Страница 3 из 10
Бабушка Надя. Вот я и, попал!
Днем я посетил тетю Катю, собрал все имеющиеся документы для переоформления отцовского дома на себя. После чего вновь мысленно собрался, решился и поехал по адресам девчонок. Обе, уже были на пенсии (ПЕНСИЯ – у моих девочек из детства!!!), и была большая вероятность, застать их дома. В первую очередь, к Надежде, без труда отыскав указанный дом и квартиру.
Женщина, открывшая дверь, не выглядела старушкой, как я боялся. Но и молодой женщиной ее уже не назовешь. Очень «уютная» такая, чуть полноватая, женщина в возрасте. И вполне симпатичная, хорошо одетая, не смотря на то, что дома, и явно хлопотала по хозяйству. Если судить по цветастому фартуку, поверх красивого сиреневого платья, точно – не домашнего халата!
– Здравствуйте… – поздоровался я, не спеша с продолжением. Пытаясь сначала угадать в этой женщине хоть какие-то знакомые черты. То, что это Надя, я уже не сомневался, хотя совсем не помнил, как она выглядела в детстве!
– Здравствуйте. Вам Петра? Так его дома нет, на рыбалке еще.
– Нет, я к вам. Ведь вы – Надя? Надежда Селиванова?
– Надя, и когда-то Селиванова. А мы знакомы? – уже с любопытством поинтересовалась женщина.
– Знакомы, хоть и очень недолго. Всего несколько месяцев лета, одного далекого, семьдесят шестого года! Я Сергей Михайлов. Жил некоторое время в пятьдесят шестом доме, по улице Мичурина. Если помните меня…
– Сережа? Это действительно ты? А ну, быстро проходи в квартиру! – Надя, удивленно хлопая глазами, и уже расцветая неожиданно радостной улыбкой, посторонилась, впуская меня в квартиру. – Ах, Сережка, как же нам тебя не хватало!
На полдороге в комнату, направление в которую она мне указала, Надя неожиданно приобняла меня и прижалась к моему плечу, и кажется, всхлипнула:
– Столько лет! Ты так неожиданно уехал…
– Сорок пять лет! – объявил я в ответ, обнимая женщину. Или все же ту самую Надю?
В комнате копошились два малолетних ребенка, один из которых неопределенного пола, другой – точно, мальчик лет пяти. Он же, за двоих поздоровался со мной, в ответ на мое приветствие.
– Внуки. Подкидывают периодически дети. А у тебя как? Нет! Подожди. Садись за стол. Сейчас чаю попьем, и поговорим обо всем.
К чаепитию, я тоже подготовился. Принес с собой торт, который тут же выставил на стол. На всякий случай, купил бутылочку Армянского коньяка. Надя от предложения сперва отказалась. Но по ходу наших воспоминаний, решительно скомандовала: «Наливай!».
Дети нам совсем не мешали, или самостоятельно играли, или немного посидели за столом, угощаясь моим тортом, и выставленными для меня конфетами. Оба внука, от младшей дочери Нади и ее мужа Петра. Есть сын постарше, но внуков от него пока нет. Все здоровы, живут вполне дружно, и по нашим временам – нормально! Все хорошо и у Веры. Замужем второй раз, есть две дочки и целых трое внуков и внучка! Прежде чем я, наконец, дождался, когда Надя будет готова рассказать про Лену, она из меня сама «выпотрошила» все о моей жизни.
Рассказал, про свои две неудавшиеся женитьбы. О бывших женах. Так же есть два сына и внуки. С ними мы периодически общаемся, я им помогаю, как могу. Живу в близком, но недоступном для посторонних городе ЗАТО.
(Закрытое административно-территориальное образование – административно-территориальное образование, в границах которого расположены промышленные предприятия по разработке, изготовлению, хранению и утилизации оружия массового поражения, переработке радиоактивных и других материалов, военные и иные объекты, для которых установлен особый режим безопасного функционирования и охраны государственной тайны, включающий специальные условия проживания граждан. Википедия).
Пока еще здоров и работаю. А теперь приехал оформлять на себя тот самый дом, где мы жили в тот год, в связи со смертью отца.
– И что ты решил с этим домом? Продавать?
– Скорее всего – да.
– Как жаль. Мы конечно, в нем и в нашем подвале, больше никогда не были. Но всегда, воспринимали этот дом – как твой дом! Очень верили, что ты хоть когда-нибудь, снова в него вернешься!
– Вот и вернулся, спустя почти полста лет! Такая вот, жизнь!
А ведь я не единожды приезжал в Город, или еще с родителями, несовершеннолетний или, потом уже и самостоятельно! Но посетить Нижний, знакомую улицу – ни разу не решился. С родным отцом некоторое время встречались, но где-то в парке, возле пруда, или в кафе, но не в доме.
Мы еще, выпили с Надей по этому поводу, по «полста» грамм коньяка. И я решился, наконец, расспросить ее про Лену, чувствуя, что она всячески пытается отложить эту тему.
– А Лены – больше нет! Давно. Кажется, года через два, как ты уехал. Ее зверски убил какой-то маньяк!
– Как? Не может быть! – холодный ужас, словно морская волна, обрушился на меня, с этим страшным известием. Словно с Леночкой была запланирована вся моя дальнейшая жизнь, а теперь все оборвалось…
Я помню, в конце семидесятых, были слухи о появившемся в нашем районе насильнике-убийце, и множестве его жертв. К сожалению, Советские газеты о таком не писали, а слухам не всегда доверяли. Но позже, во времена «гласности», об этом уже с удовольствием писали в подробностях. Было шесть или семь идентичных случаев изнасилования несовершеннолетних девочек, и мучительного их удушения. Потом убийства прекратились, но убийцу – так и не нашли!
Надя, оказывается в начале девяностых, перед декретным отпуском со вторым ребенком, работала на «легком труде» в архиве местного МВД. И она лично читала попавшие туда материалы уголовного дела, узнавая все самые жуткие подробности! Видела страшные фотографии замученных насмерть девочек, в том числе и убитой Леночки. Она была шестой, предпоследней жертвой не пойманного маньяка. Не считая еще одного не аналогичного убийства взрослого мужчины, рядом с местом убийства седьмой девочки. Этот зверь, все три дня, как Лена бесследно пропала, жестоко насиловал ее и физически издевался. Потом задушил ее, как и других жертв, медным изолированным проводом, медленно скручивая его на шее. И выбросил голое тело в лесу. По материалам дела, его условно прозвали «Электриком». Но вот поймать эту «сволочь» – так и не смогли!
Вся радость нашей встречи с подругой детства, как-то сразу померкла. Мы еще выпили, перекусили, и я заторопился «домой». Ведь была договоренность с вывозом мусора из подвала. Из-за того что немного выпил, свою машину оставил во дворе Надиного дома, она пообещала, что присмотрят за ней. Сам же, уехал на такси.
* * *
Бригада грузчиков из двух крепких молодых парней, добросовестно вынесла весь ненужный мне хлам из полуподвала, плюс другой мусор, что я обнаружил в доме и во дворе, и определил как ненужный. И загрузили в грузовую машину и вывезли. В подвале остались лишь неплохо сохранившийся письменный стол, огромный железный ящик, прикрученный намертво к стене и пара крепких стульев – почти все то, что было и в тот далекий год. Вот еще бы тут все тщательно вымести и вымыть, для полного совпадения с той, нашей «штаб-квартирой»! Но сил и желания на это не осталось. Было тоскливо и страшно, мысленно переживая последние часы жизни Леночки.
Я подошел к стене, где по-прежнему хранилась надпись, тогда еще живой и счастливой девочки, написанную для меня. Коснулся ладонью чуть выцветших строк. Вспоминала ли она в те страшные часы, про того мальчишку, с которым целовалась и признавалась в любви? А где, и чем занимался я сам в это же время? Почувствовал ли хоть что-то тревожное, в то время, когда ее убивали?