Спаситель

Завадский встал рядом, без особой надежды надавил на кнопку диспенсера, из носика вышел только воздух. Он хотел было попросить мужчину подвинуться, чтобы нацедить мыло из дозатора с его стороны, но увидев, что тот моет под краном нож, передумал и стал просто тереть руки под холодной водой.

– Однажды люди построят такой корабль. – Произнес мужчина, с улыбкой поглядев на отражение Завадского в зеркале. – И назовут его «Восток-один».

Завадский почувствовал себя неуютно. Он стряхнул воду с рук и направился к писсуарам, флегматично сетуя на привычную невезучесть: не очередь, так болтливый невменяемый.

– Вы хорошо знаете лес? – раздалось за спиной.

Завадский обернулся. Мужчина вытирал нож бумажной салфеткой. Лицо у него было располагающим, с необычными большими глазами, которые, правда выглядели немного безжизненными, будто их обладатель был слепым, пытающимся изображать зрячего.

– Вы мне?

Незнакомец перестал вытирать нож и картинно поглядел по сторонам – дескать «а тут есть кто-то еще»?

– Какой лес?

Мужчина указал ножом в сторону окна.

– Тот. За дорогой.

Завадский посмотрел в окно, увидел пустынную Подлесную улицу и фрагмент надземного трубопровода, за которым начинался самый большой лесопарк в черте города.

– Ну да.

– Все входы и выходы?

– Что?

– Странное у него расположение.

– В каком смысле?

– Лес в городе.

– Это из-за АЭС.

Мужчина улыбнулся белозубой улыбкой и кивнул.

Завадскому вдруг показалось, что все эти странные реплики – не симптом логореи. Он присмотрелся к мужчине и увидел у него на груди обугленную по краям пресс-карту, на которой было напечатано: АН «Вечерний Екатеринбург», корреспондент… Фамилии он не разглядел, но имя начиналось на букву «А» - Алексей или Александр, что-то в этом роде.

Причем тут Екатеринбург, подумал Завадский, и больше для самоуспокоения, чем для подтверждения догадки спросил:

– Вы освещаете дело черных риэлторов?

Мужчина покачал головой.

– Я здесь только ради вас.

Завадский ощутил, как учащается пульс и выдавил фальшивую усмешку.

– То есть освещаете… мое дело?

– Не освещаю. Указываю направление.

– Направление?

Мужчина снова нацелил нож в окно.

Завадский внимательно присмотрелся и не обнаружил никаких характерных признаков. За исключением складного ножа в руке и странного взгляда, выглядел мужик приличным и совершенно адекватным. Хотя, много ли Завадский видел на своем веку психопатов, чтобы разбираться в их характерных признаках?

– Извините… – Завадский направился к выходу.

– Отливать передумали?

Завадский скривил лицо, вернулся, закрылся в кабинке, расстегнул ширинку, достал член и попытался расслабиться. Ничего не вышло. Тишина за спиной не позволяла ему выдавить ни капли. Ему казалось, что мужик тоже прислушивается. Пошел он к черту, разозлился Завадский и закрыл глаза. Прерывистая слабая струя, наконец, зажурчала, отдавая микроскопические порции облегчения.

– Вы выдвигали свою кандидатуру на муниципальные выборы депутатов Горнозаводского округа. – Раздалось за дверью кабинки.

– А это тут причем?

– Зачем?

Завадский открыл глаза, застегнул ширинку и спустил воду.

– Хотел сделать что-то полезное.

– Я серьезно.

Завадский вышел из кабинки. Мужчина стоял в проеме, отделявшем зону туалетов от умывальников, теперь уже полностью перегораживая проход.

– Это… это просто шутка.

– Шутка?

Завадский молчал, чувствуя себя школьником, которого припёрли к стенке, разоблачив в чем-то постыдном. Депутат Завадский – смешно, ничего не скажешь. Что же на него нашло тогда? Нет, понятное дело, он ни на что ни рассчитывал. Все закончилось ожидаемо – едва скрываемыми усмешками коллег и оправданиями в виде алкогольных пари. И все же… Сам себя он убеждал, что дело в той соблазнительной аспирантке, с которой он занимался сексом на преподавательском столе в своих фантазиях.

– Чего вы хотели?

– Ничего не хотел, простите, мне правда пора…

– Не терпится добраться до дна?

– Что?

– Куда здесь можно торопиться? – мужчина развел руки и скрестил их на груди.

– О чем вы вообще говорите? Кто вы?

– Можете считать меня своим последним шансом.

– Ясно.

– Не в том смысле, о котором вы подумали, встретив психопата с ножом в туалете.

Завадский нахмурился.

– Если вы на что-то намекаете, то у меня нет проблем.

– Тогда скажите, что вы тут делаете.

– А вам что за дело? От ошибки никто не застрахован!

Мужчина покачал головой.

– Ошибка – это случайное отклонение от правильных действий. А вы очень долго и упорно стремились оказаться в заднице.

– Что, простите?

– На самом деле это ведь не сложнее трюка с огненным кораблем.

Мужчина двинулся ему навстречу. Завадский отступил.

– Напомните еще раз, что вам от меня нужно?

– А разве я говорил, что мне от вас что-то нужно?

– Вы в курсе моего дела?

– Иначе бы меня здесь не было.

– Послушайте, я в самом деле в сложной ситуации.

– Не вижу, что вы это понимаете.

– Понимаю? Что… что я, по-вашему, должен понимать?

– Вспомните, что вы обычно говорите студенту, который спрашивает почему его ответ не тянет на пятерку и представьте, что этот студент вы.

– Вы хотите мне что-то сказать?

– Слова бесполезны, если люди не хотят их слышать.

– Я не понимаю…

– Вопрос-то на самом деле простой: один неудачник выбрал достаточно распространенный среди неудачников способ решения всех проблем – сознательно завалить себя неудачами, в надежде что какая-нибудь из них его наконец похоронит.

– Нет. – Запротестовал Завадский. – Я… я не согласен. Я плыву по течению, может, да, но…

Мужчина улыбнулся.

– Когда же вы начнете думать, Завадский?

– Черт возьми, это же…

– Думать!

Завадский посмотрел в пол. Он хорошо помнил, что говорил студентам, которые спрашивали почему получили тройку за правильный ответ и попытался сделать то, чего ждал от них – то есть попытался задуматься всерьез, не искажая мыслительный процесс инфантилизмом, желаниями и страхами. Разглядывая трещину на плитке, он вынужден был признать, что, учитывая собственное состояние, имел достаточно высокие шансы угодить в ловушку избегания. Без знания деталей это тянуло на четверку.

– То есть… то есть вы хотите сказать, что… что все возможно не то, чем кажется?

– Боже мой, да вы и заикаетесь прямо как студент.

– Но зачем… – Начал было Завадский и тут же догадался. – Проверка?

– Тройка с минусом вам, профессор. – Спокойно сказал мужчина, складывая нож и убирая его в нагрудный карман. – На левой створке сломан замок. Если приподнять и потянуть на себя, получится открыть окно.

– Подождите… Все настолько серьезно? – Завадский сделал акцент на слове «настолько».

– Времени у вас нет.

– Но… но… но… что буду делать, у меня же семья!

– Первый шаг всегда делать сложно. И чем дольше будете тянуть – тем сложнее.

Завадский несколько секунд пристально глядел в глаза мужчины, затем медленно развернулся, подошел к окну, ощущая как из глубин подсознания поднимается тот же загадочный дух, который завладел им на последней лекции.

Рукоятка осталась в ладони, когда он попытался ее повернуть. Он положил ее на подоконник, потянул на себя пластиковую створку, она поддалась, впуская холодный ветер. Завадский почувствовал острое необъяснимое желание распахнуть окно, выпрыгнуть на отмостку и ринуться в лес. Мчаться без оглядки, как в детстве, надеясь убежать от проблем. Пока он думал об этом, за окном будто из-под земли бесшумно возник заяц.

– А что будет, если… – Начал Филипп, поворачиваясь к мужчине, но вместо него увидел крепкого хмурого конвоира с жетоном на груди.

– Вы Завадский? – спросил конвоир, строго поглядев на окно за спиной Завадского.

– Да.

– Что вы тут делаете? Вас повсюду ищут.