Плюс-минус магия

– Витя.

– Умер твой любимый кот…

– Виктор, всё хорошо?

– Только его небо никогда не примет…

– Какие ты песни знаешь, молодой человек.

– Посмотри на звездопад… – Виктор поднял глаза на Сергея. Вид у него был виноватый, впрочем, Витя его ни в чём не винил. Ветеринар сделать всё, что мог. Наверное…

– Через это каждый проходит, Виктор, – Сергей сел рядом, казалось, что даже бы обнял мальчика, но не стал.

– Пал бесславно наш отряд… – Виктор продолжил напевать песню, следя краем глаза за ветеринаром, который сейчас был скорее палачом в глазах мальчика.

– Ну а мы с тобой ещё лихие на помине! – вдруг Сергей продолжил куплет. Виктор понял к чему он клонит, но эмоции давали о себе знать. Казалось бы, Витя уже полтора года умел читать окружающих людей по эмоциям как открытую книгу, но со своими собственными совладать он не мог. Там, за дверью, лежал Джек, ещё вчера занимающийся своими кошачьими делами, сейчас же он был мёртвым. И Виктор не хотел в это верить или смиряться с этим, как пишут в разных книгах.

– Витя, – чувство чего-то нежного коснулось его. Виктор поднял глаза и увидел Адель, всё ещё сжимающую свою плюшевую игрушку, из трещин которой высовывались кусочки поролона и вата. Верно, у Вити была Адель, сейчас казавшаяся мальчику куда реальнее и ближе, чем она была. Суккуба аж покраснела от мыслей парня.

Джека похоронили на кладбище ветеринара. Собрались Виктор, с ним мысленно Адель и, реально, Марго. Витя сам копал могилу на указанном Марго участке, ведь остальные были девочками, причём Марго была в инвалидной коляске, а Адель не могла находиться физически на похоронах. Сергея не было. Виктор был не единственным обратившимся за помощью к ветеринару. Мать же, хоть и обещала приехать через два часа после звонка, не приехала до сих пор, спустя шесть часов. И хоть Виктор понимал, что она батрачит на работе, но… было до безумия обидно, ведь она была единственной, кто действительно мог поддержать Витю, которому требовалось сейчас быть заключённым в объятия, причём не мысленные.

Земля копалась плохо – успела уже достаточно промёрзнуть, ещё и вездесущие листья будто специально засыпали собой всё выкопанное Виктором пространство, но мальчик упорно копал, стараясь, наверное, отвлечься от мысли, зачем он взял лопату в руки. Холодное древко инструмента кололо руки, но Виктор продолжал сражаться с землёй. Раз небо Джека никогда не примет, то пускай он останется в земле со своими сородичами. Парню плохо верилось, что после смерти разум просто исчезает, хотелось верить в какую-то цикличность… опять на философию потянуло. Виктор уже упоминал, что ненавидит осень?

– Вить, ты его так в ад прямо доставишь, – неловкая шутка Марго отвлекла Виктора от мыслей. Чтобы посмотреть на девочку, ему пришлось запрокинуть голову. Их разделяли полтора метра. Проклятье! Задумался, называется!

– Не надо Джеку туда, – чтобы вылезти из могилы, пришлось подпрыгнуть и молиться, чтоб край могилы не обвалился. – Всех демонов из ада выгонит, а те же сюда придут, – получилось даже улыбнуться. Марго тоже прыснула в кулачок.

– Скажешь что-нибудь? – девочка наблюдала, как Виктор опускает на дно ямы обувную коробку с остывающим комком шерсти.

– Надо, – кивнул Витя, вновь беря в руки лопату. Выкопал – теперь закапывай. Даже здесь присутствовала некая цикличность.

Земля быстро заполнила яму, образовав холмик, в изголовье которого была поставлена колодка, спёртая Виктором где-то. На колодке ножом было вырезано «Здесь лежит разбойник и бандит капитан Джек в ожидании следующего плавания», под именем кота были капли свежей крови – Виктор не умел орудовать ножом по дереву и чуть не положил в могилу кусок мизинца, благо перекись и ватка в клинике были, а Марго каталась на своей коляске аки сумасшедший таксист в час пик. Могила была наконец готова, и все присутствующие замерли в ожидании чего-то. Марго ждала речи, Адель – душераздирающих криков Джека, требующего свободы, Виктор – музы.

В комнату Адель без стука влетела Силайн, от чего Адель чуть не отправилась в след за Джеком. В такой-то момент, когда на той стороне Виктор готовил пламенную речь. Сам бы Витя с этим не согласился, в гробу видев все эти церемонии, которые всё равно ему кота не вернут, но столь нетипичное поведение матери Адель заставило его обратиться в слух и наблюдать. Что-то предчувствие его говорило, что этот день ещё не закончился и мог в любой момент стать ещё паршивее.

– Ади! – Силайн метнулась к Адель с грацией чего-то среднего между кошкой и ланью и обняла суккубу. Эмоциональный фон серый, словно не весьма красивая женщина обнимала дочь, а кусок камня. «Значит, в эмоциях бардак,» – выдал вердикт Виктор.

– Мам? Ты чего? – Адель машинально обняла старшую суккубу. Вообще странная ситуация, ведь Силайн прекрасно понимает, что её дочь тоже умеет читать эмоции, и сильно насторожится, если эмоций не будет вовсе. Это как с крысами. Да, их боятся, но куда страшнее, если крыс нет.

– Ади, – Силайн отпустила дочь и сложила ладошки домиком, – в Разломе совсем нет твоих ровесниц…

– Я заметила, – кивнула Адель. После того, как всех желающих уйти выпустили, замок опустел совсем, ведь его обитательниц не наберётся и десяток, но, что интересно, Разлом вновь закрылся. Хранитель просто закрыл его, запретив выходы и входы на неизвестное количество лет. По прикидкам Виктора, Разлом мог вообще больше никогда не открыться, ведь больше никому здесь не могло исполниться четырнадцать, впрочем, дьявол поймёт, что там у этого Хранителя в голове.

– Так вот… – Силайн зачем-то делала паузы между словами неприлично большими. – Теперь у тебя будет подруга твоего возраста.

Виктор выронил лопату, Адель разжала остатки игрушки, а в комнату вошла девочка. Реально молодая девочка, ей вообще может ещё тринадцати не было. И пока Адель всматривалась в незнакомку готичного вида, думая свои ревниво-девичьи мысли, которые Виктору не хотелось озвучивать, сам парень пытался понять, откуда Силайн вытащила эту девочку. Не на полке же в шкафу она у неё лежала… Не влезла бы, только если по частям, но на открытых участках девочки кожи девочки не было ни намёка на швы. Да хватит ревновать, Адель! Суккубы!

– Здорово же, правда? – старшая суккуба чуть не светилась от счастья, а в эмоциях серость. Она тоже ревновала, но в отличие от неопытной дочери могла взвесить то, что хочется, и то, что надо, и выбрать второе. Адель же пыталась спутать поток мыслей Виктора, который шёл в одном направлении.

– Мам, как она сюда попала? – Витя перехватил управление Адель и подскочил к девочке.

– Через дверь вошла, – не сразу поняла Силайн, зато всё понял Виктор. Разлом вновь открывался. Но по какому принципу?

– И она тут одна? – вот этот вопрос ввёл старшую суккубу в ступор. – Мам? – Виктор уже как год мог без зазрений совести называть Силайн матерью. Старшая суккуба лишь на вид была легкомысленной дурочкой, реально же второй такой мудрой стервы в мире найти было невозможно, но, благо, она не догадывалась, что детей у неё стало вдвое больше.

– Дело в том, что у Сэнды нет родителей, поэтому она тут одна, – наконец ответила Силайн, а Адель наконец вернула контроль над телом и стала пристальнее рассматривать бледную пепельноволосую блондинку с пламенными глазами. Да, не красными, не оранжевыми, не жёлтыми. Именно пламенными, с вытянутыми зрачками-щёлками, вокруг которых развернулась настоящая бездна из тьмы и пламени. Вот о каких глазах пелось в песне, что можно утонуть. Девушка была на голову ниже Адель, и утыкалась ей лицом в начавшие только-только всходить холмики, накрытые обтягивающей маечкой. Тело Сэнды было не по годам пропорционально, по крайней мере, глядя на тело в форме песочных часов, облачённое в чёрное платье с красными и белыми вставками стиля среднего между викторианским и готическим, Виктор начинал понимать, как становятся педофилами.

– Много ты в этой жизни понимаешь! – мысленно скривилась Адель.