Золотой человек

– Из нравственных соображений, – безмятежно ответил Халл. – И, думаю, мне удастся его пропихнуть.

Зал заседаний Директората гудел от множества голосов, отдающихся эхом под сводами потолка. Просторное помещение кишело множеством теней, силуэтов людей, рассаживающихся по местам, готовясь к началу очередных слушаний.

Председатель Директората, Элдон фон Штерн, стоял рядом с Халлом в сторонке, позади трибуны.

– Давайте-ка уточним еще раз, – сказал фон Штерн, нервно запустив пятерню в поседевшие волосы. – Итак, вы твердо намерены выступить с речью по поводу собственного законопроекта? Отстаивать его лично?

– Именно, – кивнул Халл. – Отчего бы нет?

– Счетно-аналитические машины прекрасно разберут законопроект по косточкам и представят каждому из членов Директората беспристрастный отчет. Красноречие давным-давно вышло из моды. Выступив с громкими эмоциональными призывами, в поражении можно не сомневаться. Члены Директората не станут вас даже…

– Ничего, рискну. Вопрос слишком важен, чтоб отдавать его на откуп машинам.

Халл обвел взглядом зал. Общая суматоха постепенно унималась. Представители самых разных слоев общества со всего света расселись по креслам. Одетые в белое владельцы недвижимости. Финансовые и промышленные магнаты в синем. Красные рубашки лидеров фабричных кооперативов и коллективных сельских хозяйств. Зеленые костюмы представителей и представительниц среднего класса, фракции потребителей. И, наконец, справа, на самом краю, его собственная, серая, полоса: врачи, юристы, ученые, педагоги – Интеллектуалы и Профессионалы, работники умственного труда всех мастей.

– Ничего. Рискну, – повторил Халл. – Хочу, чтоб законопроект был принят. Эту проблему давно пора решить.

Фон Штерн, пожав плечами, взглянул на Халла с нескрываемым любопытством.

– Как угодно. Но что вы имеете против «Уорлдкрафт»? Бодаться с таким могущественным синдикатом, знаете ли, затея малоперспективная. Кстати, сам Пэкмен тоже где-то здесь. Странно, что вы…

На спинке робокресла вспыхнула сигнальная лампа, и фон Штерн, оставив Халла, поднялся на трибуну.

– И правда, стоит ли выступать самому? – сказала Джулия, стоящая рядом с Халлом, в тени. – Может, он прав? Пускай законопроект анализируют машины.

Однако Халл молча вглядывался в море лиц, пытаясь отыскать Пэкмена. Да, вот и он, владелец «Уорлдкрафт». В безукоризненно белой рубашке Форрест Пэкмен казался древним, иссушенным старостью ангелом. Сидеть он предпочитал среди собственников, считая «Уорлдкрафт» недвижимым имуществом, а не промышленным предприятием. Класс собственников до сих пор был в обществе самым престижным.

Плеча Халла коснулся фон Штерн:

– Пора. Займите кресло и изложите свое предложение.

Халл поднялся на трибуну и уселся в просторное мраморное кресло. На бесчисленном множестве лиц в зале отражалось лишь нарочитое равнодушие.

– Условия предложения, с которым я хочу выступить, вы все прочли, – начал Халл. Голос его загремел из динамиков на столе каждого из членов Директората. – Я предлагаю признать деятельность «Уорлдкрафт Индастриз» общественно опасной, а недвижимые активы компании передать в собственность государства. Основания для этого можно изложить в нескольких фразах:

– Принципы действия и устройство продукции «Уорлдкрафт», управляемых субатомных универсумов, вам известны. Субатомных миров, микроскопических копий нашей пространственной координаты, существует бесконечное множество. Чуть менее ста лет тому назад «Уорлдкрафт» разработала метод, позволяющий с точностью до тридцати десятичных знаков управлять напряжением сил, воздействующих на данные микрокоординатные плоскости, и довольно простое электромеханическое устройство, при помощи которого управлять ими может любой взрослый человек.

– Эти устройства для управления обособленными областями субатомных координат начали производить и продавать неограниченному кругу лиц под лозунгом «Собственный мир для каждого!». Замысел в том, что владелец устройства в буквальном смысле слова становится владельцем целого мира, поскольку устройство обеспечивает полную власть над силами, управляющими субатомным универсумом, во всем аналогичным нашей с вами вселенной.

– Приобретая одно из выпускаемых «Уорлдкрафт» устройств, в обиходе – «пузырь», человек становится, ни много ни мало, владельцем настоящей вселенной и волен делать с ней все, что заблагорассудится. В справочных руководствах, прилагающихся к покупке, объяснено, как управлять миниатюрными мирами, чтобы в них зарождались первые формы жизни, и как затем ускорять их эволюцию, поощрять последовательную замену низших форм высшими, пока в итоге – при условии, что владелец достаточно умел – в его личной собственности не окажется цивилизация, достигшая культурного уровня, сопоставимого с нашим.

– В последние годы продажи этих устройств на наших глазах возросли настолько, что по крайней мере один субатомный мир с собственной цивилизацией есть почти у каждого. А еще эти годы стали свидетелями гибели множества личных вселенных, вместе с планетами и их обитателями разбитых, растоптанных владельцами в пыль.

– Увы, создавать высокоразвитые цивилизации, эволюционирующие с немыслимой быстротой, а затем собственными руками уничтожать их никакими законами не запрещено. Отсюда и мое предложение. Подумайте: эти миниатюрные цивилизации вовсе не иллюзорны. Каждая из них вполне реальна. Каждая существует в действительности. Микроскопические обитатели этих миров…

Собравшиеся в огромном зале нетерпеливо заерзали, закашляли, зароптали, некоторые вовсе отключили динамики на столах. Сбившийся с мысли Халл запнулся, похолодел. На лицах внизу, перед ним, не отражалось ничего, кроме скуки и холодного равнодушия. Собравшись с духом, он поспешно продолжил:

– В данный момент их обитатели находятся в полной зависимости от прихотей владельцев устройств. Если кому-то из нас вдруг захочется расправиться с их миром, наслать на них цунами, землетрясения, ураганы, пожары, повысить активность вулканов, уничтожить их без остатка, им нечего нам противопоставить.

– По отношению к этим миниатюрным цивилизациям мы – практически божества, способные мановением руки погубить бессчетные миллионы жизней. Поразить их молнией, сровнять с землей их города, круша крохотные здания, словно муравейники. Разбить весь их мир вдребезги, точно надоевшую игрушку, забаву, жертву любого нашего каприза.

Умолкнув, Халл оцепенел, напрягся всем телом в предчувствии недоброго. Часть членов Директората, не дождавшись завершения его речи, поднялись из-за столов и двинулись к выходу. На губах фон Штерна играла кривая саркастическая улыбка.

– Я, – смущенно продолжил Халл, – хочу добиться запрета на пузыри «Уорлдкрафт». Таков наш нравственный, гуманистический долг перед всеми цивилизациями, что…

С грехом пополам завершив выступление, он поднялся на ноги. Серая полоса Интеллектуалов и Профессионалов откликнулась на его речь жидкими аплодисментами. Одетые в белое собственники безмолвствовали. Производственники в синем тоже. «Красные рубашки» и потребители в зеленых костюмах также хранили гробовое молчание, держались бесстрастно, даже слегка насмешливо.

Холодея от явственного осознания поражения, Халл спустился с трибуны и вернулся назад, в кулуары.

– Мы проиграли, – пробормотал он. – Понять не могу, в чем дело…

Джулия взяла его под руку.

– Возможно, тут требовалась апелляция к другим чувствам. А может, машины еще…

Из сумрака выступил Барт Лонгстрит.

– Без толку, Нат. Не выгорит.

– Вижу, – кивнул Халл.

– Морализаторством «Уорлдкрафт» не одолеть. Это не выход.

Фон Штерн подал сигнал, и члены Директората начали голосовать. Счетные машины зажужжали, пробуждаясь к жизни. Потрясенный, раздавленный, Халл молча глядел в охваченный ропотом зал.

Вдруг впереди, заслонив обзор, возник чей-то силуэт. Раздосадованный, Халл отступил в сторону, чтоб лучше видеть, однако надтреснутый старческий голос остановил его.