Фамильяр и ночница

Бураков покачал головой и отпил из чашки. В красноватых отблесках лампы его лицо смотрелось еще более резким и угловатым, трещины на сухих губах потемнели и Дане вдруг показалось, что вместо пряного кофейного аромата по комнате разнесся запах крови.

— Я не верю в пророчества, Дана, как и в заповеди, — размеренно сказал мужчина. — И я давно живу лишь одним днем: по-другому с ведовским даром нельзя, если не хочешь преждевременно лишиться рассудка. Коли уж ты решила учиться, то прислушайся к моим словам уже сейчас! Договорились?

Дана робко кивнула, и он продолжил:

— Ты думаешь, я занялся ульникой, чтобы изводить людей? Да ничуть не бывало! Напротив, меня привлекла мощь этого растения, гибкость, устойчивость к ядам и погоде — а еще его чарующая скрытая ярость. Оно напоминает мне этих проклятых духов, свободных от всех людских слабостей. Я не мог, как прочие колдуны, играть в дружбу с ними, потому что нам никогда их не понять, и злосчастная жизнь с Силви тому подтверждение. Но я всегда ими восхищался! Красивые, будто античные боги, не знающие болезней, искусные в плотских играх, властные, неукротимые… А ведь этот облик им не родной, а так, мишура, напускное! И тем не менее они его носят с такой статью, что нам и не снилось…

— Вы говорили об ульнике, а не о духах, — осторожно напомнила Дана.

— Именно так, девочка… Я рассчитывал получить из нее экстракт выносливости и долголетия для людей, и это был гигантский труд! Требовалось найти связующие вещества, рассчитать формулы, пустить пробники в оборот. И узнать о последствиях, наконец… Да, первые опыты плохо сказались на людях, но ведь так всегда бывает, Дана. Ни одно достойное открытие не обходится без жертв! Зато их потомки, вероятно, будут жить, не зная недугов и горестей. По-твоему, это не благая цель?

— Вы не можете принимать такие решения в одиночку, — возразила девушка. — Я всегда верила, что люди должны сами выбирать свой путь, и далеко не всех прельстят ваши идеалы.

— Девочка моя, ты уверена, что все люди доросли до того, чтобы решать самим? — усмехнулся Бураков. — И много ты таких встречала в своем селе, да и здесь, в Усвагорске? А я вижу слепцов, которые давно привыкли к окружающей темноте, и свет их только страшит.

— Но вы не заботитесь о них, а только упиваетесь властью! — не выдержала Дана. — Вы же знаете, что люди болеют и умирают от этих снадобий, а черная аура расползается и травит воздух. И сегодня вы прикрываетесь благими намерениями, а завтра будете открыто творить все что захочется! Я говорю вам, что весь город в опасности: вот момент, когда можно и нужно вмешаться, воспользоваться своими знаниями и опытом, — но вы почему-то меня не слышите…

Тут городской голова перестал улыбаться, поднялся и протянул Дане руку.

— Пойдем-ка со мной, милая, я должен тебе кое-что показать.

Девушка не решилась возражать, и он провел ее по ступенькам вниз, где уже нестерпимо пахло чем-то очень противным. Миновав одну запертую дверь и светя керосиновой лампой, Бураков открыл другую и пропустил Дану вперед.

— Вот это моя мастерская, Дана, где хранилось все, что мне нужно для заклятий. Но проклятая нечисть вмешалась и уничтожила бесценные снадобья, в том числе на основе ульники! Теперь мне предстоит долго восстанавливать их, искать помощников: спрос на зелья все выше, и неизбежно понадобятся чужие руки. Хотя я не люблю ни с кем делиться минутами этого таинства и только для тебя хотел бы сделать исключение! Но у высокой должности свои правила.

Колдун картинно вздохнул и добавил:

— А теперь давай пройдем в другую дверь.

Он повернул ключ, подтолкнул Дану через порог и она невольно вскрикнула. В зловонной каморке стояла железная клетка, в которой скорчилось в агонии и хрипело странное существо, перемазанное кровью, слизью и чем-то гнилостным. А у другой стены на полу сидели Рикхард и Силви — оба босые, растрепанные, он в изодранной рубахе, она в длинной ночной сорочке, которая тоже имела не лучший вид. На полу рядом с Рикхардом виднелись пятна подсохшей крови.

Они с усилием подняли взгляд на Дану, которая побледнела от ужаса. Лицо Рикхарда, почти серое, выражало только дикую усталость, Силви же, привалившаяся к его плечу, смогла зло усмехнуться. На ее щеке Дана заметила длинный, хоть и неглубокий шрам.

— Вот, Дана, полюбуйся на них! — торжественно сказал колдун. — Чтобы хоть немного прийти в себя, им пришлось сосать энергию из этого бедняги в клетке, а она отравлена чарами и мучениями. Неудивительно, что теперь они так… похорошели.

— Зачем вы это делаете?

— А сколько нелюди смеялись у нас за спиной? Теперь мы посмеемся им в лицо! Я давно мог разобраться с ними, но меня держала любовь к этой демонице. А что я обрел взамен? И как он поступил с тобой? Так покажи им, кто теперь хозяйка положения и венец природы! Ты победила, ты — колдунья, а они просто осколки от соприкосновения миров. Веди свою игру! Скажи, как бы ты хотела над ними повеселиться?

— Я скажу, — медленно произнесла Дана. — Вы дадите мне немного времени?

— Конечно, милая, — сказал Бураков и вдруг поцеловал ее в лоб — легко, по-отечески, но девушке показалось, что к ней поднесли раскаленный прут.

Но она сдержанно улыбнулась и отступила на пару шагов. Когда же колдун отвернулся, Дана молниеносно схватила пустую бутылку, которую успела заприметить раньше, и со всех сил опустила ее на голову Буракова. Хрипло вскрикнув, мужчина неловко осел на пол и затем растянулся в беспамятстве.

Дана бросилась к духам, стала растирать руки и лоб Рикхарда, и вскоре он посмотрел на нее уже прояснившимися глазами.

— Зачем ты вернулась, глупая? — с усилием промолвил лесовик. — Город вскоре исчезнет под водой, счет идет на часы! Я же надеялся тебя спрятать!

— А я не могу прятаться, Рикко, — заявила Дана. — Быть может, мы еще вымолим у природы пощаду. Вы ведь мне поможете?

Она с отчаянием посмотрела на Силви, и оборотница кивнула.

— Я догадываюсь, где Бураков хранит бумаги с такими заклинаниями, — сказала она. — Попробуем их отыскать, только пока совершенно нет сил…

— Я поделюсь своей энергией, — сказала Дана и коснулась плеча Силви. В ее желтых глазах полыхнул огонек изумления, но затем она сдержанно улыбнулась и промолвила:

— Странная ты, конечно, но спасибо тебе… Только сначала Рикко помоги, ему сильнее досталось.

Дана посмотрела на парня и снова вскрикнула, заметив рану на животе. Он положил руку ей на плечо и заверил:

— Да не бойся, у нас такое быстро заживает. Лишь бы зачарованным лезвием не приложили…

— О Господи, что же он творит… — горько прошептала Дана.

— Ты о ком, о Буракове или о своем боге? — съязвила Силви. — Ладно, не время сейчас! Надо заодно прихватить это самое лезвие, чтобы он не добил нас, когда очухается.

— Может быть, тогда сами его добьем? — сказал Рикхард.

— Не надо, — тихо отозвалась Дана. — Если вода затопит этот подвал — значит, такова его судьба, если же нет, то накажем его по закону. Иначе мы уподобимся ему…

— Мы? Ему? — гордо вскинула голову Силви. — Вот уж нет! Мы даже сейчас сильнее, чем он, Дана, и ты сама сейчас не ной, не жалей его, а помоги с поисками. Ключи от шкафа он держит в потайном кармане, я сейчас их вытащу.

Добивать колдуна они все же не стали. Дана растерянно наблюдала, как Силви шарит по бесчувственному телу супруга и с торжеством достает связку ключей.

— Тебе лучше, Рикко? — осторожно спросила молодая колдунья, потрогав его за руку.

— Да, спасибо тебе, Дана, — улыбнулся лесовик и поднялся на ноги. — Теперь пойдем искать записи, а то времени осталось совсем мало.

Девушка кивнула и последовала за ними, стараясь не расплакаться от усталости и тревоги.

Глава 17

Путь до Студеновки выдался непростым для Даны, она была совершенно разбита и все же брела, старалась не показывать лесовикам своей слабости. Рикхард тоже не мог идти быстрым шагом, так как израненные стеклом ноги еще не зажили. Силви за время их заточения успела вынуть мелкие осколки и остановить кровь, но ступать было больно, и он порой опирался на ее плечо. Сама она пока держалась лучше всех.