Любовные многоугольники

Не было цивилизованного подхода к рассмотрению уголовного дела, не было даже попытки разобраться в сути обвинения.

Была спланированная акция по травле человека, отказавшегося платить мзду ненасытным государственным служащим.

Суд под председательством, а точнее, в лице судьи Баркиджоева, признал подсудимую Айру Эмирову виновной в преднамеренном банкротстве ТОО «Адам».

Ввиду отсутствия обстоятельств, отягчающих уголовную ответственность и наказание Эмировой, ей был назначен штраф в размере 400 месячных расчетных показателей, от которого в следующем пункте этого же приговора Айра была освобождена на основании амнистии в связи с десятилетием независимости Республики Казахстан.

Бессмысленная бесчеловечная травля Айры Эмировой, в ходе которой ей пришлось пройти все круги ада, завершилась. Спустя какое-то время Айра узнала, что на основании «Закона о статусе судей» она имела право дать отвод судье Баркиджоеву…

Кстати, за всю историю существования этого районного суда, насчитывавшую не одно десятилетие, Айра Эмирова стала третьим человеком, который был осужден по статье «за преднамеренное банкротство».

Опять на те же грабли!

Айра Эмирова вернулась домой с последнего судебного заседания в состоянии полной опустошенности. Все-таки до последней минуты, несмотря ни на что, в душе теплилась маленькая надежда, что судья одумается и не станет выносить бесчестный приговор.

Чуда не случилось. На дворе сгущались сумерки, а законопослушная гражданка Эмирова все еще не могла поверить в реальность истории, о которой наверняка забыли и грозный судья Баркиджоев, отправившийся после нелегких трудов домой, где заботливого мужа и любящего отца с нетерпением ждали красивая супруга и две маленькие дочки; и конкурсный управляющий ТОО «Адам» — «полицай» Проценко, благодаря которому закрутилась — завертелась вся эта чудовищная карусель, человек, как по нотам разыгравший свою лицемерную роль пламенного борца за интересы государства, а теперь отмечавший сие приятное для него событие за очередной бутылочкой; и все, раболепствовавшие перед неограниченной и впечатляющей властью представителей финансовой полиции и суда свидетели, без малейших раздумий втоптавшие в грязь ни в чем неповинного человека.

Вполне возможно, что все участники этой драмы успокаивали себя мыслью, что любая рана, как правило, рано или поздно затягивается, абсолютно не принимая во внимание тот факт, что рубцы от ран имеют обыкновение оставаться на всю жизнь.

Вконец измотанная событиями последних месяцев, Айра лежала на диване, физически ощущая, как непомерная тяжесть безжалостно сдавливает ее плечи и ноги, медленно расползаясь по всему ее хрупкому телу, не оставляя надежды на то, что когда — нибудь эта боль прекратится и все же выпустит из железных тисков свою нечаянную жертву.

Неожиданно раздался долгий звонок в дверь. Недоумевая, кому она могла понадобиться в столь поздний вечер, Айра едва ли не ползком направилась в прихожую.

На лестничной площадке стояла улыбающаяся Зинка — толстуха, с которой они не виделись и даже не созванивались с момента увольнения Эмировой с ТРК «СанаТ».

Еще более располневшая за это время Зинка, заметив ослабленное физическое состояние старой подруги, с энтузиазмом принялась хозяйничать на кухне, торжественно водрузив на стол бутылку коньяка и коробку шоколада.

Не ожидавшая этой встречи Айра поначалу чувствовала себя в своих же стенах довольно скованно, потом мало – помалу все же отошла.

Зато Зинка держалась совершенно уверенно, как в добрые годы своей работы кассиром на железнодорожном вокзале. После пары рюмок коньяка она принялась досаждать подруге вопросами, которые, казалось, сейчас интересовали ее больше всего на свете:

— Эмирова, ты скажи мне, где твой прежний алматинский шарм? Где твои французские костюмы, в которых я тебя видела, когда только переехала в Алма-Ату? И, вообще, почему ты седая?

Айра отвечала, что алматинский шарм ей явно померещился, во французских костюмах надобность нынче отпала, а, что касается седины, обильно посыпавшей с некоторых пор ее черный волос, так это ее новый имидж умудренной житейским опытом женщины.

Зинка весьма критически отнеслась к новому имиджу подруги. Оценивающе осмотрела ее фигуру, после чего пришла к глубокомысленному выводу, что от их пончика Айры нынче остались рожки да ножки.

Затем повернулась к ней спиной и, похлопав себя по толстому, обтянутому светло — голубыми джинсами заду, гордо сообщила, что это ее «самая большая достопримечательность».

Зинка вертелась перед подругой, демонстрируя свои толстые ноги, руки, плечи, утверждая при этом, что это все есть не что иное, как хорошо накачанные мышцы, плод ее долгих усилий, после чего касалась хрупких плеч и тонких рук Айры и осуждающе качала головой.

Айра с интересом наблюдала этот спектакль, в котором открыто проявлялась истинная натура теперь уже, в принципе, бывшей подруги Зинки, отчаянно лебезившей перед ней, когда Айра была ее начальником, неплохо зарабатывала и по возможности помогала всем, чем только могла, переехавшей в Алма-Ату подруги, и теперь с большим удовольствием демонстрировавшую, по ее понятиям, свою неотразимую крутизну, а, по мнению Айры, откровенную глупость.

Неуемная Зинка принялась хвастаться своими заработками, между делом заметив, что собирается купить себе квартиру по ипотечному кредитованию. Толстуху просто распирало от чувства собственной значимости, когда она хлопнула себя по лбу, внезапно вспомнив причину, побудившую ее навестить бывшую подругу и одноклассницу.

Сей причиной явилось любопытство, лежавшее в основе многих поступков Зинки, которая, подобно многим людям, обделенным в плане личной жизни, всегда жадно интересовалась подробностями жизни своих знакомых.

— Эмирова, что я вспомнила! Я тут на днях в одной кафешке случайно повстречала Зорьку Баширову. Так она мне рассказала, что тебя, оказывается, долго таскали на допросы в финансовую полицию, потом по судам, а чем дело в итоге завершилось? Ты как, в порядке?

Расслабившаяся под воздействием спиртного, Айра Эмирова коротко поведала о своих злоключениях, стараясь при этом не ударяться в лишние эмоции. Получилось что-то вроде приключенческого рассказа.

Зинка хохотала до слез, когда Айра рассказала о том, как однажды она решила поинтересоваться у следователя финансовой полиции Азизова, а кем он хотел стать в детстве, о чем мечтал? Азизов ни секунды не раздумывал: «Вот об этой работе я всегда и мечтал».

Айра от неожиданности растерялась: «Но ведь в те годы не было в Союзе финансовой полиции», на что Азизов самодовольно заметил: «В те годы в стране был ОБХСС!».

Был еще один забавный случай. Однажды Айра, уставшая от повторявшихся изо дня в день одних и тех же вопросов, попробовала сменить тему разговора.

Она заявила Азизову, что намеревается в будущем стать ни много ни мало знаменитым кинорежиссером, а потом спросила у него, как он воспримет эту новость, когда узнает ее уже достоверно.

Старший лейтенант Азизов, не задумываясь, тут же ответил, как отрапортовал: «Буду гордиться знакомством с вами!». Айра легонько усмехнулась: «А я вам при встрече руки не подам». Следователь финансовой полиции от злости чуть было не поперхнулся.

Увы, лишь только в такой форме она могла время от времени давать отпор зарвавшемуся служаке и прочим его коллегам по ремеслу.

Зинка изредка прерывала ее рассказ своим излюбленным воплем: «Да ты че?!», при этом громко хлопая себя руками по толстым ляжкам.

Удовлетворив свое любопытство, Зинка — толстуха вспомнила вдруг о еще одной вещи, послужившей поводом для их сегодняшней встречи.

Знакомые девчонки, приехавшие в Алма-Ату из Кустанайской области, искали для себя комнату.

Памятуя о своем прежнем, весьма неудачном опыте, Айра сразу же отказалась, тем более, что ее работа в качестве репетитора по русскому языку обеспечила ей достаточно сносные условия для жизни, во всяком случае, в сравнении с тем, что было раньше, за что она была признательна своему знакомому Виктору, недавно уехавшему в очередную длительную командировку.