Страница 9 из 32
Эти страхи, как правило, «разумно» объясняются «страшащимися», которые говорят, что в подобных обстоятельствах очень сильно краснеют, что у них голос пропадает и руки дрожат, что в туалет сразу хочется, а временами даже тошнота подступает и рвотой оканчивается. Поэтому, мол, не можем мы ни с кем общаться, а то конфуз выйдет! Должен сказать, что все вышеперечисленные и еще многие другие симптомы, на которые ссылаются социофобики, – это банальные, хотя и несколько утрированные физиологические проявления страха, а не мистическое божье наказание. Проблема на самом деле в страхе, а не в каких-то там покраснениях и мочеиспусканиях, последние – только поводы, чтобы оправдаться, поскольку сам по себе страх – оправдание для самоизоляции несерьезное и ссылаться на него как-то неудобно.
Если же проблема в страхе, то следует выяснить, из-за чего этот страх возникает. Сами страдающие социофобией считают свой страх абсолютно оправданным, поскольку ощущают себя глупыми, некрасивыми, неуклюжими, несостоятельными, а по сути просто на самих себя клевещут. Они всегда готовы найти железобетонные доказательства этой своей клевете и объяснить всеми возможными способами свой абсолютно бессмысленный и иррациональный страх.
Разумеется, все эти объяснения и доказательства – чистой воды вымысел! Как правило, наши дорогие социофобики – люди и умные, и красивые и были бы весьма успешными и состоятельными, если бы не пытались всячески препятствовать этой своей перспективе собственным же поведением.
Причины последнего могут быть самые разнообразные. Например, социофобия в ряде случаев является результатом недальновидного родительского воспитания, когда родитель в педагогических, разумеется, целях акцентирует все внимание малыша на кажущихся или утрируемых недостатках ребенка. Другая причина – последствия некой незначительной, на первый взгляд, неудачи ребенка и подростка, а также грубость и черствость со стороны окружающих. Еще одна причина – банальное отсутствие навыков социальных контактов с последующей катастрофизацией этого, в сущности, невинного и легко исправимого недостатка. Наконец, проблема может скрываться и в бессознательном – в специфических «вывертах» сексуальности.
Короче говоря, всегда можно выяснить, какие «подводные камни» послужили основой для формирования социофобии, страха общения. Если же мы находим первопричину, если мы знаем, какие именно ошибки допускаются человеком в межличностных контактах, то далее остается лишь подобрать необходимый набор лечебных воздействий, способных исправить сложившуюся ситуацию. Страдающим социофобией нужно не ждать «милостей от природы», но однажды перебороть все-таки свой страх и делать то, что нужно делать, чтобы начать, наконец, жить по-человечески.
Сейчас, когда мы обсудили проблему социофобии как таковой, мне бы хотелось заострить ваше внимание на том, что, хотя социофобия и является отдельным неврозом, каждый из нас в определенных обстоятельствах испытывает чувство социальной тревоги.
Вообще говоря, всякий раз, когда нам предстоит делать что-то для себя необычное в сфере социальных отношений, это вызывает у нас страх и чувство собственной несостоятельности. Разумеется, тебе может казаться, что ты чего-то не умеешь делать (например, выступать перед большой аудиторией), но главное здесь – это просто побороть свой страх перед новым для тебя делом и научиться. Ведь в конце-то концов, ты просто не умеешь это делать, что абсолютно не означает, будто бы ты не можешь, в принципе не способен, не создан и т. п. Надо научиться, а страх может только помешать этому, вот почему с этими страхами и нужно уметь бороться.
Когда мы испытываем аналогичные страхи? Когда нужно устраиваться на новую работу (если, конечно, мы не делаем этого шага с периодичностью раз в месяц и не поняли уже, что в этой процедуре нет ничего страшного). Когда нам предстоит беседа с «самым-самым» начальником, которого мы ни разу в жизни до этого не видели – так «высоко» он сидит. Когда нам приходится знакомиться с какими-то людьми, например будущими родственниками или компаньонами. Когда мы посажены отвечать на звонки или звонить куда-нибудь с предложениями от фирмы, в которой работаем. Когда от нас требуют взять на себя ответственность и принять какое-то решение, которого мы никогда в жизни до этого не принимали. Когда, наконец, уровень личного благосостояния (или какая иная причина) позволил нам появиться в каком-либо «шикарном» месте – дорогом ресторане, гостинице с пятью звездами «на борту», в бутике высокой моды, в каком-то невообразимом обществе, в компании с очень известным человеком и т. д.
Волнение, неловкость, смущение, даже оторопь – чувства, которые испытывает каждый нормальный человек, впервые оказавшийся в подобных обстоятельствах, и есть такой социальный страх – у нас нет (еще нет, пока нет!) «надлежащего», «подходящего» для данной ситуации лица. После того как соответствующая привычка сформируется, после того как соответствующее лицо найдется, все эти страхи благополучно почат в бозе. А пока – будет определенное напряжение, нормальное, даже необходимое, чтобы собраться и адаптироваться к новой, непривычной для нас социальной роли. Главное – понимать причину этого напряжения – мы учимся новой социальной роли, наше напряжение естественно, а далеко идущих выводов («Я не смогу!», «Я не сумею!» «У меня никогда не получится!») из всего этого делать не нужно, в противном случае – ждите социофобии.
«Закатившаяся» физиономия
Сейчас речь пойдет о страхах, которые внешне могут быть очень схожи с описанными выше, но на самом деле они, в каком-то смысле, являются их противоположностью. Знаете, есть большая разница между страхом «отсутствия» собственного «лица» и страхом «потерять» это «лицо». Страх «потерять лицо» пронизывает всю нашу жизнь сверху донизу, и настолько мы к нему привыкли, что теперь и не замечаем его вовсе. А он работает, причем ого-го как работает!
Сначала, если позволите, расскажу вам историю, которую мне поведал в свое время мой учитель – замечательный ученый, выдающийся психолог и литературовед Олег Николаевич Кузнецов. Дело было в пору его активной профессиональной деятельности в Звездном городке; работа у него, как вы догадываетесь, была космической. Психологи тогда изучали «нутро» будущих космонавтов, пытаясь понять, а не случится ли с ними какая оказия на борту «Востока» или какой иной ракеты. В частности, исследовался феномен одиночества – как человек будет его переносить, находясь в нескольких десятках километров от поверхности земли?
Для этих целей был создан специальный экспериментальный корпус, в котором и проходили исследования. Мужчины из отряда космонавтов справлялись с этой задачей кто как, но в целом без эксцессов. А вот первая же дама-космонавт (в смысле первая участница этого эксперимента) дала психологам «прикурить». Ее, как и всех остальных участников этого эксперимента, усадили в упомянутый корпус, где она должна была, условно говоря, просто жить. Правда, не совсем просто – за ней наблюдали исследователи.
Первое время все было нормально. Космонавтка осваивалась в своем экспериментальном одиночестве и выполняла какую-то работу, имитирующую деятельность специалиста в космосе. Но уже через несколько дней психологи заметили – с испытуемой творится что-то неладное. Женщина выглядела напряженной, тревожной, взвинченной. У нее поинтересовались, в чем дело, но она сказала, что, мол, все в порядке, не волнуйтесь, выполняю задания, жду дальнейших инструкций. Однако в скором времени, несмотря на все ее оптимистичные рапорты, эксперимент пришлось прекратить – ее психологическое состояние было ужасным.
Может быть, кто-то решил, что у женщины-космонавта развилась клаустрофобия? Вовсе нет. Подобные трудности у человека с психикой космонавта возникнуть просто не могли! А что тогда? Психологическая «пробоина» случилась у нее в месте, самом для всех нас ахиллесовом. Уже после прекращения эксперимента исследуемая призналась, в чем состояла причина ее нервного напряжения. Оказывается, оказавшись в изоляции, она стала думать, что за ней постоянно следят специалисты-психологи. Сначала она с этим как-то справлялась, а потом ей стало казаться, что она выглядит в их глазах «как-то не так»: то у нее волосы растрепались, то она села некрасиво, то у нее руки движутся неизящно и т. п.