Страница 3 из 15
– Где сам Мармис? Почему это говоришь ты, а не он?
– Он умер, ваша светлость, был смертельно ранен и умер на моих руках.
– Это ему повезло – так быстро умереть.
Герцог встал из кресла, в котором сидел, и заметался по кабинету.
– Сколько было людей у Мармиса?
– Двенадцать десятков.
– И эти люди не смогли ничего сделать?
– Тех было не намного меньше, ваша светлость, и все были хорошо вооружены.
– Сколько человек вернулось с Мармисом?
– Тридцать, вернее, сейчас двадцать восемь.
– Кто-нибудь из них знает, на кого они нападали?
– Нет, милорд, этого не знал даже Мармис, ему было сообщено, что это ваш давний враг.
– Хоть это хорошо. Подвел ты меня, Хорт, ох как подвел, вот сейчас я и думаю: может, тебя тяготит служба моего главного охранителя? Может, стоит тебя поменять и отправить в гарнизон? Или вообще отправить куда-нибудь?.. Что скажешь?
Баронет Хорт дир Камбо смертельно побледнел и опустился на колени. В воздухе повисла откровенная угроза смерти, озвученная герцогом. Сколько таких неудачников или проштрафившихся дир Камбо сам отправил на перерождение, а теперь и он оказался в их шкуре.
– Милорд, я постараюсь все исправить, клянусь вам.
– Ладно, ступай, а я подумаю.
Хорт поднялся и на подгибающихся ногах покинул кабинет. Закрыв дверь, он вытер рукавом холодный пот, покрывающий лицо.
Охранителем герцога Хорт стал совсем недавно, прыгнув из заместителей сразу в главные охранители. Его бывшего начальника удавили на его глазах, это ведь прежний охранитель договаривался с пиратами. И когда в порт пришел галеон с будущим наследником, стало ясно, что нанятые пираты или не справились, или просто обманули герцога, получив деньги. Но за деньги надо отвечать, а так как пиратов достать возможности не было, ответственность понес тот, кто с ними договаривался.
«Меньше надо было лезть и мешать разрабатывать нападение», – думал Хорт. Он давно понял, что герцог только кичится своим умом и умением плести интриги, а на самом деле не имеет ни того ни другого, лишь огромное самомнение и самолюбие. Но по мановению лишь одного его пальца любого могли превратить в пыль, а уж мстительную натуру герцога он знал не понаслышке.
Герцог же посмотрел на закрывшуюся за Хортом дверь и принялся размышлять, что делать дальше. «Надо было и Гарвика подключать, – думал он. – Сейчас надо убрать главную проблему, а именно – этого наследника, пока он им не стал. А потом уже решать все остальное. А с Гарвиком нам все равно придется схлестнуться, когда придет время делить трон. Главное, чтобы только не раньше».
Герцог снова встал и прошелся по кабинету. Потом, подойдя к столу, поднял серебряный колокольчик и позвонил в него. Тотчас появился слуга.
– Убери здесь все, – указал герцог на валяющийся кубок.
«Я не отступлю, я все равно добьюсь своего, – думал он, глядя, как слуга вытирает потеки вина. – Наследников у меня нет, только дочери, а племянник, как и его папаша, слаб умом. Сейчас этого наследника почти не достать. Думаю, он уже на землях короля, и тот быстро пришлет ему еще охранников, если только они не ждут его на ближайшем постоялом дворе. Гарвик – вот кому можно драться за трон. Двое сыновей и зять, их и можно посадить, сменив династию. Хотя у меня ведь тоже есть внук. Хм, ладно, отступать все одно поздно. Подождем, посмотрим, во что это выльется. А тебе, Грегор, я никогда не прощу Элизу».
Элиза Саульская была первой и единственной любовью герцога Арита дир Певьера, тогда еще первого графа герцогства. Он даже решился свататься к ней, но все испортил этот несносный Грегор: он уже давно оговорил судьбу Элизы с ее родителями и ждал только ее совершеннолетия. После замужества Элиз Арит впал в депрессию, его ничто не интересовало и не радовало.
Видя такое его состояние, отец решил женить сына, нашел ему хорошую партию, и был совершен обряд. Но это не дало почти никаких результатов, Арит постоянно думал об Элиз, она снилась ему по ночам. Со своей женой они так и остались чужими людьми, и та, словно в отместку, родила ему двух дочерей, оставив без наследника.
А когда пришло известие о смерти королевы при родах, Арит поклялся отомстить королю, словно тот был виноват в ее смерти. Его ненависть перекинулась и на детей Грегора, словно они не были и детьми Элиз. Очень странными путями ходили мысли о мести в голове герцога Арита дир Певьера.
Глава вторая
Ингар Борс распряг лошадей и надел им на головы торбы с овсом. Сегодня молодежь потребовала остановиться у придорожной таверны: хотели помыться и поесть нормальной горячей пищи. Очень уж хотелось всем привести себя в порядок. Завтра они выедут на королевский тракт и оставшуюся часть пути до города Тамборо, столицы королевства Болар, проделают уже по нему.
«Вот еще, деньги тратить, – думал Ингар. – Потерпеть не могли. Нет, вот вздумалось этому Краду купальню посетить, а Софин его во всем поддерживает». Хотя Ингар тоже был не против хорошо вымыться теплой водой, а то весь пропах костром и потом, да и одежду постирать надо. Но для порядка хотелось поворчать.
Женщины по ночам ютились в кибитке, а Ингар и Крад спали под телегой. Ночи уже были прохладные, если не сказать больше, но, слава Спасителю, у путников были огромные одеяла, сшитые из медвежьих шкур, поэтому и не мерзли.
Все путешествие они тащились от села к селу, от деревни к деревне. Им повезло: никому не приглянулись их кони и они сами. Да и граф говорил, что тут провинция и довольно тихо, на дорогах не безобразничают. Ночевать они или забирались подальше в лес, или останавливались в каком-нибудь селе. Иногда договаривались и спали у хозяина на сеновале, но чаще просто во дворе, оплачивая хозяевам постой.
В таверне было полно народа, витал запах пива и дыма от жировых светильников. У стойки, за которой стоял хозяин, находился и Крад. Увидев Ингара, он помахал ему рукой, и Ингар пошел к нему между столов. За столами сидели в основном селяне: таверна находилась в большом селе, встретившемся на пути.
В одной стороне таверны стоял шум и слышался смех. Ингар кинул туда взгляд и увидел компанию в добротной одежде, разительно отличающейся от одежды остального люда. Нет, это не были дворяне, они скорей походили на удачливых мещан или мастеров какой-то гильдии.
– Пошли быстрей, там уже носят воду, – проговорил Крад, когда Ингар подошел, – сейчас моемся мы, потом женщины. Потом они постирают нашу одежду и развесят ее сушить. Спать будем на дворе, но утром нам приготовят завтрак, мы с хозяином все уже обговорили, – кивнул он на мужика, стоящего за стойкой.
Через некоторое время чистый, еще с мокрыми волосами, в свежей сменной одежде, Ингар сидел за столом и слушал, как Крад делает заказ. В своей шапке, которую он на людях никогда не снимал, Крад смотрелся смешно.
– Вам сейчас все нести? – спросила дородная подавальщица.
– Нет, как только подойдут наши женщины, – улыбнулся ей Крад.
– Хорошо.
Она повернулась и ушла, покачивая необъятным задом. Парень взглянул на Ингара, смотревшего вслед подавальщице, и подмигнул ему, когда тот отвел взгляд.
Через некоторое время появились и женщины, вымытые, с расчесанными, но мокрыми волосами. Когда Софин проходила мимо сдвинутых столов, за которыми сидела шумная компания более чем из десятка человек, один из сидевших с краю хлопнул ее по заду, что-то сказал собутыльникам, и те громко заржали.
Крад хотел вскочить, но Ингар ухватил его за рукав рубашки и остановил.
– Все нормально, – сказал он Краду, – не обращай внимания.
Софин подошла с алыми щеками и смущенным видом. Когда все расселись, Крад дал знак подавальщице, и та стала носить на их стол заказанную еду: горячую похлебку, кашу с мясом и сладкие пироги с фруктовым взваром. Ингару принесли кувшин пива, и он, явно довольный, хотел налить и Краду, но тот отказался. Какое-то время за столом слышались только стук ложек и сопение едоков. Младшие сестры Софин, Ильга и Дора, одиннадцати и девяти лет, вообще больше налегали на сладкие пироги и взвар.