Ведьмино золото

– Тогда понятно, – невозмутимо хмыкнул Моа, – почему псиной воняет.

Словно в ответ на его слова раздался из глубины подполий надрывный, хриплый вой.

– Точно герцогова свора, – обреченно вздохнула девушка. – Они самые.

– Сколько у него собак? – уточнил Моа, задвигая Иму себе за спину так, чтобы она оказалась между ним и ближайшей колонной, максимально закрытая от врагов в этой неприветливой темноте.

– На портрете две было. Ох, и здоровые, сволочи! Мастифы королевские…

Метрах в пятидесяти от лича и девушки тишина прорвалась дробным цокотом когтей по камням. Кто-то незримый тяжелой рысью безошибочно двигался в их направлении. На расстоянии метров двадцати костяное клацанье на миг прекратилось. Звонко капнула на камни влага – пущенная из гнилостной пасти слюна. Потом тишину подземелья огласило утробное булькающее рычание. И снова зацокали когти. Аллюр – быстрая рысь. Быстрее…

Быстрее!

Огромный разъяренный зверь поднялся в галоп.

Мысли крутились в голове Моа. Королевский мастиф… Килограммов сто пятьдесят в таком будет! Прямым ударом с разбега он расшибет свои жертвы в лепешку. Если не самого Моа, то Иму точно. Нужно подправить этой твари траекторию, пока она не впилилась в них на всем ходу…

Стремительным движением вырвавшись навстречу врагу, лич с размаху ударил мечом туда, где звякали когти передних лап и, присев для устойчивости на одно колено, толкнул врага в бок плечом, заставляя отвернуть в сторону. Где-то за спиной, там, где осталась Има, раздались тихий вскрик и шорох осыпающегося песка… Слабые звуки мгновенно утонули в свирепом рыке подрубленного монстра. Падая, чудовищный зверь огрызнулся, разверзлась во всю ширь смердящая пасть. Моа увернулся от клыков, но лицо, костяную сторону, остро царапнули какие-то тонкие иглы. Видимо, шипы песьего ошейника.

Бросив врага трепыхаться на камнях, Моа отступал назад, позвал спутницу:

– Эй! Ты в порядке? Ты тут?

Ответа не было.

Лич прислушался. Возле колонны, где оставалась Има, едва слышно осыпался песок, шуршал по крутым каменным граням. Пригляделся. Темнее тьмы там зияла дыра.

Несколько здоровенных булыжников, застилающих пол, мягко ушли вниз, съехали в зев открывшейся ямы по текучему песку. С ними пропала и Има.

Моа принюхался. Свежей кровью из дыры не тянуло. Сквозняк оттуда шел особенный, живой. Своей едва ощутимой вибрацией он, словно рябь на воде, разносил по округе чье-то дыхание. Верно, Имино… Только вот двоилось оно как-то странно, будто дышали два существа, а не одно.

Выходит, Има жива!

Пока что.

За колоннами прокатился рев второго мастифа. Следом за голосом пришла волна смрада. Новое чудище сохранилось значительно хуже предыдущего. Гниль пожирала его, заставляя распадаться на ходу – Моа отчетливо слышал, как с влажным, чавкающим звуком приземляются на камни отваливающиеся от костей куски тухлого мяса. Как, принюхиваясь к добыче, вбирают воздух песьи ноздри.

– Иди сюда, давай! – позвал лич.

Чудовище громогласно рыкнуло в ответ и побежало к нему. Приблизилось оно молниеносно, по-медвежьи вскинулось на дыбы, собираясь нанести удар всем корпусом.

Зверюга слишком быстро подскочила вплотную и не дала мечу размаха. Клинок чавкнул, завяз в трупной слизи, не достав до хребта твари. Мастиф навалился на Моа, желая уронить его и добраться зубами до горла, но не так-то это было просто. Одной рукой лич выдрал из песьей шеи свой меч, второй – ухватил зверя за глотку и отшвырнул в сторону. Рубанул наотмашь в полете, выпуская из гнилого брюха зловонные внутренности. После этого, пока ревущий от ярости враг, поскальзываясь, силился устоять на собственных потрохах, размахнулся, как следует, и сокрушительным ударом снес чудищу голову. Воя и рыча, песья башка укатилась за колонны, оставив бьющееся тело валяться у ног Моа.

– Има! – снова позвал лич.

Лишь едва слышный шорох песка был ответом.

***

Има упала не больно. Боком на песок.

Он был мягок, этот песок, и все сыпался, сыпался откуда-то с высоты. Его монотонное тихое шуршание успокаивало, хоть время для спокойствия пока и не подошло – Има одна, в непроглядном мраке, на неизведанном уровне набитого злобной нежитью подземелья. Ниже подполья! Там, где, похоже, сам Герцог никогда не бывал…

Девушка пошарила руками вокруг себя. Вот свалившиеся вместе с ней через дыру булыжники, дальше все песок, песок… Воздух, на удивление не спертый, резво тянется в проем над головой. Има встала, вытянула руки вверх, силясь нащупать потолок, но его не было. Упала она, видимо, с большой высоты. Теперь старым путем не выбраться, надо новый искать.

Для начала девушка затаилась на время и прислушалась к собственным ощущениям, внешним и внутренним. Наделенные магическим даром люди часто чувствуют присутствие мертвых, в особенности, если ни на что, кроме чутья, больше не положишься. Несколько минут Има пыталась уловить приметы присутствия нежити, но здесь, в подземелье подземелья, неупокоенных пока не обнаружилось. Правда, они могли пробраться сюда с верхнего яруса следом за Имой, поэтому девушка пошла вперед, ориентируясь на течение сквозняка.

Через несколько сотен шагов она различила мягкое журчание воды. Ветерок, по всей видимости, тянулся оттуда. Има обрадовалась. Подземные воды часто выходят на поверхность. Сразу вспомнился гротик на противоположной стороне холма с Герцоговым домом. Оттуда выбивалась, чтобы поискриться на солнечном свете, холодная подземная вода. Гротик был совсем маленький, но при желании Има смогла бы там протиснуться…

Вытянув в стороны руки, девушка слепо побрела вперед.

Через пару десятков шагов споткнулась обо что-то и хлопнулась носом в песок. Правую ногу стягивали путы. Има пошарила и обнаружила цепь, в кольцо которой вступила. Хотела распутаться, потянула, и вдруг кто-то доселе неслышимый и неощущаемый отчетливо произнес:

– Ай, госпожа… Осторожнее.

– Кто здесь? – Има чуть на месте не подпрыгнула, вперилась невидящими глазами в темноту, попыталась зажечь магическую искру, но вместо света появился лишь тусклый шипучий уголек, тут же утекший дымом под своды подземелья.

– Это я, госпожа, не бойтесь, – дружелюбно отозвался кто-то.

Има напрягла магическое чутье так, что в висках зазвенело. Нет. Рядом была не нежить. И не морок. И не призрак. Вроде бы кто-то и впрямь живой… Ребенок? Голосок-то мягонький, детский. И десятка лет возрасту такому голосишке не дашь, но… что здесь делать ребенку?

– Чего тут делаешь? – последовал немедленный вопрос.

– Меня, госпожа, с позволения сказать, спрятали здесь от любопытных глаз. Меня украли, чтобы потом продать, – прозвучало в ответ стыдливо и грустно.

– Ох ты, бедолага… – неуверенно протянула Има и предусмотрительно отступила от «бедолаги» на шаг.

По всему надо было немедленно подойти, осмотреть несчастное похищенное дитя, но в груди волной поднималась тревога. Что-то было не так. Неправильно… Има не могла заставить себя приблизиться к застывшему во тьме комку неизвестности. Поэтому, собрав в кулак остатки храбрости, предложила:

– Давай мне ручку, и пойдем отсюда. Попробуем вместе выход искать.

– Ах, госпожа… – Тьма вздохнула в ответ трагически глубоко. – У меня, к сожалению, больше нет ручек. Были бы, как прежде, не пришлось бы тут так долго сидеть. Проклятый карабин, что пристегнут к кольцу в стене, не получается разомкнуть. Вы сможете это сделать, госпожа? У вас ведь ручки еще остались…

Има молча подняла с пола цепь и пошла, перебирая ее, в противоположную от голоса сторону. Вскоре она наткнулась на столб, к которому было приделано кольцо. Вслепую повертев застежку карабина, довольно сложную и для того, у кого все конечности в наличии, девушка разомкнула ее, наконец, сообщая:

– Готово.

Тут же цепь потекла из ладоней – создание на ее конце опробовало полученную свободу.

– Спасибо, госпожа. Пойдемте к дыре, в которую вы упали. Я помогу вам подняться назад, – прозвучала благодарность.