний раз выглянуло, освещая и согревая всё своими лучами.

Кивану пришлось рискнуть, но риск стоил того. Он взял с собой несколько тысяч королевских ополченцев, соединился с пятитысячным корпусом западников, которым приказал отступить от Штормового Предела, как только услышал о высадке Эйгона. Он смог соединиться с местными феодалами. Просторские лорды приложили все усилия, чтобы собрать как можно больше ополчения и выгнать со своих земель мерзких дорнийцев. Лорд-регент собрал войско равное дорнийскому и подловил их на марше в сторону Летнего Замка.

Они шли слишком медленно, уверенные в своей безнаказанности, грабя каждое поселение, каждую деревню. Киван воспользовался этим. Аддам Марбранд смог безошибочно определить направление и скорость вражеской армии и найти подходящее место для неожиданного удара.

Лорд Кастерли Рока чувствовал усталость. Старческую — от военного похода, когда приходилось спать на жёсткой перине, а не утопать в мягких подушках. Он был стар, а последние события неслабо подкосили его здоровье. Но остаться в Королевской Гавани он не смог. Ему нужно было лично всё проконтролировать.

Смрад от тысяч убитых, когда огромное количество людей после смерти испускает из себя всё то, что было внутри, ударил в нос Кивана. Ланнистер никак не поморщился — за свою долгую жизнь таких запахов он надышался вдоволь.

— Пусть сестры Милосердия позаботятся о раненых, — сказал Киван своим подчинённым, — и начнут закапывать трупы. Закапывайте дорнийцев и западников отдельно друг от друга.

Приказ этот относился в основном к простым латникам, межевым рыцарям и простым лучникам. Трупы лордов и именитых рыцарей будут отправлены в их родные вотчины, где их захоронят честь по чести.

— Милорд, — обратился один из лордов, — разве стоит оказывать дорнийцам такую честь?

— Может и не стоит, — ответил Киван, — но если мы оставим на поле гору трупов, то через несколько лун в этой местности распространятся разнообразные болезни.

Карканье ворон сильно поднадоело слуху Ланнистера. Он уже хотел было развернуть коня и покинуть бывшее поле боя, оставив подчинённых выполнять его приказы, но его остановил вздох удивления одного из рыцарей.

Ещё большее удивление вызвало в лорде-регенте то, что этим рыцарем был Григор Клиган.

А причиной этому была… голова. Голова, насаженная на пику, которую несли несколько солдат, потешаясь перед остальными. Видимо, они сами не осознали, чью голову насадили на копьё.

Синее, с высунувшимся языком, пятнами крови, лицо принца Дорна было трудноразличимо, но всё же Киван разглядёл в нём черты Красной Гадюки. С принцем Оберином он уже встречался — и не раз, поэтому для него это не составило труда.

Лорд-регент скрипнул зубами. Ему доложили, что командующий войском дорнийцев бежал, но оказалось, что сведения оказались ложными. Принца Дорна убили во время схватки и даже не опознали в нём брата Дорана Мартелла.

“Если бы Красная Гадюка оказался у меня в плену… я мог бы вывести Дорн из войны только одним фактом нахождения принца Оберина в моих темницах. Проклятье” — мысленно сокрушался лорд Кастерли Рока.

— Сир Григор, — обратился лорд Киван к удивившему его рыцарю, — думаю, вы уже догадались, чья голова торчит на пике. Прикажите солдатам снять её.

Сир Клиган на своём огромном скакуне медленно побрёл вперёд, в сторону тех солдат, а сам Киван наблюдал, как болтается в ножнах на боку огромный двуручный меч. И как Гора ещё не порезал себя таким образом? Удивительная небрежность, но сир Григор справляется.

Сегодня он нанёс удар, от которого драконы придут в ярость. Их союзники, дорнийцы, полностью разбиты. Остатки наверняка убегут через Красные Горы в Дорн или разбегутся по округе. Но теперь они — проблема местных лордов, а у Кивана хватает других проблем.

“Например, ждать очередного удара Эйгона… или Вариса”

В последнее время у Кивана обострилась паранойя. Он обзавёлся несколькими телохранителями, в число которых входил и сир Клиган. Теперь он понимал Тайвина, державшего на службе этого монстра.

Лорд медленно, но верно заменял Рыцаря в душе Тихого Льва.

“Сам Эйгон находится неизвестно где со своей тёткой и драконами. В последний раз его видели улетающим из Драконьего Камня после принятия присяги от Ширен Баратеон. Только улетал он не обратно на юг, в Штормовые Земли, или на запад, в сторону Королевской Гавани. Улетал он на север…”