Любовные многоугольники

Нельзя сказать, что он жил отшельником. Просто его интересы, мечты, фантазии простирались гораздо далее, чем у его, как правило, более беззаботных сверстников.

По-прежнему внешняя привлекательность Тимура вкупе с его тонким умом и внимательным, излучающим силу и уверенность в себе, взглядом серых глаз заставляла трепетно биться не одно женское сердечко, но Тимур никогда не позволял себе поддерживать отношения с несколькими девушками сразу.

Очаровавшись кем-то, он ухаживал красиво и романтично, но настоящая единственная любовь, которой он хотел бы посвятить свою жизнь, оставалась для него недостижимой мечтой.

Тимур верил, что когда-нибудь встретит её, хотя прекрасно отдавал себе отчёт в том, что окружавших его девушек чаще всего устраивали отношения на уровне регулярных встреч и хорошего качественного секса, без каких-либо обязательств, не говоря уже о духовности, стремлении к подлинному глубокому единению, желанию быть вместе, которые и отличают настоящую любовь от игры в любовь.

Он увлекался, очаровывался, разочаровывался, но продолжал верить.

Год назад в жизни Тимура произошло событие, которое он мог сравнить разве что с чудом. Школьный товарищ пригласил его на празднование своего дня рождения в кафе с символическим названием «Надежда».

Тимуру предложили занять место рядом с девушкой по имени Ангелина, знакомой жены Игоря.

Увидев её по – детски распахнутые, доверчивые ярко — голубые глаза, нежный румянец на милом лице, обрамлённом копной длинных, золотистых волос, и мягкую, чуть смущённую улыбку, он мысленно назвал её ангелом, а, узнав имя девушки, удивился и искренне восхитился тем, как прекрасно оно соотносится с её обликом.

Именно так – Ангел, а впоследствии – мой Ангел, Тимур стал обращаться к Ангелине уже с первой их встречи, хотя знакомые, как правило, называли её Анжелой или Линой.

Никогда прежде Тимура не привлекали высокие девушки, но в Ангеле ему безумно нравилось всё.

Высокая, стройная, длинноногая, с тонкой талией и пышной грудью, она могла показаться заурядным образцом голливудского стандарта красоты, если бы не её взгляд, от которого невольно щемило сердце, если бы не исходившая от неё нежность, способная свести с ума.

Он полюбил, и Ангел ответила ему взаимностью. Всё было, как в сказке.

Тимуру так много хотелось сделать для любимой, что каждое её желание он воспринимал, как счастливую возможность проявить свою заботу о той единственной, ради которой, ни секунды не раздумывая, он отказался бы от всех земных и небесных благ вместе взятых. Лишь бы быть рядом, наслаждаться её близостью, утопать в её нежности, просто любить её, не требуя ничего взамен.

Каждый вечер Тимур ждал Ангела у входа в ресторан, где она работала артисткой шоу – балета, чтобы проводить её в общежитие, в котором, благодаря стараниям тётки – коменданта этого общежития и единственной более – менее благополучной родственницы, ей удалось получить комнату после своего переезда в город четыре года тому назад.

За это время Ангел успела сменить немало мест работы, и её нынешнее занятие в этом списке, можно сказать, держало пальму первенства по длительности пребывания Анжелы на одном предприятии.

Каждый понедельник, на который, как правило, выпадал выходной день Ангела, был для Тимура подлинным праздником. В этот день он откладывал в сторону все дела, чтобы полностью посвятить своё время любимой.

Не спеша, они бродили по городу, обедая в маленьких уютных кафе, в хорошую погоду выезжали в горы, посещали театры, концертные площадки и мечтали о будущем.

Доверчиво, с детской непосредственностью Ангел делилась с Тимуром своей самой заветной мечтой – «выбиться в люди», взять у судьбы реванш за все пережитые ею ранее трудности. Ангел стремилась к яркой, интересной жизни, мечтала увидеть мир, реализовать свои таланты, и Тимур верил, что ему удастся осуществить её мечту. До вчерашнего вечера верил.

Грустный праздник

Упорный звонок в дверь прервал тягостные воспоминания Тимура. На лестничной площадке стоял школьный товарищ Игорёша в распахнутой короткой дублёнке и с вздыбленным рыжим волосом. Его конопатое курносое лицо в нескольких местах украшали полоски пластыря.

Коротко буркнув: «Переночевать пустишь?», вместо приветственного пожатия руки он протянул Тимуру пакет с бутылкой коньяка.

На кухне, куда сразу прошли приятели, Тимур обнаружил записку от мамы Розы, в которой она сообщала, что соседи пригласили её на празднование рождества, просила его поужинать и пораньше лечь спать.

«Похоже, сегодня все пьют, только по разным поводам», — невесело подумал Тимур, откупоривая знаменитый армянский напиток. Друзья молча выпили по рюмке, потом ещё по одной, также молча принялись за ужин.

Наконец, Игорёша не выдержал:

— Тим, тебе не интересно узнать о происхождении моих «боевых шрамов?

Тимур пожал плечами:

— Если посчитаешь нужным, расскажешь сам.

Игорь начал издалека:

— Ты, Тим, как никто другой, хорошо знаешь и меня, и мою Ирку, ещё с детсадовских времён. Сначала мы с ней, как говорится, сидели на соседних горшках, потом за одной партой и, наконец, улеглись в одну постель. Еле – еле дождались совершеннолетия, чтобы официально оформить наши отношения. Семь лет уже живём под одной крышей, вроде всё, как у людей: дом – полная чаша, отпуск, как положено, проводим на море, у жены норковая шуба, сорванцы мои тоже не с деревянными игрушками играются.

Игорь тяжело задышал. Затем опрокинул в себя рюмочку коньяка.

— Да ты же меня знаешь, Тим, я ради семьи мордой землю изрою, но достаток обеспечу! Вроде бы всё путём, чё ещё надо, да? А у моей половины в последнее время сдвиг по фазе пошёл. Ты не поверишь, дома скоро целой посуды не останется! Чуть что не по ней, Ирка начинает швырять в меня чашки – тарелки, всё без разбору. Ей до фени, что у неё в руках: дорогой сервиз, или китайское барахло, а ведь я это всё пОтом зарабатывал!

— Так уж и пОтом, — мысленно усмехнулся Тимур, вспомнив, как закадычный школьный товарищ, проработавший не один год проводником, никогда не упускал возможности содрать с него втридорога, если возникала необходимость в его услугах, а, подвыпив, любил похвастать своими барышами.

Между тем, захмелевший Игорь продолжал свой рассказ:

— Я одного не могу понять, где ж её долбаное чутьё раньше-то было, когда из каждого рейса я возвращался, перетрахав двух – трех баб, а то и больше? Поезд – то, он, как нельзя более к этому делу располагает, иногда так трясёт, что не захочешь – возбудишься, особенно поначалу, с непривычки. Так, слава Богу, я ей уже почти год не изменяю, вот как с «железки» ушёл, так, можно сказать, и завязал. Ну, так, изредка, по пьяни, или когда сами напросятся.

— Сами напросятся?.. — Тимур улыбнулся уголками губ. А Игорь эмоционально продолжил:

— Почти святым стал, а на мою нашло: чувствую, говорит, одним местом, мерзавец, что ты налево ходишь, признавайся, дескать, сам, по – хорошему! Я ж пытаюсь по – хорошему: сам на жигулёнке езжу, а ей иномарку купил, ещё и права в придачу, а всё без толку. Сегодня, вон, вообще, из дома выставила. Развестись, что ли? Вот только представлю себе всю эту канитель: делёж имущества, квартиры, детей, так тошно становится! И вместе жить тоже — тошно, — добавил, икая, Игорёша.

В гостиной зазвонил телефон. Тимур подошёл к аппарату и одновременно, сам не зная зачем, нажал на дистанционный пульт телевизора. По местному телеканалу шли новости. Симпатичная ведущая энергично и чётко передавала последние сообщения.

Тимуру понравилось её оживлённое, немного скуластое, светлокожее лицо с удивительным разрезом глаз: они были чёрными, узкими и продолговатыми, шли длинной, ровной полоской, а у висков, как и брови, неожиданно взлетали вверх. Засмотревшись на экран, он не сразу понял, кто ему звонит.

В трубку нежно шептала Ангел:

— Котёнок, ты всё ещё дуешься на меня? Пожалуйста, перестань, это всё мелочи жизни! Мне скучно и плохо без тебя. Сегодня – рождество, все люди веселятся, и между прочим, не только в Европе. Давай встретимся, я не верю, что мы поссорились всерьёз. Ты ведь меня по-прежнему любишь, котёночек?