Страница 2 из 3
Мое нынешнее жилище успело побыть и шикарной квартирой из дизайнерского каталога, и подводной капсулой, и палаткой на склоне горы, и даже каютой космического корабля (да, из отпуска я всегда привожу самые разнообразные впечатления). Какое-то время оно и вовсе напоминало мозаику – кусочек оттуда, кусочек отсюда… В результате я остановилась на самой обычной комнате с окном, выходящим в заросший зеленью внутренний дворик. Беленые стены, кровать и стол с букетиком полевых цветов в простенькой вазе. Должно быть, ностальгия замучила. В дом, где моя душа попрощалась с телом, я не возвращалась никогда.
Резкий переход от отдыха к работе отнял немало сил, и я, подобно Настасье Палне, тоже решила отдохнуть.
У нас, развоплощенных душ, не бывает снов, мы просто бродим по воспоминаниям…
В комнате не было ни души. Только кошка. Она жалобно мяукала и таращилась в потолок. Под потолком летала я, глядя на неподвижное, лежащее на кровати тело.
Мое тело.
Никогда бы не подумала, что выгляжу так невыразительно. Нет, я никогда не считала себя красавицей, но чтобы вот так… М-да, обидно. Знала бы, что жизнь столь внезапно оборвется, хоть причесалась бы. И платье сменила. Хотя чего уж теперь.
Мяукнув последний раз, кошка вскочила на подоконник и, выпрыгнув в приоткрытое окно, затерялась в зарослях сирени. Я потянулась следом, и, едва оказавшись на улице, почувствовала, как невидимая сила дернула меня вверх. Мир поблек, сменяясь черным коридором перехода…
Вот так всякий раз – стоит попасть в это воспоминание, как я просыпаюсь.
Однако в этот раз пробуждение вышло необычным – вместо привычной тишины я услышала какие-то крики и, покинув спальню, поспешила на звук.
Глава 2
Источник шума обнаружился в приемном зале – здоровенный мужик, нависая над шефом, орал что было сил:
– Немедленно, ты понял?! Немедленно! А то я щас все лапы твои зеленые повырываю и в жо…
– А ну-ка тихо! – от вопля, раздавшегося за спиной, я невольно вздрогнула. Мужик тоже. Шеф и тот оцепенел.
– Это что за безобразие? – обойдя меня, вышла вперед бабуля. Взгляд ее метал молнии, поза выражала крайнее недовольство. Щупленькая невысокая фигурка, казалось, увеличилась в размерах. – Чего кричим? – решительным шагом она направилась к дебоширу. Мужик напыжился.
– Мать, ну хоть ты объясни этому зеленому! Меня ж люди ждут! Пять вагонов щебенки! Лучшая цена! Я этот договор полгода зубами выгрызал, а он…
– Ты умер, – произнесла бабуля.
– Да что вы мне тут втираете! Я не…
– Ты умер.
– Я… Что?
– Умер, – бабуля развела руками. – Всё.
Мужик уставился на нее неверящим взглядом, и тут до него начало доходить.
– Неси укладку для хумансов, – глянув на меня, вполголоса произнес шеф. – Сейчас начнется.
Прибывающие к нам души редко впадали в истерику, но, если уж это случалось, заканчивалось плохо. Потеряв тело, душа лишается источника силы, живет на накопленных ресурсах. Нас, сотрудников распределителя, питает сила перекрестка миров. Души, которые в распределителе «проездом», зависят лишь от накопленных ресурсов, слить которые во время истерики – пара пустяков. Чтобы не допустить обнуления и существуют средства неотложной помощи, для каждой расы свои.
Когда я выскочила из подсобки с шокером наперевес, «пациент» уже рыдал, обняв бабулю. Я выдохнула – обошлось. Приводить буянов в чувство – то ещё удовольствие.
– Ничего, милый, – негромко приговаривала Настасья Пална, глядя мужчину по спине. – Все умерли – и я, и ты, и Миррочка наша, и начальник. Ты не смотри, что он такой страшный. Он хороший, добрый, он о тебе позаботится. Найдёт тебе замечательный мир, да и будешь жить дальше. Правда ведь? – бабуля немного повысила голос и, повернув голову, глянула на шефа.
– Конечно! – встрепенулся тот и принялся просматривать файлы. – Куда бы вы хотели? В другой мир или в свой, младенцем?
Рыдания усилились.
– Ну будет тебе, будет, – проворковала старушка. – Как зовут тебя, милый?
– Николай.
– Коленька, стало быть. Вот и славно. Давай, успокаивайся, сейчас что-нибудь придумаем, – бабуля похлопала его по спине.
Мужик всхлипнул в последний раз и затих. Мы с шефом переглянулись.
Настасья Пална взяла Николая под руку и подвела к стойке.
– Шрешран, миленький, нет ли у нас тут какой-нибудь гостевой комнаты, чтобы Коленька отдохнул немного? А потом на свежую голову он и решит, куда отправиться. Ведь так-то лучше будет.
Шеф замер, уставившись на бабулю. И я тоже замерла – запомнить его имя с первого раза до сих пор не удавалось никому. Да, бабуля действительно уникум.
– И правда, может найдем комнату? – сказала я, переходя на ее сторону.
– Да не надо, – неожиданно засмущался Николай.
– Надо, Коля, надо! – Настасья Пална отступать не собиралась. – Выбирать мир надо с умом, тебе там жить.
И шеф сдался.
Никакой гостевой комнаты у нас конечно же не было, поэтому появился ещё один временный сотрудник. Исключительно, чтобы договориться с пространством.
– Подыщем ему что-нибудь, как только придет в себя, – произнес шеф, едва бабуля с Николаем скрылись из виду.
– Конечно, – бодро откликнулась я. – Не переживайте.
– Я не переживаю, – шеф посмотрел на меня холодным взглядом. – Это вы, хумансы, рабы эмоций, а моя раса подобными глупостями не страдает, – он гордо задрал голову – вылитый памятник самому себе. Я постаралась сдержать улыбку. Суровый начальник упорно отказывался признавать очевидное – контакт с человеческими эмоциями не прошел для него даром.
– Как думаете, какой мир выберет Николай? – спросила я.
– Какой бы ни выбрал, ему придется отсюда уйти. Скоро Гарта и Вин из отпуска возвращаются. А они, в отличие от него, сотрудники постоянные.
– А может, им пора на покой? – осторожно произнесла я. – Ну то есть в новое воплощение? Они тут давно трудятся. Наверное устали.
– А отпуск на что? – шеф оказался непрошибаемым.
Я вздохнула, не рискнув высказать свое недовольство напрямую. Эта парочка – Вин и Гарта – меня изрядно напрягала. До сих пор мне везло – мы не пересекались надолго, кто-то из нас всегда уходил в отпуск. Прежде, но не сейчас. Да, новость шефа оказалась неприятной.
– Уснул, бедняжка, – к нам присоединилась бабуля. Облокотясь на стойку, она подперла голову рукой и вздохнула. – Будь я дома, предложила бы вам чаю с булочками. Я очень вкусные булочки пеку, с маком. И чай у меня вкусный, со смородиновым листом, прямо с дачи. Эх, жаль, что не могу вас угостить, вам бы наверняка понравилось. А еще я готовлю отличную творожную запеканку – мягкую, нежную…
Сигнал входящего портала звякнул так неожиданно, что я дернулась. Взгляд метнулся к табло над дверью – цифры плясали, перемежаясь непонятными символами, пока наконец не успокоились на комбинации 00/10010001. Я посмотрела на шефа, мира с таким номером я не знала. И очень сомневалась, что он вообще существует, уж больно странным выглядел набор цифр.
На зеленой физиономии звероящера показалась озадаченность, вперемешку с тревогой.
Двери открылись, выпустив в зал маленькую девочку со щенком на руках, окутанную светящимся облаком. Дети всегда прибывают так, в защитном коконе, если они одни. Но никогда прежде я не видела, чтобы они приносили с собой живых существ.
Девочка остановилась, сканируя взглядом пространство. Равнодушное лицо, застывший взгляд. Черные глаза мазнули по залу слева-направо… и остановились на нас. Я поежилась – словно ледяные щупальца заползли за шиворот.
– За стойку, быстро! – внезапно рявкнул шеф и, не дожидаясь реакции, сам втащил нас за перегородку.
Глава 3
Мгновение спустя нас закрыл силовой щит.
От звуков он, к сожалению, не спасал – нечеловеческий визг оказавшегося рядом «ребенка» ударил по ушам. Чернота открытого рта извергала на нас непрекращающийся поток звуков, маленькие четырехпалые ладошки пытались продавить силовое поле, а щенок, милая мохнатая зверюшка, приник к силовому щиту всеми шестью конечностями и пытался прогрызть в нем дыру. И ему это, кажется, удавалось – мощные паучьи жвала впивались в преграду, уничтожая свечение. Я почувствовала, как слабеет наша защита…