Возродившиеся из пепла

Прищурившись, я посмотрела на него. Обычно я не осуждала, но он разговаривал с моей малышкой. А такой парень не мог «просто разговаривать» с такой красоткой как Лекси. Она, вероятно, забеременела бы от одного его обжигающего взгляда, который, я уверена, он бросал не задумываясь.

— Эй, малой, разве ты не должен полировать покрышки или подметать гараж? — обратился Лаки к опасно привлекательному юноше, в отношении которого я замышляла убийство. Я ничего не могла с собой поделать. Я была мамой-медведицей, защищающей свое дитя.

Он лениво посмотрел вверх и, похоже, не встревожился намеком на предупреждение в тоне Лаки. Храбрый малый.

— Перекур, — только и сказал он, показывая почти докуренную сигарету.

Ну, все. Это последний гвоздь в крышку его гроба. Подвергнуть мою девочку опасности не только своих бушующих гормонов, но и пассивному курению? Неа, ни за что.

Лаки пристально посмотрел на него, затем, прищурившись, пригляделся к пассажирскому сиденью машины. По его лицу скользнула тень ухмылки, и он понимающе покачал головой.

— Ну, раз уж ты здесь, можешь помочь мне осмотреть машину леди. Посмотрим, сможем ли мы доставить ее в кино вовремя, — заявил он, подходя к капоту.

«Малой» не сказал ни слова, только выбросил окурок и не спеша направился к Лаки, который посмотрел на меня.

— Откроешь капот, дорогуша?

Я оторвала взгляд от «малого», который теперь тоже перевел внимание на меня, и подошла к водительской стороне. Открыла дверцу и разблокировала капот. Затем села за руль и уставилась на свою дочь, чья книга лежала на коленях перевернутой вниз страницами.

Она поймала мой взгляд и невинно подняла брови.

— Что? — спросила она рассеянно.

Я тут же вскинула брови.

— Не чтокай мне. Ты прекрасно знаешь, что.

Она продолжала изображать святую невинность.

— Вообще-то, не знаю.

— Не строй из себя дурочку. Малоизвестная русская литература на твоих коленях делает игру недостоверной, — категорически заявила я.

— Льва Толстого едва ли можно назвать малоизвестным, — возразила она в свою защиту. — Он считается одним из лучших писателей всех времен.

— В этой книге полторы тысячи страниц, — пояснила я.

— И?

— И этой книгой можно протопить маленькую лодчонку или использовать как оружие, чтобы сбить с ног даже самого твердолобого нападавшего, — продолжила я серьезно.

— Я использую ее по прямому назначению, — бойко ответила она.

— Сомневаюсь, что ее прямое назначение — лежать на коленях у девочки-подростка, пока мальчик-подросток пускает ей дым в лицо, — столь же остроумно парировала я.

Она была лишена своей, без сомнения, блестящей защиты, когда из-за капота раздался крик, звавший меня выйти.

Я ткнула пальцем в сторону дочери.

— Мы еще не закончили.

Выбравшись из машины, я направилась к капоту, где ожидала увидеть Лаки и безымянного развратителя добродетели моей дочери. К моему ужасу, там стояли не только они, но и два других столь же горячих богов секса и Зейн. От такого зрелища я на мгновение замерла, но не из-за их сексуального вида, — что было абсолютной правдой, — а из-за ненависти во взгляде Зейна, направленного на меня. А я даже еще и слова ему не сказала. В чем проблема этого чувака?

— Детка, у меня для тебя хорошие новости и плохие, — объявил Лаки, не отрываясь от моторного отсека автомобиля.

Я восстановила свои двигательные навыки и подошла чуть ближе к группке горячих парней. Однако не слишком близко; судя по взгляду Зейна, я беспокоилась, как бы из его глаз не вырвались лазерные лучи и не испепелили меня.

С трудом сглотнув, я попыталась не обращать на него внимания.

— Я всегда сначала предпочитаю десерт, — обратилась я к лысой голове, все еще склоненной над недрами моей машины.

При этом заявлении раздался мужской смешок, и я взглянула на одного из горячих парней, который улыбался мне. Я изо всех сил старалась не растаять. Я узнала его по кафе в мое первое рабочее утро. Его темно-русые волосы были все также небрежно собраны в восхитительный пучок.

Лаки выпрямился, и я изо всех сил попыталась оторвать взгляд от сурового серфера, чтобы сосредоточиться на новостях о моей машине.

— Хорошая новость в том, что мы можем отвезти тебя в кино, но не в этой машине, — объявил он, вытирая руки промасленной тряпкой. Я не понимала, как она может сделать что-то чище, но опять же, я не была здоровенным, крутым байкером-механиком. Я ничего не смыслила в их делах.

— Не поняла, — в замешательстве сказала я, потому что боги-мужчины сбивали меня с толку своей привлекательностью и путали все мои мысли.

— Чтобы починить твою машину, потребуется больше получаса. Мы должны заказать детали, а для этого нужно дождаться понедельника, — пояснил он.

Мое лицо осунулось.

— Ёкарный бабай, — пробормотала я себе под нос.

Безусловно, мой день не мог быть заполнен лишь поеданием кинозакусок весом с мое тело и пусканием слюней на преступников за рулем сексуальных тачек. Нет. Я должна была столкнуться с парнем, болтавшим с моей дочерью, ловить на себе убийственные взгляды горячего байкера и обнаружить, что у меня проблемы с машиной. Вернувшись к реальности, я увидела, что все мужчины, — естественно, кроме Зейна, — открыто ухмылялись мне. Даже тот брюнет, который тоже был в кафе и не выглядел так, будто его мужественное лицо часто посещала ухмылка.

— Зейн!

Взволнованный голос отвлек внимание от меня, чему я была благодарна. Я не думала, что женщина сможет выдержать столько горячих парней, уставившихся на нее одновременно. Что-то могло случиться. Самовозгорание, передозировка гормонами. В любом случае, нечто опасное. К сожалению, взволнованный голос принадлежал моей дочери, на которую я определенно не хотела, чтобы пялились четыре с половиной сексуальных мужчины.

Но они пялились.

Лекси обогнула машину с ухмылкой на лице, не обращая внимания на всеобщее внимание к ней, и подошла к Зейну.

— Так и думала, что вы можете быть здесь. Это ведь ваш клуб, верно?

Она не дала ему времени ответить и просто продолжила говорить.

— Я сказала маме, что мы должны зайти и поздороваться, — ее глаза скользнули по мне, — но она не хотела вас беспокоить. Полный отстой с машиной, но, по крайней мере, вы здесь, и мы можем еще раз поблагодарить вас за помощь.

Ее голубые глаза ярко засияли.

— Вы должны пойти с нами в кино, мы приглашаем вас в качестве благодарности. Не волнуйтесь, мы не смотрим девчачьих фильмов. Мы любим боевики — чем больше невероятных, нереальных взрывов и автомобильных погонь, тем лучше, — быстро успокоила она его.

Я сглотнула. Я не думала, что в мире существует фильм с достаточным количеством взрывов и автомобильных погонь, чтобы заставить такого мужчину, как Зейн, пойти на него в кинотеатр. Они, скорее всего, являлись неотъемлемой частью его реальной жизни, а не зрелищем на большом экране.

Зейн посмотрел на Лекси совершенно другим взглядом, чем тот злобный, которым он угощал меня всего несколько секунд назад. Я и не подозревала, что его каменное лицо способно на нежное выражение, но его глаза слегка потеплели.

— Кино — не моя тема, Лекс, — ответил он ей хрипло.

Мой взгляд переместился на мужчин, чьи беззаботные ухмылки испарились, теперь они наблюдали за Зейном и Лекси с чем-то вроде изумления.

Лаки фактически с открытым ртом. Но он быстро пришел в себя.

— Мама? — странно заявил он, переводя взгляд с меня на Лекси. — Ни хрена подобного. Это твоя дочь? — удивленно спросил он.

— Так мне сказали в больнице, — ответила я, отводя взгляд от Зейна.

— Да ты прикалываешься! Не может быть, что тебе столько лет, чтобы иметь такую взрослую дочь, — сказал он мне.

Я улыбнулась.

— Скажи это врачам, которые вырезали ее из меня шестнадцать лет назад, — не задумываясь, выпалила я. — Хотелось бы думать, что я не зря перенесла серьезную операцию.

При этом раздался тихий гомон мужского смеха, чему я обрадовалась, учитывая тот странный момент, который произошел за несколько минут до этого. Кроме того, я пошутила рефлекторно и не знала, как это воспримут суровые и горячие байкеры. Я была приятно удивлена, что рассмешила их. Если бы воцарилась мертвая тишина, мне пришлось бы вырыть себе нору и умереть в ней.