Страница 5 из 18
9
через красиво выцветшие тёмные волосы. Мужчина заметил её взгляд, пригласил на медленный танец. После танца галантно проводил до места, отодвинул стул. В его компании отсутствовали женщины. Меня охватил животный страх потерять Милу. Торопливо я рассказал о подлости Юры. Мила долго молчала, потом подозвала официанта расплатиться.
Мы должны немедленно ехать к Юрке. Хочу его видеть… Вот рожать от него точно не стану, - добавила она без всякого перехода. – Алкоголик, и в роду у него, как ты рассказал, суицид.
Мила вызвала такси, и волей-неволей в одиннадцатом часу вечера мне пришлось ехать к Юре,
чтобы сказать негодяю правду в лицо.
Я показал Миле высотный дом напротив областной администрации. Здесь у деда с бабкой жил Юра. Дед когда-то руководил областью. Его громкая фамилия, совпадающая с Юриной, не раз помогала нам во время задержания охранниками или полицейскими. Обычно нам инкриминировалось распитие в питейном заведений алкогольных напитков, принесённых извне. Мила не знала, где живёт Юра. Сейчас дед с бабкой куда-то у него уехали, и Юра предавался пороку. Девицы удивительно западали на него. Одного – двух слов, сказанных в нарочито небрежной обворожительной манере, хватало, чтобы давние подружки начали соперничать из-за него. Дружба рассыпалась ненавистью. Синие глаза из-под чёлки русых волос. Нос с горбинкой. Высокомерная и зовущая складка рта. Алые чуть вывороченные губы из-под пшеничных усов… Мы вошли в подъезд, затем в лифт. Какой-то запоздалый жилец попросил придержать дверь, и вошел в лифт за нами следом. Мила держалась молодцом. Она гордо вскинула острый подбородок. Чуть раскосые глаза метали молнии. Сейчас она Юрке покажет! Между пятым и шестым этажом Мила овалом подкрасила губы, беззастенчиво повернулась перед длинным узким зеркалом. На седьмом этаже сопровождавший нас жилец вышел. В приоткрывшуюся дверь мы увидели Юру, поворачивающего за поворот лестницы с плоховато одетым тинейджером. Мила моментально боком выскочила. Я раздвинул закрывающиеся двери лифта локтями.
Юрка! – Юра оглянулся: - Провожаю сестру, - заготовлено без тени смущения солгал он. Мы остановились. Мила и Юра свободные, ничего не боящиеся, игроки съедобной им партии. И я с плохо одетой молоденькой девчонкой, посчитавшей за счастье общение с Юрой на час. Обман очарования, головокружение выбора сползали с бледненького личика простушки. Она нервно затеребила сигарету, закурила. Я стоял соляным столбом, трусливый неискренний банкрот с вечным вторым планом, запасным выходом. Передо мной юность и зрелость играли ва-банк.
Какой же ты дурашка. Юрка! – со слезами прощения Мила бросилась ему на шею. Мы остались лишними среди бурных лобзаний. Что-то пробормотав на счёт хорошей ночи, я поплёлся за курящей девчонкой.
Идти домой не хотелось. Я повернул налево к “Гасителю”. Разделся на ступеньках спуска и долго плавал в тени памятника кораблю. Я страстно желал весенней холодной водой смыть с себя остатки опьянения. Кругом висела густая темнота. По шепчущему шуму прибоя я догадывался о гальке берега.
10
Тут начинается иная история. В начале апреля я находился в состоянии сексуальной депривации около месяца. Последняя интимная связь случилась в ночь с 7 на 8 марта. Если физически ещё удавалось как-то реализоваться, то мучительно не хватало психологического, душевного, общения с женщиной. Старые контакты утерялись за несвоевременной женитьбой, потом – разводом, а новые не возникали из-за отсутствия напарника по знакомствам. Юра решил в очередной раз образумиться, вернулся к Ленке со стоматологического, и твёрдо намеревался на ней жениться. Приближался шестой, заключительный курс, и многие, как девчонки, так и парни,
10
спешили определиться. С Милой Юра тогда ещё не познакомился.
Во время эпидемии гриппа нас направили на терапевтическую практику в центральную городскую поликлинику. Я впервые сел на приём, и меня трясло от волнения. Всё, казалось, я делаю не так. Не то говорю, не то спрашиваю. Пациенты это замечают. От стыда я готовился провалиться под пол. Особенно трудно приходилось, когда врач выходила, заставляя меня работать самостоятельно. Тут явственнее обнажался провал и перед медсестрой, сидевшей напротив неприятной потухшей бабкой, пережившей пенсию. Как-то на приём пришла женщина лет сорока. Чёрные крашеные волосы, умное бледное чуть подрисованное лицо с карими
глазами беды. Гусиные лапки глазных морщинок. Серая шерстяная юбка ниже колен. В тон ей
свитер, прикрывавший тонкие руки и средние по величине груди. На шее крупные
пёстрые неяркие бусы. Тонкие длинные пальцы с рябью чуть морщинистых кистей. На правом безымянном пальце толстое обручальное кольцо. На левом – серебряный перстень с крупным коричневым камнем.
Врач и медсестра ушли пить чай, оставив меня с женщиной наедине. Случай мне виделся не простым. Женщина жаловалась на блуждающие боли там и сям. Она указывала на места груди и живота, куда с большим напряжением можно спроецировать орган. Сидя на терапевтическом приёме, я не думал о психиатрии, пройденном на прежнем курсе. Женщина рассказала о трагической гибели мужа месяц назад, при праздновании 8 марта. Сидели на кухне, выпивали. Никого, кроме. Из-за пустяка, нетрезво выскочившего слова, разыгралась нелепейшая ссора. Она толкнула мужа. Он упал спиной на закрытую стеклянную кухонную дверь. Проломил стекло. При падении порезал сосуды под коленками. Она пыталась остановить кровотечение самостоятельно, перевязывая коленки полотенцами. Захмелевший муж мычал, быстро слабел. Женщина вызвала скорую помощь. Приехали, они говорят, быстро. Я так не считаю. Отвезли мужа в реанимацию. Он умер от потери крови, от артериального кровотечения. Сейчас женщина не спит. Вновь перебирает ситуацию. Чувствует себя виновной перед дочерью, мужем, людьми.
Врач и медсестра долго не возвращались. Я сбегал вниз, в помещение персонала. Ухмыляясь, терапевт села на стол. Поставила женщине диагноз ОРВИ на основании найденных выделений из носа. В моё отсутствие женщина плакала. Дополнительно к противовирусным препаратам назначила травяные таблетки для сна. Когда женщина ушла, терапевт пояснила мне, что диагноз ОРВИ предпочтительней даже при эпидемии гриппа. Потому что и при эпидемии гриппа возможно ОРЗ или ОРВИ. Неосложнённые варианты последних заболеваний не подразумевают выписку больничного листа. Женщина преподавала в университете, в данном случае на больничном и не настаивала. Её знали. В течение месяца она приходила не первый раз. Я постигал нюансы профессии. Испуг, беспомощность, сама женщина. Смутное подозрение диагностической ошибки не выходили из головы. Когда через неделю, мне предложили навестить кого-либо из пациентов на дому, я попросился к той женщине. Врач переглянулась с медсестрой и согласилась.
Я предупредил о визите по телефону. Пациентка не видела смысла в нашей встрече, но согласилась принять меня, раз необходим контроль состояния здоровья. Ехать не пришлось, дом Надежды располагался напротив центральной поликлиники. Элитная кирпичная многоэтажка. Я прошел мимо человека в штатском, записывавшем всех вошедших и вышедших, а также номера и марки въезжавших и выезжавших автомобилей. Я предъявил ему паспорт. Из – под моего короткого пальто выглядывал белый халат. Этого оказалось достаточным, чтобы не предъявлять удостоверение медработника. За шлагбаумом находился просторный двор с наземной парковой, я увидел арку и пандус парковки подземной. Дом представлял шестнадцатиэтажную башню с одним подъездом. В вестибюле за двумя дверьми, открывшимися мне после разговора с консьержем, за стеклом сидел полицейский. Он спросил меня, куда я иду и зачем. Тоже попросил паспорт, записав данные в журнал, как ранее человек в штатском на проходной у