Поворотный момент

Тон ухватил товарища за руку, рискуя сам попасть в смертоносные объятия нежити. Перетягивание каната в лице товарища выиграл, вот только ботинок слетел с ноги, и панк, отлетев в противоположную сторону, попал в лапы кадавра. Тот схватил человека и вцепился зубами в плечо, словно собака.

— А-а-а! — закричал от боли Тон.

Иван сделал глубокий вдох, на полсекунды зажмурился, выдохнул и вскинул пистолет-пулемёт. Прицелился. Но мертвяк слишком сильно дёргался, и весьма сложно не попасть в спутника, или промазать и продырявить стеночку. Опять, куда ни кинь, всюду клин.

— Чёрт, — проронил Иван, отпустил пистолет-пулемёт в лёгкий дрейф и выхватил из ножен на бедре свой заветный гвоздь. Давно им не пользовался, но, видать, пришлось время. Оружие в зачехлённом виде было плотно прижато к телу и не мешало движению ни в комбезе, ни в тяжёлом бронескафе.

Железный стержень быстро вытянулся в острейший стилет.

Княжич ухватился за поручень, притянул себя к стене и сгруппировался, как пловец на тумбе, а потом прыгнул.

Нежить была увлечена боем с панком и не обратила внимания на опасность.

Иван со всей силы вогнал гвоздь в висок нежити, но та даже не повернула головы.

— Да сдохни же ты, падла! — заорал княжич и стал наносить удар за ударом, пробивая череп.

Был бы на месте жертвы обычный человек, сразу бы обмяк, а по отсеку поплыли бы потоки крови. Но вместо этого воздух наполнили брызги жёлтого, как подсолнечное масло, антифриотика.

— Помогите! — вопил Тон, пытаясь высвободиться из хватки, но вырваться в невесомости у того, кто повис на спине — это неимоверно сложная задача. Попросту нет точки опоры.

Иван на секунду замер, соображая, что делать. Гвоздь быстро стал толстым стержнем, и парень ткнул его в зубы кадавра, уподобив лошадиным удилам, и потянул на себя, уперевшись ногами в спину нежити.

Мертвяк некоторое время клацал зубами по металлу, а потом что-то хрустнуло. Это была челюсть. Всё же кадавр это переделанный труп, а не стальной робот, и предел прочности имел вполне человеческий.

Иван выдернул гвоздь из чёрной пасти. Даже сейчас кадавр не отвлёкся от попыток искусать Тона, хотя получалось лишь хрустеть сломанной челюстью.

Второй панк держал оружие на изготовке, но не стрелял. Точка лазерной указки его автомата дрожала на том месте, где только что были пиявки. А те убрались восвояси, и в шуме боя непонятно, где скребутся на этот раз.

Княжич громко и витиевато выругался, потому как не получалось остепенить неупокоенного. Слишком живучим он оказался. Неужели здесь новая версия старых знакомых?

Парень ещё раз дёрнул голову нежити и превратил гвоздь в обычный нож, которым стал полосовать запястья буйного мертвяка. И это подействовало — без сухожилий даже нежить не сможет держать хватку. Лишь через пять минут лихорадочного боя, измазавшись в чёрной технической жидкости, удалось вырвать Тона из лап кадавра.

Панк тут же отлетел к стене, но тут же отскочил, как от горячей печки, и уставился на вентиляцию.

И вовремя.

Труба задребезжала, а решётка отлетела под яростным напором пиявок.

— Я домой хочу, на бетонку! — чуть ли не плача протянул раненый панк. Он вскинул оружие и выпустил очередь. Однорукий ещё не привык к бою в невесомости, и отдача стрельбы закрутила его вокруг оси как волчок. — Помогите! — заорал панк.

— Твою мать! — выругался княжич и прислушался к ощущениям, но нет, уши не закладывало, и глаза не начали болеть, значит, давление не падает — выстрелы не прошили станцию навылет.

При этом ни одна пуля в пиявок не попала.

Иван, будучи за спиной кадавра, сгруппировался, упёрся ногами нежити между лопаток и с силой выпрямился. Нежить, размахивая руками, полетела прямо к хищным червям.

Черные твари сразу же вцепились в кадавра зубами и принялись крутиться и дёргаться, вырывая из него куски отравленной плоти. Жёлтый антифриотик брызнул в разные стороны, словно морковный сок из опрокинутого блендера. В помещении стоял противный хруст и чавканье. При этом сами пиявки не издавали ни звука.

— Что ты встал как в зоопарке⁈ — выкрикнул княжич и ткнул Тона в плечо.

Панк вздрогнул и оторвал взгляд от жуткого пира. Иван указал пальцем на крутящегося в невесомости однорукого.

Тон быстро схватил товарища, но не рассчитал момент инерции, и его тоже развернуло. Теперь оба вращались, словно пуховики в стиральной машине.

Иван выругался, ухватился ногами за поручень на стенке и взялся за ногу Тона, тормозя обоих.

— Меня сейчас стошнит, — ослабевшим голосом выдал однорукий.

Тем временем тонкая труба воздуховода вспучилась, лопнула и ещё три длинных зубастых червя проделали дырку и кинулись к кадавру. Жути добавляло то, что нежить до сих пор шевелилась и пыталась вырваться, и легко можно было представить на её месте обычного человека, например, заложника у пиратов.

— Живей, — прокричал княжич, взялся за рукоятку прохода в следующий отсек, упёрся ногой в край створа и потянул на себя.

Поддалось.

Панков долго уговаривать не пришлось. Они быстро заскочили в люк и сообща захлопнули его.

И тут однорукого действительно стошнило.

— Да чтоб тебя! — выругался Иван. Не хватало ещё наглотаться болтающейся в невесомости блевотины. Вытяжка-то не работала.

Тон схватил какую-то болтающуюся неподалёку тряпку и кинул в нелицеприятные капли. Ткань быстро впитала жидкость, но запашок остался.

А княжич принялся быстро оглядываться. Решётки на вентиляторе целые, кроме одной. А в помещении плавали многочисленные золотые рыбки, сомики и прочая аквариумная живность. Та самая, которую модифицировали под дыхание в атмосфере.

Рыбки не очень боялись людей, но всё равно держались на расстоянии вытянутой руки.

А также было заметно, что крупных особей в отсеке нет. Наверное, пиявки поели.

— Пираты за этой дверью, — произнёс Иван, вспоминая схему станции и отметки, оставленные после разведки через иллюминаторы.

Раненый панк держал под прицелом трубу вытяжки, а Тон подплыл к окну.

— Нахрен! — протараторил он от неожиданности и отскочил назад, когда за стеклом возник Потёмкин в бронескафе с приподнятым светофильтром на шлеме.

— У вас всё хорошо? — раздалось из динамика.

— Пока живы, — пробурчал Иван.

Взгляд боевого киборга пробежался по помещению и остановился на потерявшем руку панке.

— Ух ты. Дверью прищемил?

— Не смешно! — взорвался истеричным возмущением панк.

Иван пару секунд напряжённо сопел, потом ответил:

— Копали червей для рыбалки. Червяк оказался с сюрпризом.

— Вааще не смешно! — снова завопил раненый.

Потёмкин вздохнул и постучал перчаткой по иллюминатору.

— Не хочу разочаровывать, но если вы не справитесь за полчаса, всё будет напрасно.

— За полчаса? — изумился княжич и зло прорычал: — Куда хуже-то? У нас что, дырка в баке с кислородом?

— Нет, скоро здесь будет куратор. С него станется зачистить здесь все под ноль. Вместе с нами.

— Твою мать! Как он узнал⁈ — громко прокричал Иван, зажал ладонями виски и зажмурился. Надо было что-то придумать. Но дверь просто так не открыть, а ещё надо успеть спасти пленных и забрать или допросить пирата.

— Сука! — Иван несколько раз хлопнул ладонями по своему лицу. Затем уставился на дверь. — Была не была, — прорычал он и подплыл поближе к переходу.

— Пиявки! — завопил Тон, когда воздуховод задребезжал, гофра в нескольких местах вспучилась и задребезжала, как брошенная на асфальт консервная банка.

Бросились в рассыпную стайки рыбок, словно в пруд бросили большой камень.

Иван даже не стал оборачиваться, а схватился за рукоятку люка.

Заперто.

Он со всей силы постучал кулаком по овальной дверце.

— Открой, падла, не то хуже будет! — и приложился ухом.

Изнутри были слышны приглушенные голоса. Пират истерично орал на пленных, мол, заткнитесь, а те дружно плакали.

Иван стукнулся лбом о металлопластик.