Жестокая клятва

— Найл… — я выдыхаю его имя, слова застревают у меня в горле. — Пожалуйста, не надо… я этого не вынесу, если…

— Это не шутка и не розыгрыш, — искренне обещает он мне. — Клянусь тебе, я только и делал, что думал об этом с того момента, как ты попала в больницу. Жаль, что я не понял этого раньше. Мне так, так чертовски жаль, что потребовалось что-то настолько ужасное, чтобы я наконец пришел в себя, девочка. Но у меня это есть. Ты сказала, что забрала бы свои слова обратно, если бы могла, и я молю всех святых, чтобы ты так не думала, потому что я бы этого не сделал.

— Ты бы не стал? — Слабо спрашиваю я, мой голос дрожит.

Найл решительно качает головой.

— Нет, девочка, я бы не стал. Я так старался уберечь кого-либо из нас от боли, стараясь держаться от тебя подальше, пытаясь установить дистанцию между нами, но все, что получилось, причиняет боль нам обоим, все больше и больше. Все, что я могу сделать, это перестать бороться с тем, что я знаю, чего я хочу, на что я надеюсь, и надеюсь, что ты хочешь того же, что и я.

Пока я стою там, ошеломленная до невозможности, Найл опускается передо мной на одно колено, все еще держа мои руки в своих.

— Я провел последние две недели, работая над этим домом, меняя ландшафт, освежая его. Я хотел привести тебя сюда и пригласить в это место, где, я надеюсь, мы сможем создать семью вместе. — Одной рукой он лезет в карман, достает маленькую черную бархатную коробочку и открывает ее. Внутри, когда я смотрю на него, я вижу бриллиант цвета шампанского в форме воздушного змея на золотом ободке, очень похожий по цвету и форме на ожерелье с драгоценным камнем, которое он подарил мне, кажется, так давно в пустыне, и которое я ношу каждый день с тех пор, как он вернул его мне снова. — Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Изабелла не потому, что мы должны, а на этот раз потому, что мы оба этого хотим. Я люблю тебя и жалею, что не сказал тебе об этом сто раз до этого, потому что это самая правдивая вещь, которую я когда-либо говорил. Нам не всегда будет легко преодолеть прошлое, и нам обоим придется упорно трудиться, чтобы построить совместную жизнь, каждый день. Но я хочу этого с тобой, если ты все еще хочешь того же. — Найл делает глубокий вдох. — Скажи "да", Изабелла, и выходи за меня замуж снова.

Я едва могу говорить сквозь слезы, которые начали струиться по моему лицу в середине его речи, забивая горло и вызывая боль в груди.

— Да, — выдыхаю я, кивая сквозь слезы. — Я никогда не думала… О, да. Да, Найл.

Он надевает кольцо мне на палец, и я в шоке смотрю на него, сверкающее рядом с золотым обручальным кольцом, которое он купил мне в ночь нашей свадьбы. Не говоря больше ни слова, он встает, подхватывает меня на руки и крепко целует, унося из детской в спальню, нашу спальню.

19

ИЗАБЕЛЛА

— Если ты не готова, ты можешь сказать мне, — говорит Найл, усаживая меня рядом с кроватью, беря мое лицо в свои руки и снова целуя. — Если ты не уверена, после…

— Доктор сказал, что все в порядке. — Я приподнимаюсь на цыпочки и тоже целую его снова. — Я готова. Я скучала по тебе каждый день, пока была в больнице. И особенно после… — Я снова целую его, выгибаясь навстречу, желая большего. — После того, что ты только что сказал, я хочу тебя больше, чем когда-либо.

— Я люблю тебя. — Пальцы Найла зарываются в мои волосы, каждое слово сопровождается поцелуем. — Я так сильно люблю тебя, Изабелла…

— Я тоже тебя люблю. — У меня кружится голова, меня переполняют американские горки эмоций, через которые я прошла после выписки из больницы. — Я не думала…

— Я знаю. — Руки Найла заняты развязыванием завязок моего платья с запахом, лихорадочно стаскивая ткань с моих плеч. — Я продолжал говорить себе, что не чувствую этого. Теперь моя очередь сказать тебе, как я сожалею…

— Тсс… — Я прижимаюсь своими губами к его губам, просовывая руки под его рубашку. — В этом нет необходимости.

— Есть. Я думал, что буду держаться подальше, но я не могу держаться подальше от тебя, Изабелла. И никогда не мог. — Он снова целует меня, жадно, его руки запутались в моих волосах и прижимают мой рот к своему. — Я больше никогда этого не сделаю.

В итоге мы оказываемся на кровати, одни руки и рты, наша одежда исчезла и забыта на полу. Долгое время мы лежали, блуждая руками по телам друг друга, заново изучая каждую линию, пока Найл целовал меня, горячими голодными поцелуями и долгими медленными, прижимаясь ко мне, пока его член пульсировал у моего живота. Он долго сопротивляется желанию скользнуть в меня, как будто хочет, чтобы это продолжалось как можно дольше, и я чувствую то же самое. Это похоже на что-то новое, нечто грандиозное, новое начало, к которому никто из нас не был готов. Я почти потеряла надежду, но в конце концов оказывается, что Ана и Макс все-таки были правы.

Со временем и терпением мы снова нашли друг друга.

Трудно поверить, даже лежа на мягкой стеганой кровати, что это происходит на самом деле. Это похоже на лихорадочный сон, который мог присниться мне в больнице, когда руки Найла ласкают меня с благоговением, которое, как я надеялась, я смогу почувствовать снова. Я целую его до тех пор, пока ни один из нас не может больше этого выносить, моя рука скользит между нами, поглаживая его толстый член, в то время как его рука движется между моих бедер, нащупывая мой клитор в быстром, устойчивом ритме, который, он знает, мне нравится.

Мы остаемся вот так, прижатые друг к другу, моя нога перекинута через его ногу, когда мы целуемся и прикасаемся друг к другу, больше никуда не торопясь. Каждый раз до этого мне казалось, что мы на исходе, как будто нам нужно было схватить друг друга как можно больше, прежде чем все закончится. Но теперь я вижу, как перед нами простираются годы, годы, принадлежащие нам и никому другому, все страхи, которые у меня когда-либо были, уходят вдаль и превращаются в пыль.

Я теряю счет тому, сколько раз мы целуемся, как долго мы прикасаемся друг к другу, пока мое тело не напрягается под постоянной лаской пальцев Найла, и я сильно выгибаюсь навстречу ему, содрогаясь, когда медленный, томный оргазм охватывает меня, удовольствие пронизывает меня до костей.

Затем он перекатывает меня на спину, прокладывая свой путь вниз по моему телу поцелуями и ласками, проводя руками по моей талии, бедрам и ляжкам, когда разводит их в стороны, устраиваясь между ними и поглаживая языком мою чувствительную, все еще пульсирующую киску, заставляя меня вскрикивать. Мои ноги широко раздвинуты, мое тело выгибается рывком, и он удерживает меня там, его язык проникает внутрь меня, когда я сжимаюсь и снова стону, покачиваясь навстречу его голодному рту.

— Боже, ты на вкус как рай, девочка, — рычит Найл в мою намокшую плоть, его язык скользит вверх, а пальцы скользят внутри меня. Я сжимаю одеяло, извиваясь под приятным натиском его языка, чувствуя, что это сводит меня с ума. Я задыхаюсь и вскрикиваю снова и снова, когда он вводит свои пальцы, изгибая их, а его язык и губы находят мой клитор, втягивая его в рот, пока я извиваюсь напротив него. Это так чертовски приятно, и я опускаю руку, запуская пальцы в его волосы, пока он лижет и сосет, приближаясь ко второму оргазму, который заставляет меня стонать его имя, звук поднимается до пронзительного визга, когда он засовывает пальцы глубоко в меня, все еще посасывая мой клитор. — Ты сводишь меня с ума тем, как сильно я хочу тебя, — бормочет Найл, двигаясь вверх по моему телу губами, блестящими от моего возбуждения. — Каждую секунду каждого дня, девочка. Никто и никогда не сводил меня с ума так как ты. Никто.

Он целует меня, я ощущаю на губах привкус своего желания, и мне все равно. Я зарываюсь руками в его волосы, когда он двигается между моих бедер, прижимая его к себе, и он углубляет поцелуй, головка его члена прижимается к моим складочкам, когда он раздвигает мои бедра шире и толкается.