Рояль в море

– Посмотри на меня? Разве я хуже тех кур, которые были у тебя? Я тебе всю себя отдала, и ни разу об измене и думать не могла, а ты ни одного удобного случая не пропускаешь. Мне, думаешь приятно слушать за своей спиной шушуканье сослуживцев?

– Это хорошо, что у тебя богатый вариант есть с завидным положением! – веско заявил он. – Я хоть буду теперь спокоен, что мне не придётся раскошеливаться на твои похороны.

– Идиот, – взвизгнула она.

– Может быть? – но ты меньше шелуху собирай? – бросил он в её сторону сердитый взгляд, – чтобы упрекать меня в неверности, нужны факты, а не голословные обвинения. А сплетни в основном наводят те женщины, которые до меня домогались, а я им геройски в близости отказал. Ты должна гордиться таким мужем, а не ревновать по всяким пустякам. И я же тебе сказал, что со мной Анастасия едет. Я при ней даже на танцы ходить не буду. Потому что ноги еду лечить. С ней буду, любезен, как на заводе. А с остальными отдыхающими вежливым и приветливым, как пионер – всем ребятам пример.

– Вот преподобная Анастасия, на чужбине, умиляясь твоей учтивостью и любезностью, запросто перед тобой и раздвинет свои хрустальные ножки, – засмеялась Люба. – Скажет другое государство, нравственность и социологию в сторону. Пора жизнь вдыхать с чужим мужчиной. Ты посмотри, как она своим задом стала выписывать? Словно пава ходит. Понимает, что долго копалась в социологических вопросах, даже забыла про свою красивую молодость. Хотя надо отдать ей должное, она за собой следит и выглядит всегда на пять с плюсом. По дому ничего сама не делает. Приглашает глухонемую прислугу, а стирать вообще ненавидит. К нам в прачечную всё тащит вплоть до трусиков. Бережёт себя. И я бы даже не сказала, что она старая дева. Анастасия значительно младше меня и родить ещё может. Я думаю, она сейчас хоть под монстра ляжет, чтобы упущенное время наверстать?

– С ним может быть она и ляжет, но только не со мной, – улыбнулся Миша. – Она хоть женщина и видная, но меня стороной вечно обегает. Да и я не посмею покуситься на её честь. Вы же с ней приятельницы. И к тому же тебе известно, что из творчества я больше всех предпочитаю оперу, а не её изданные карликовые брошюрки. Слишком философии в них много напичкано, почему она мне и не по нутру. Я футболист и кузнец! Уважаю скорость и силу! Только с тобой мне приятно разговаривать на разные темы, потому что тебя одну люблю!

Он понимал, что бессовестно врёт и ей, и себе. На самом деле Анастасия всегда привлекала его своей неповторимостью. Порой на него находило наваждение, что он был близок с ней когда-то. Но припомнить, когда и при каких обстоятельствах он её обнимал, не мог. Считал, что это наваждение происходит от его желания познать эту особу ближе. Она жила с ним в одном доме, и такое соседство отпугивало его от неё. При встрече с ней ему постоянно хотелось покопаться в этой красавице. Он, конечно, не бредил ей до безумия, но мысленно часто ласкал её красивое лицо и если бы он прочитал эту «эротическую книгу», то непременно осчастливил себя ещё одной победой над женским полом. Тем более Анастасию все называли «Миледи ИКС». Никто не знал подробностей о её жизни. Сложно было узнать, что – то о загадочной даме, живущей одна в квартире, где никого и никогда не привечала, кроме приходящей глухонемой прислуги, даже не знавшей русской грамматики.

Он вылез из-за стола и пошёл к телевизору, зная, что Люба ему за отпущенную лесть улыбается в спину.

– Кривишь душой Миша, – сказала она ему вслед, – мне – то, как никому известен твой сладкоголосый голос. Ты помимо футбола по любой теме можешь пройтись, не хуже самого Аммония.

– Может, и могу, но не люблю, – ответил он ей и уселся в кресло перед телевизором.

Люба хоть и высказала мужу свои подозрения в отношении его курортной жизни, но всё равно подошла к шифоньеру и начала перебирать его гардероб, периодически спрашивая его, что он с собой возьмёт на курорт.

– Тебе, что делать нечего? – спросил он её. – До отъезда ещё два дня. Куда ты мне наложила целую кипу сорочек, я же не на показ мод еду, а лечиться. Погладь две рубашки и с десяток носовых платков.

– Нет уж, – возразила она, – голым я тебя не отпущу. Не хочу, чтобы та же Анастасия про меня потом говорила, что я тебя отправила в санаторий в одних носках. Будешь там, как и дома регулярно надевать свежее бельё. Чтобы мне за тебя не краснеть.

– Поступай, как хочешь, – отмахнулся он от жены и уставился в телевизор.

– А к Анастасии вообще не подходи, – не унималась Люба, – и даже разговаривать не смей! Опутает быстро. Поговаривают, что она гипнозом обладает.

По спортивному каналу в это время шёл футбол. Играла Дания и Люксембург. Игра была скучной и интереса никакого не вызывала. Дания минировала по всему полю и вела с большим счётом. Михаил отвлечённо наблюдал за матчем. Глаза его смотрели в экран, а сам он витал в пансионате «Крымское Приазовье», где вместе с ним и отдыхала Светлана Николаевна Горелова, директор одной из Брянских общеобразовательных средних школ. Этот пансионат находился в небольшом посёлок городского типа на берегу Азовского моря. Когда – то на его территории строилась Крымская АЭС и уже было на её строительство было освоено восемьдесят процентов государственных денег. Когда же по стране прошла весть о глобальной катастрофе на Чернобыльской электростанции, то все строительные работы по возведению Крымской АЭС сначала приостановили, а потом и вовсе заморозили. Пансионат был расположен на отшибе в несколько километрах от цивилизации. Поэтому за спиртным приходилось мотаться на автобусе ежедневно в посёлок. На территории пансионата кроме безалкогольных напитков и кондитерских изделий другого не продавали. Вино в основном покупали у частников, по спекулятивной цене. Потому что в магазины его завозили в очень малых количествах и распродавалось за считанные часы. Такие завозы спиртного не удовлетворяли потребности ни отдыхающих, но и местных жителей. Особенно для тех, кто не изготавливал своего вина. По стране шёл частичный сухой закон, сотворённый неразумным правителем. Для Миши это был самый скверный и менее запоминающий отпуск. И если бы не встреча с несколькими приятными женщинами в пансионате он бы и не вспомнил никогда, что на карте полуострова Крым находится такой посёлок в Ленинском районе.

Со Светланой Гореловой он познакомился в первый день своего приезда. Она жила с ним на одном этаже в двухместном номере, а он в одноместном номере со всеми удобствами. С ним по соседству жили два туркмена, которые привезли с собой тридцать литров тутовой водки и огромную сумку грецких орехов. Они знали, куда собирались ехать отдыхать, и какие деньги придётся переплачивать за спиртное у местных спекулянтов, поэтому основательно и запаслись горючим. Они пригласили вечером перед ужином к себе в номер Михаила и предложили отметить день приезда. Миша не стал ломаться, а охотно принял предложение двух смуглых азиатских соседей. За выпивкой он ближе познакомился с туркменскими братьями. Один из них невысокого роста Альф был на Афганской войне, где потерял одну руку. Второй Шаман, – мужчина тридцати пяти лет с густыми угольного цвета волосами был портной. Они были не только земляками, но и близкими родственниками.

– Мечтаю взять в жёны русскую женщину, – говорил Альф на чисто русском языке без акцента, – можно даже такую – же однорукую, как я сам.

– Не надо прибедняться брат, – шутил над ним Шаман, – ты парень видный, сейчас посидим немного и пойдём на танцы. Мы там тебе с Мишей найдём вздорную и пышную хохлушку. Они говорят самые лучшие и преданные жёны. Будет кормить тебя борщом с салом и полтавскими галушками. Вот увидишь, с такой потрясающей женой у тебя не только рука отрастёт, но и крылья появятся.

– Я согласен и на этот вариант, но с условием, что сало будет курдючное от барашка, – отвечал он. С хорошим настроением они пошли на танцы. Там уже на всю зазывала танцевальная музыка, и кружили пары. Перед танцплощадкой они заметили толпу народа, образовавшую круг. Когда они подошли ближе, то наткнулись в середине кольца сидящего на маленькой скамеечке мужчину с загипсованной ногой. Рядом с ним по правую руку лежали изготовленные из алюминия костыли. На картонке перед красивой женщиной, он ловко манипулировал тремя напёрстками и маленьким шариком. В то время эта игра охватила всю страну, и кто не знал принцип этой игры, охотно вступали в неё в надежде выиграть указательным пальцем дармовые деньги. А принцип был прост, – «укротитель» напёрстков всегда выигрывал у игрока всё, что лежало у того в карманах. Другого варианта просто не могло быть. И, часто случалось, что азартного игрока оставляли, не только без денег, но и без всего ценного, что на нём было в этот раз, включая и ювелирные изделия. Красивая женщина, вовлечённая в эту игру, стояла от азарта красная и возбуждённая перед ловкачом. Рядом с ней находилась крымская татарка и предлагала ей снять с себя золотой перстень и серёжки. На банке стояла крупная сумма денег, женские часики и золотые серьги с драгоценными камнями в два карата. Всё это сняла с себя татарка. Как выяснилось позже, она была заманихой и играла на одну руку с аферистом.