В чужом теле

— Правду скажу.

— У тебя что, есть лицензия?

— На ношение нет, конечно. Издеваешься? В Лос-Анджелесе? Ни у кого нет лицензии на ношение. Если только ты не какой-нибудь полицейский начальник, или еще какая шишка. Потому у нас такое и творится с преступностью.

— Я к чему спрашиваю — у тебя будут проблемы?

— Возможно. Ну, за убийство-то меня точно не привлекут, в этом я уверен. Хотя, наверное, его родственники могут подать гражданский иск. Ну, за неоправданное причинение смерти.

— Ага.

— Наверное, это даже весьма вероятно, если у него есть семья. Хотя вряд ли им что-то светит. Но по судам потаскать могут здорово…

— И что же насчет оружия? — спросила Элиза.

— Наличие пистолета с патронами в моем автомобиле, не говоря про стрельбу… Я практически уверен, что это статья.

Ее рука напряглась на плече Нила.

— Ты можешь сесть в тюрьму?

— Наверное, это возможно.

— Господи! За то, что спас мне жизнь?

— Ну… В конце-то концов, я сделал то, что должен был сделать. Если за это придется сесть в тюрьму… ничего не попишешь. Хочу сказать, я как бы уже принял на себя этот риск, когда начал носить с собой оружие. Но это вряд ли — гораздо вероятнее, что получу условный срок и штраф.

— Какой штраф?

— Не знаю. Тысячу баксов, может быть.

— Ладно, заканчивай уже с этой веревкой.

Он поднял пассатижи, сжал ими узел и вновь начал тянуть.

— Не думала, что настолько все плохо, — сказала она.

— Что?

— Проблемы, которые тебе грозят.

— Черт, да нынче проблемы могут быть, если на кого не так посмотришь.

— Ну, про это я не собиралась упоминать, — тонкая щель улыбки появилась на фоне серого пятна ее лица, затем исчезла, — Как бы то ни было, всего этого можно избежать, если мы просто не будем никому сообщать о случившемся.

— Да проблемы-то только у меня будут. Ты сама вообще ничего плохого не сделала.

— Думаешь, это кого-то будет волновать? К моменту, когда до нас доберутся репортеры?

Нил скривился.

— Тут ты права.

— Ты прекрасно знаешь, что будет. Они со всеми это делают. Будь ты хоть святым, они не остановятся, пока не выставят тебя абсолютной мразью. Если не накопают на тебя никаких грязных деталей, то что-нибудь придумают.

— Ну да. Такое случается.

— Постоянно.

— Ну, может и не постоянно, но часто. — когда он это произнес, узел немного поддался. Он потянул сильнее. Веревка рассыпалась мотками, — Ну, всё.

— Дальше я сама, — Элиза отпустила его и принялась снимать с себя веревку.

Нил наблюдал за ней.

Она продолжила говорить:

— Даже если они не попытаются меня вывалять в грязи — а они попытаются — я не очень рада самой идее, что прославлюсь на весь свет как женщина, которую похитил и пытал какой-то маньяк-садист. Что меня нашли голой и привязанной к дереву. И ведь об этом не только чужие люди узнают. Все, с кем я знакома. Все мои родственники и друзья…

— Звучит не слишком приятно, — признал Нил.

— Всюду будут мои фотографии. Наверняка найдутся какие-нибудь мужики, которые будут смотреть на них и фантазировать, как раздевают меня и пускают в ход ножи и клещи, — она скинула веревку на землю и начал растирать свое правое запястье, — Я просто хочу сохранить какую-то личную жизнь. Не хочу становиться общественным достоянием, особенно в таком смысле.

— Ладно, убедила.

— Ты со мной?

— Ну да. Я тоже не горю желанием попадать в суд или на страницы желтой прессы.

Глава 3

— Твоя одежда где-то тут рядом? — спросил Нил.

Элиза, все еще растиравшая запястье, помотала головой.

— Ну тогда держи, можешь это надеть. — он снял свою рубашку и передал ей.

— Спасибо. — она накинула рубашку себе на плечи и просунула руки в рукава. Застегивая пуговицы, она отвернулась и пошла в сторону трупа. Полы длинной большой рубашки по крайней мере прикрыли ее ягодицы.

Нил последовал за ней с пассатижами в руке.

— Что собираешься делать? — спросил он.

— Позаимствовать его обувь, для начала, — склонившись над телом, она принялась стягивать ботинки, — Не хочу ноги покалечить на обратном пути. Сюда он меня принес.

Принес ее голой?

— Я могу тебя отнести обратно, если хочешь, — предложил Нил.

— Спасибо, но не стоит.

«А я бы ничуть не возражал…» — подумал он.

Она встала. Удерживая равновесие сначала на одной ноге, потом на другой, она натянула на ноги черные кроссовки мертвеца.

— Омерзительно, — пробормотала она.

— Что?

— Носить его обувь. Но они хотя бы не гигантские на мне… — сев на корточки, она завязала шнурки.

Потом, не разгибаясь, проползла гусиным шагом чуть в сторону от тела и сорвала несколько больших развесистых лопухов из травы.

— Что делаешь? — спросил ее Нил.

— Хочу его спрятать.

— Разве нам не лучше побыстрее отсюда убраться?

Она повернулась боком и кинула лопухи на труп. Один упал на грудь, другой на лицо.

— Если полиция ехала, — сказала она, — То сейчас точно была бы уже здесь. Тебе так не кажется?

— Не знаю. Смотря насколько они заняты, наверное.

— Думаю, они бы явились достаточно быстро на сообщение о стрельбе.

— Вероятно, — признал Нил. Он вытащил платок из кармана. Вытирая пассатижи, он сказал: — Все равно, я бы хотел поскорее отсюда свалить.

— Это не займет много времени, — она нарвала еще травы.

Закончив вытирать пассатижи, Нил сел на корточки рядом с телом. Он опустил инструмент на землю возле его руки в перчатке.

— Чем дольше он останется ненайденным, — сказала Элиза, — Тем лучше для нас. Как считаешь?

— Ну да, — сказал Нил, — Начнется разложение тела. Копам будет труднее определить, когда точно он умер.

— И свидетели могут забыть, что нас видели, — добавила Элиза.

— Давай надеяться, что никто нас не видел и не увидит.

— Но если увидели, это будет неважно, если тело не найдут еще какое-то время. Если никто не будет точно знать, когда что-то произошло…

— Да, да. Ты права.

— Жаль, лопаты нет.

— Не испытывай судьбу, — сказал Нил, — Чем быстрее мы отсюда свалим, тем лучше.

— Может быть.

— Ну ты давай тут заканчивай. А я пойду поищу свои железки.

— Железки?

— Гильзы. Хочу их найти, если получится. Надо постараться ничего лишнего тут не оставлять.

Встав на четвереньки, он обыскал землю справа от того места, где стоял в момент стрельбы. Быстро нашел две гильзы. Шансы найти все четыре были крайне малы, но он решил, что это не повод сдаваться.

По крайней мере, пока. Пока Элиза была занята маскировкой трупа.

Она не теряла зря времени, таскала все новые и новые листья и пучки травы, даже вырвала из земли пару небольших кустов.

Нил нашел третью гильзу. Она отлетела, наверное, на пару метров, упав на землю рядом со старой банкой из-под пива.

— Ну, этого должно хватить, — сообщила Элиза.

Нил поднял голову. Тело полностью исчезло под завалами травы и веток.

— Еще одну гильзу не нашел, — сказал он.

Элиза подошла. Тоже встав на четвереньки, принялась помогать ему в поисках.

— А что будет, если мы ее не найдем? — спросила она.

— Копы найдут.

— Это важно?

— Может оказаться важно. От пистолета все равно придется избавляться. Но на гильзе могут быть мои отпечатки. Частичные. А может и нет, но я бы чувствовал себя намного спокойнее, если…

— Это оно? — Элиза подняла предмет из травы, зажав его между кончиками большого и указательного пальца.

— Дай, посмотрю, — Нил протянул ладонь. Она кинула в его руку находку, — Да, оно. Отлично, спасибо.

— Не за что. Чем могу.

Четыре латунные гильзы звякнули в кармане шорт, когда он поднялся на ноги. Рядом с ним Элиза тоже встала. Она нагнулась и отряхнула свои голые колени.

— А ты? — спросил он, — Ничего твоего здесь тоже оставлять нельзя.

— Здесь ничего и нет. Он принес только меня.