Раскаты грома

Аркан-IV. Раскаты грома

I ЖЕНИХ

…Доски причала скрипели под каблуками аркановских ботфорт, морские брызги от бьющихся о сваи волн разлетались во все стороны, попадали на волосы, лицо, кирасу. Рем привычно смахнул ладонью соленые капли и удивленно мотнул головой: на набережной стоял Бриан дю Грифон собственной персоной!

— Патрик! — окликнул Аркан южанина. — Скажи, что глаза меня не обманывают! Нас встречает коннетабль?

— Орра, сам мессир дю Грифон, при усах, доспехах, десятке герцогской… Хм! Деспотской стражи! И с весьма кислым выражением на лице. Неладно что-то в Аскеронской деспотии…

Всё это дурно пахло: они никого не предупреждали о прибытии с Низац Роск, а старый Бриан был не тем человеком, который станет день-деньской куковать на ветру в портовом районе, вглядываясь в морскую даль в ожидании, когда младший сын деспота (пусть и являющийся де-юре герцогом) соизволит почтить своим визитом столицу. Значит, ему кто-то сообщил о скором прибытии эскадры Буревестника. Конечно, это могли быть разведывательные лихтеры, но Аркан держал в голове и другой вариант: на верхушке мачты «Красного» в последние пару дней завел моду восседать некий очень подозрительный пеликан!

И хитрая рожа этого наглого птица, любителя серебряных монеток и мелкой рыбки, определенно была Рему знакома. По всему выходило: магики спелись с вояками под носом у Сервия Аркана Деспота! Происходит что-то и вправду экстраординарное!

— Рем! — дю Грифон заторопился навстречу молодому герцогу. — Ну, слава Творцу, хоть один адекватный человек…

— Адекватный человек? — Буревестник протянул руку коннетаблю для рукопожатия, и про себя отметил: этот старик был еще очень, очень крепок! — Вы меня назвали адекватным? А кто костерил идею кампании против Низац Роск? Кто называл меня придурком и сумасшедшим двадцать или тридцать раз подряд? Это что такое должно было произойти, чтобы я стал адекватным в ваших глазах.

— Ну-ну, — прищурился усатый полководец. — Давай, попрекай старика, твое высочество. Ты был прав — а я нет. Тебе удалось то, что мечтали сделать все владетели Западного побережья, над архипелагом реют черные флаги, а гёзы кормят рыб! Ты молодец, а я — глупец, доволен теперь? Скажи да, и тут же пообещай, что явишься ко мне сегодня же… Хм! Пожалуй, всё-таки завтра, и мы за кружкой глинтвейна побеседуем о той резне, что ты устроил на островах… И про лес на Хотгобе — тоже! Но сейчас… Сейчас ты нужен мне целиком и полностью, иначе произойдет что-то ужасное!

— Обещаю, обещаю! — ухмыльнулся Рем. — Я с тех пор как явился из Смарагды так и не наведался к вам в гости. Но послушайте, ужасное? В вашем тоне я не чую ужаса. Скорее — растерянность.

— Да, да… Ваша сестра — Селена, заперлась в башне и не выходит четвертый день, и грозиться скинуться вниз, если кто-то попробует войти, — дю Грифон дернул себя за усы. — А еще — приехал герцог Людовик дю Монтрей… То есть как — приехал? Инкогнито он тут уже больше месяца, но теперь прибыл подобающий эскорт и кортеж, и сегодня вечером у него аудиенция. Он вроде как свататься собрался.

— Что-о-о? — Рем хорошо помнил свою встречу с Монтреем, еще тогда, на мосту через Бланку, по пути на север. А еще — помнил о двух детях рыжего герцога, и о его жене из какого-то тамошнего знатного рода. — В каком смысле — свататься?

— А в каком смысле обычно сватаются? Ну — «у вас товар, у нас — купец», «эх свадьба-свадьба-свадьба»… — коннетабль шел по причалу совсем рядом, плечом к плечу с Арканом, и тому хотелось просто столкнуть вредного старикана в море, чтобы он поменьше ерничал. — К сестре твоей свататься будет!

— О, Господи! — вытаращил глаза Буревестник. — Ага! Так он — того, а она — этого? Не хочет?

— А че-о-о-орт их знает! — рявкнул дю Грифон. — Идите да спросите! С ума все посходили, ваш батюшка — сиречь его превосходительство деспот — рвет и мечет, и клянется что отгрызет поганому оптимату голову, если он…

— Проклятье! — Рем остановился и потер переносицу. — Я понял. Ждите меня на берегу, я сейчас отдам указания своим людям по поводу… Не важно! Просто подождите.

Дю Грифон облегченно выдохнул: младший Аркан согласился! А сомнения были: его эскапады последних месяцев ставили в тупик всех придворных интриганов, пытающихся включить некоронованного герцога в политические расклады. Однако, у Буревестника всегда находились более интересные дела, чем соответствовать их ожиданиям. Одним из таких предприятий и стало завоевание Низац Роск, которое стало для всех полной неожиданностью. А еще большим шоком стал результат этой авантюры…

— Коннетабль? — Рем уже стоял напротив и хмурил брови, глядя на старого воина. — Вы отвезете меня к моей сестре?

— Сестре? Я думал — его превосходительство хочет… — по всем правилам вернувшийся из победоносного военного похода полководец в первую очередь должен был отчитаться перед главой государства, но у этих двух представителей сумасшедшей правящей семейки сложились слишком специфические отношения.

— К Селене! — сжал челюсти Буревестник.

— Прошу! — сделал жест в сторону кареты дю Грифон.

Следом за своим сюзереном к карете метнулся Патрик Доэрти — правая рука и самый доверенный человек герцога, и Сухарь — личность мутная и опасная.

— Найди мне Коробейника, — повернулся к последнему Аркан. — Встретимся ближе к полуночи… «Шесть аристократов» вполне подойдут.

— Понял, — кивнул бывший каторжник и исчез, юркнув в один из припортовых закоулков.

Его место тут же занял Оливьер — бывший купчина и матёрый воин, второй человек в дружине Буревестника. На немой вопрос своего господина он коротко ответил:

— Скавр разберется. Я его лысину на причале видал.

— Поехали! — кивнул Рем, и любезно пропустив вперед себя коннетабля, полез в роскошное нутро кареты.

Никто и не думал их останавливать на дворцовых воротах. По большому счету, это был герцогский дворец, и если Божьей милостью герцог Аскеронский решил предоставить и его, и скипетр третьему лицу — что ж, так тому и быть. Но суть от этого не менялась — особенно для дворцовой стражи. Они все как один считали себя людьми герцога — а не деспота, хотя и служили Сервию Аркану со всем рвением, если эта служба не заставляла делать их что угодно в пику его младшему сыну, в котором ровно половина крови была от старых сюзеренов — дю Барилоче.

Именно поэтому отец предпочитал управлять Деспотией из замка Аркан, а не с герцогского холма Аскерона. Но иногда государственные дела требовали его присутствия в столице…

— Ваше высочество? — незнакомый лейтенант был сама предупредительность. — Мне оповестить его превосходительство деспота о вашем прибытии?

— Не сейчас, Мариус, — отмахнулся коннетабль. — Мы направляемся в Восточную башню.

— Я направляюсь, — поднял бровь Аркан. — Похоже, что вы уже и так сделали всё, что могли, да?

Дю Грифон замялся, а потом медленно, сквозь зубы выдохнул:

— Похоже на то… Но помни — глинтвейн, гости, история!

— Всенепременно! — откликнулся Рем.

Формально это был его дом — дворец герцогов Барилоче, одно из чудес Аскерона. Величественный, помпезный, полный золотой лепнины, произведений искусства, дорогой мебели, шелка, бархата и парчи, главная резиденция никогда не нравилась Буревестнику. Как и любой Аркан, он был равнодушен к роскоши.

Потому почти весь дворцовый комплекс и был отдан под государственные нужды. Представительские функции для приема послов, место расположения различных ведомств и учреждений, контор и департаментов — так нынешнему деспоту проще было контролировать чиновничью братию, которая боялась Сервия Аркана как черти — ладана. Да и многие административные здания в Аскероне освобождались — и сдавались в аренду, пополняя казну.

Рем совершенно не имел никакого желания вникать в хитросплетения аскеронского госуправления, причудливым образом совмещавшего в себе западные феодальные практики, элементы традиционного самовластия ортодоксов и позднеимперской бюрократической машины. Если бы младший Аркан де-факто взялся руководить государством, то разрушил бы всю систему до основания, и выстроил бы заново — по примеру староимперской, как он это сделал у себя в домене, с четким разграничением полномочий между ведомствами и личной ответственностью каждого руководителя перед сувереном.