Шествие с ума

– Слушай, слушай! – перебил Николай. – А что такое стволовые клетки в твоей метафоре? Они же могут приобрести любую специализацию и податься хоть в политики, хоть в музыканты…

– А это те, кто может себе позволить каплю виски и выйти из своих пределов, – усмехнулся Вениамин и продолжил: – У нас в классе был мальчишка, тест которого привёл в замешательство комиссию: у него на несколько специализаций баллы были примерно одинаковы. Он мог стать кем угодно. И тут есть ещё одна важная мысль! Все клетки делятся на две существенно разные половины. Первая – из твоего сна, где куда ни глянь, в окружении любой клетки или человека находятся другие, и так, кажется, бесконечно. И вторая половина – пограничные клетки или, опять же, люди-пограничники, которые взаимодействуют с внешней средой, в которой что-то постоянно меняется, и в этом есть какая-то стволовость, они подстраиваются под эти изменения, – рассказывал, увлекаясь, Вениамин.

– Да… А у меня ничего не происходит… – снова перебил Николай.

Но не успел он договорить, как резкий металлический звон резанул по ушам.

Николай инстинктивно пригнулся и опасливо посмотрел в сторону. Там ребёнок лет шести выронил стальной игрушечный танк, который ударился о ножку стола. Николай перевёл взгляд вправо на рыженькую девушку – она снова скользнула по нему улыбкой и отвернулась. Он тоже смирил своё любопытство и всмотрелся в меню.

– А я закажу салат с протеинами и морс. Пытаюсь похудеть, начал каждое утро плавать. У нас дома ванна с противотоком, – нервно проговорил Николай.

Вдруг мужчина средних лет, сидевший позади Николая, зашёлся сильным кашлем и долго не мог остановиться. Николай брезгливо оглянулся.

– На дворе июль, вот бедолага… Замечаешь, что вирусы стали прилипчивее?.. Наша кожа только покроется защитным слоем, как мы давай стирать его разными шампунями. Горло тоже оголяем полосканиями. Это как раньше между странами была нейтральная территория, где можно было скомпенсировать политические неразберихи. Земля дорогая, нейтральную территорию разделили, теперь пограничники стоят лицом к лицу, так и вирус соприкасается с оголённой поверхностью кожи, – пошутил Николай.

– Шутки шутками, а ты сечёшь в корень. Границ между государствами и правда осталось немного. Прав был Джордж Оруэлл – сожрали большие страны своих мелких соседей. А если говорить про стволовые клетки, то они подобны шпионам: адаптируются под любые внешние условия, – продолжил шутку Вениамин.

– Кстати, моя специализация в аспирантуре – зрение. Представляешь, Веня, рецепторы в зрачках, которые поглощают свет и переправляют эту информацию в головной мозг, обнаружили в простейших, которые гораздо древнее человека. И те поглощают свет не для познания окружающего мира, а примитивно, – для того чтобы кушать. Новый симбиоз сменил специализацию фермента.

В этот момент подкатил робот-официант и привёз заказ.

– А не стволовые, специализированные клетки, которые случайно по воле судьбы оказываются на границе, чаще всего погибают, – задумчиво выдавил Вениамин.

Пока он произносил слово «погибают», воздух сгустился и непонятная дрожь прошла по полу. Что бы это могло быть? – у Николая не было ни единого предположения. Метро в этом месте Москвы очень глубоко, да и сейчас поезда бесшумно движутся на пневмоподушке.

Состояние тревоги усилилось. Николай огляделся, пытаясь найти её источник. «Это уже не игрушки» – вздрогнул он. На улице всё ещё было светло, и прохожие шли не торопясь. Вдруг резкий толчок подбросил посетителей кафе в воздух. Плита пола начала проваливаться вниз, вырывая арматуру, сшивающую здание.

Пятипалубный пароход получил мощную бортовую пробоину. Оголилась часть подвала, и было видно, как земля в нём проваливалась всё глубже и глубже. Скрежет кромсал пространство и рвал его. Николай вместе со стулом приземлился и начал скатываться под уклон, но в этот момент чья-то рука выхватила его со стула и остановила. Мимо, накренившись, с невыразимой надменностью в фотодатчиках просквозил робот-официант. Небьющаяся посуда билась с глухим звоном, и её осколки безнадёжно скатывались вниз. Этот звон, как набат, извещал о том, что привычный мир рушился.

Светящиеся квадраты исказились и начали искрить, замкнувшись в своём непонимании происходящего. Николай резко посмотрел вверх и увидел обескураженное лицо Вениамина, который держал его за руку. Стул с лязгом укатился.

Резкий визг заставил Николая перевести взгляд вправо, и он увидел, как чёрно-рыжее пятно движется под уклон плиты. Пыль стояла столбом. Девушка скатывалась на спине и руками пыталась ухватиться за что-нибудь. Когда она должна была уже свалиться с плиты в чёрную, непонятной глубины яму, зев, раскрытый зданием, её рука нащупала арматуру и ухватилась за неё. Но одновременно с этим колонна, подпирающая балкон, где был расположен второй уровень торгового зала, обрушилась, сотрясая плиту, на которой они втроём находились. Девушка не удержалась, скатилась дальше и повисла на руках. Вениамин что-то кричал Николаю. Тот наконец сосредоточился и расслышал:

– Найди верёвку, а я скачусь к девушке. Вытащишь нас по очереди. Я пошёл.

Вениамин, присев, на ногах скатился вниз. Сумел в конце задержаться, ухватившись одной рукой за арматуру. Николай, как зачарованный, смотрел на это действо. Вениамин схватил второй рукой девушку за шиворот и крикнул Николаю:

– Быстрее!

Николай пришёл в себя и дёрнулся к барной стойке. Подбежав, он визгливо закричал:

– Есть кто?

Администратор вылез откуда-то снизу.

– Есть что-то типа верёвки?! Может, штора? – навис Николай.

– Есть электрический удлинитель, но он короткий. Можно нарастить его барным стулом.

– А что произошло? – спросил, озираясь, Николай, пока тот искал удлинитель.

– Сам ничего не понимаю. Может, теракт, – промямлил администратор, скукожившись: в этот момент на пол упал кусок штукатурки и поднял облако пыли.

Несколько посетителей прижались к витражному стеклу, боясь оторваться и ожидая, что ещё произойдёт. Их путь к выходу тоже был отрезан провалом в полу. Они потихоньку вдоль окна семенили вбок, в сторону бара. За окном был всё тот же жаркий июльский вечер. Фасадная стена удержалась, но люди за окном уже начали стягиваться к зданию – видимо, скрежет разнёсся по улице. Снаружи вряд ли что-то было возможно разглядеть – пыль серебрилась на солнце, не позволяя заглянуть дальше двух метров.

Николай подскочил к краю провала. Вениамин, скрючившись, держался одной рукой за куски арматуры, а другой страховал девушку. Николай накинул кабель на перекладину между ножками и завязал на два узла свободный конец.

– Ловите! – крикнул он и, ухватив стул за спинку, бросил вниз второй конец кабеля.

– Наташа, перехватывайтесь! – крикнул Вениамин, перекрикивая девушку. Он уже успел выяснить её имя.

Она, не прекращая визжать, перехватила кабель и, вцепившись в него двумя руками, потянула на себя. Вениамин подталкивал её сбоку. Николай что было силы потянул стул вверх, через какое-то время подхватил кабель и вытащил девушку на горизонтальный участок. На счастье, она оказалась лёгкой.

– Лови! – крикнул Николай другу и вновь схватился за спинку стула.

Девушка вцепилась в ту же спинку и помогала тащить. Веня ловко перехватил кабель и, встав на ноги, потихоньку начал подтягиваться кверху. Когда он дошёл до середины, Наташа вдруг громко закричала, указывая на место, где кабель был привязан к перемычке стула. Узел начал развязываться, и свободный конец становился всё короче. Николай быстро потянул стул вверх, чтобы перехватить кабель. Он схватил левой рукой перемычку стула и уже занёс руку над кабелем, как тот соскользнул с перекладины.

Вениамин потерял равновесие и начал падать спиною вниз. Наташа и девушки, стоящие сбоку, завизжали. По пути Вениамин зацепился брючным ремнём за арматуру – это задержало его на доли секунды. Со звоном отлетела пряжка ремня.

Через секунду он пропал в темноте подземелья.