Страница 13 из 15
Глава 5 Все любят котиков?
Серия закончилась, Илья выключил видик с телевизором, и Ян, поглаживая кота, проговорил:
— Классный кот.
— Его зовут Маклуша, — представил питомца друг, и Ян задумчиво произнес:
— А представь, что твой дом горит, и в одной комнате кот, а в другой сестра. Кого ты побежишь спасать?
От неожиданности я аж закашлялся. Не понимая, куда он клонит, Илья ответил:
— У меня нет сестры.
— А кто есть?
— Мама и папа.
Ян переиначил вопрос:
— Ладно, представь, что в одной комнате мама, в другой кот, и спасти ты можешь кого-то одного.
Словно сообразив, что решается его судьба, Маклауд уставился на хозяина, тот пожал плечами.
— Маму конечно. А потом его.
— А моя мама побежала спасать котов! Сама сгорела, сестру придавило, и она тоже сгорела, а я вот, — прошипел он и провел по лицу. — Пожарные достали. А ты — нормальный.
— Может, она подумала, что вы сами откроете дверь, коты-то не могут.
Ян прищурился и прошипел:
— Мы кричали! А она — котов. Она их любила больше, чем нас, и я теперь урод!
— Это можно исправить, — попытался его успокоить я, — сделать пластическую операцию, вставить искусственный глаз. Может, и этот реально починить.
— За деньги можно, — поник Ян. — Но у меня столько нет. И вообще… Меня все ненавидят за то, что я урод.
— Потому что идиоты, — сказал я. — Нам-то ты нравишься.
— Почему? — не поверил он собственным ушам
— Потому что ты с мозгами, — ответил Илья. — Побудьте пока здесь, а я друзей подготовлю, что у нас новенький.
Ага, Илья не хочет оставлять в квартире Яна одного, но и сразу его вести непредусмотрительно, вдруг наши поднимут хай и зашугают пацана еще больше.
— А можно еще мультик, пока мы ждем? — жалобно попросил Ян.
— Можно, — разрешил Илья, включил видик и направился к выходу.
Я проводил друга до двери, тот поделился, что собирается рассказать о тяжелой жизни Яна, потому что, если пожалеют, то точно примут. Возражать я не стал, вернулся, уселся с Яном на диване.
— Крутой у тебя друг! — оценил он. — И квартира у него крутая. Видик, вон, есть.
Начался мультфильм, я смотрел и оценивал его по-новому. Ну какая же чушь! А раньше нравился этот бред, я прямо ждал тот самый воскресный сеанс, о котором говорил Ян. А теперь понимаю, что это бред, слабоумие и отвага. Наш Иванушка-дурачок гений по сравнению с этими заморскими дебилами. Давайте побежим и всех убьем! Побежали, запинали, причем четверо на одного — нормально и достойно. Кажется, я начал понимать Борьку, которому нравится Шреддер.
— А кто тебе из черепах больше нравится? — спроси Ян.
— Кренк, — усмехнулся я.
У Яна от удивления чуть глаз не выпал.
— Почему?
— Потому что он с мозгами. Точнее, он — мозг. Если его перевоспитать, крутой же парень будет! Смотри, какое у них оборудование в измерении Икс.
— Ага, и еще он — урод как я.
— А тебе кто нравится?
Ян мечтательно улыбнулся.
— Мне — Эйприл.
Мы посмотрели две двадцатиминутных серии, пока вернулся Илья. За это время я окончательно удостоверился, что перестал быть тем собой, которым был в начале мая. Присутствие меня-взрослого сильно изменило мозги. Но в то же время и взрослым я не стал. А так хотелось бы! Бесстрашным и смелым быть хорошо.
— Ну что, пацаны. — Илья потер руки. — Готовы?
Я шумно сглотнул. Как и что буду делать, я лишь представлял. Возьму за основу последние тренировки, которые проводил. Вот только не облажаться бы! Вдруг затуплю, как когда бил грушу?
Ничего, скажу, что устал, голова закружилась.
Надо было порепетировать саму тренировку, а не фигней маяться!
Мы направились за Ильей, причем я с Яном как будто поменялся местами: он вел себя нормально, а мне спину сводило от напряжения, как когда после каникул проходишь мимо толпы гопников.
В подвале было чуть прохладнее, чем на улице, но июльский зной просочился и сюда.
Собрались все, кроме Рамиля, который помогал родителям на рынке и опаздывал. Борис и Наташка, одетые в обновки, принесли стаканчики из Макдональдса, один рассматривал Димон Чабанов, на другой с завистью таращился Минаев, но в руки не брал. Гаечка и Алиса, раскрыв рты, осторожно перебирали фотографии, которые сделал дед.
Они были так увлечены, что на нас взглянули мельком, потом Гайка отдала снимки Димонам, а сама забрала стаканчик.
Я растерялся и оробел, но быстро взял себя в руки. Что бы сказал я-взрослый?
— Привет, народ!
— Привет, меня зовут Ян, — буркнул новенький и снова оцепенел.
Все поздоровались одновременно и вразнобой, представились по очереди и уставились на окаменевшего Яна без интереса.
— Это ты гостинцы забрал? — обратилась ко мне Наташка, надула пузырь жвачки.
Ян принялся усиленно жевать свою, поправил челку, пряча лицо.
Я поставил рюкзак на обшарпанный столик, достал жвачки из кармашка, раздал каждому по две, и на пять минут все увлеклись наклейками. Ян же ждал своей участи, вертя головой по сторонам и восторженно изучая Борины рисунки на стенах.
— Как у вас тут кру-уто! — не выдержал Ян, глядя на Шреддера на стене.
— Это я рисовал! — похвастался Борис. — Вообще все я рисовал.
— Сам? — не поверил Ян.
Брат аж раздулся от гордости.
— Ага!
— Я ваще не умею, — признался Ян, оттаивая.
Когда фотографии отложили в сторону, он совсем не робко попросил:
— А можно мне посмотреть?
Борис сгреб фотографии и подошел к новенькому. Он был лишь на полголовы выше, а в плечах тоньше, они выглядели ровесниками. Похоже брата несказанно радовало, что теперь не он в команде самый мелкий. Борька достал самую интересную, на его взгляд, фотографию — где он с лимузином.
— Гля сколько иномарок! — восторженно зашептал он. — У нас столько нету.
— Ага, — кивнул Ян.
— А вот, смотри, Макдональдс. Видишь, сколько еды? Там все в пакетах приносят и в таких стаканчиках. Ваще шикарно! И мы все съели! А вот, гля, какое колесо! Всю Москву сверху видно.
Мне следовало бы их построить и погнать на тренировку, но я оттягивал стремный момент, убеждая себя, что пусть общаются. Авось Ян с Борькой поладят.
Опыт взрослого подсказал, что сейчас момент сложный, Гаечка с Алисой могут позавидовать модной Наташке, женщины вообще очень завистливы, причем — в мелочах, потому долговечная дружба у них — большая редкость. Вспомнил про очки-лисички и подарил девчонкам, и сразу стало веселее и прибавилось радости.
Две подруги жестоко подрались, выясняя, кто достоин называться гадюкой. Проигравшая автоматически признавалась жабой.
Какие забавные мысли стали приходить в голову, самому смешно! Но озвучивать шутку я не стал — вдруг девчонки обидятся.
— Алиса, что у тебя с матерью? — спросил я, все отодвигая момент тренировки.
Лиса повела плечом и безразлично ответила:
— Совсем она долбанулась. Прощения просила, на колени падала, домой звала.
— А ты что решила? — спросил Илья.
— Ненавижу, — прошипела она.
— Она у меня живет, — сказала Гаечка, вертя наклейку и надувая пузырь.
— Мать меня на все село опозорила! — воскликнула Алиса, и в глазах заблестели слезы. — Пацаны взрослые теперь лезут, типа что тебе терять! Думают, что я… ну… шлюха.
— Вот суки! — выдохнул я, и, несмотря на жару, обливаясь ледяным потом, хлопнул в ладоши: — Так! Учимся стоять за себя! — Голос слышался чужим, слова казались фальшивыми. — Жвачки достаем, чтобы не подавиться. И… и… — Мысли заметались. Что дальше говорить-то?