Делай, как я!

Я с облегчением выдохнула воздух. Я боялась, что она объявит, что решила проколоть язык или сделать татуировку. Или что она собирается сбежать из дома и присоединиться к бродячему цирку.

– Замечательно, – сказала я. – Ты к какой программе подключаешься?

– Сейчас просто общий курс, – ответила мама. – Но когда-нибудь я хочу стать медсестрой. Я всегда считала, что из меня получится хорошая медсестра.

Домой я вернулась почти в полночь. Скачок адреналина сменился тяжелой усталостью. Я переела кексов и выпила слишком много молока, так что мне хотелось забраться в постель и проспать неделю. Я поднялась на лифте. Двери лифта раскрылись на моем этаже, я вышла в холл и тут же замерла, превратившись в статую и не веря своим глазам. В холле, у дверей моей квартиры, сидел Эдди Дечуч.

Голова его была обмотана огромным полотенцем, поверх которого он застегнул ремень, кокетливо пристроив пряжку на виске. Когда я направилась к нему, он поднял глаза, но не поднялся на ноги, не улыбнулся, не выстрелил и не поздоровался. Просто сидел и смотрел.

– У вас, должно быть, ужасно болит голова, – сказала я.

– Не отказался бы от таблетки аспирина.

– Почему вы не вошли? Все заходят.

– Нет инструмента. Нужно какое-нибудь приспособление.

Я помогла ему встать на ноги и войти в квартиру. Усадила его в удобное кресло в гостиной и достала полбутылки виски, которую бабушка забыла в стенном шкафу после того, как разок у меня переночевала.

Дечуч выпил немного и слегка порозовел.

– Черт, а я уже думал, что ты вспорешь меня, как рождественского гуся, – сказал он.

– Вполне могло случиться. Когда вы пришли в себя?

– Когда вы обсуждали, как пробраться за ребра. Господи, у меня до сих пор мурашки по яйцам бегают, как вспомню. – Он отпил еще глоток. – Я смотался оттуда, как только вы обе спустились в подвал.

Я невольно улыбнулась. Я промчалась через кухню на такой предельной скорости, что даже не заметила отсутствия Дечуча.

– Что теперь?

Он откинулся на спинку кресла.

– Я немного поездил. Я бы умотал куда, но голова очень болела. Она мне пол-уха отстрелила. И я устал. Господи, как же я устал. Но знаешь, что я тебе скажу? Больше никакой депрессии. Вот я и подумал, какого черта, надо посмотреть, не сможет ли мне помочь адвокат.

– Вы согласны, чтобы я отвезла вас в участок?

Дечуч открыл глаза.

– Черт, нет! Пусть Рейнджер отвезет. Я просто не знаю, как с ним связаться.

– После всего, через что мне пришлось пройти, я заслуживаю лучшего.

– Эй, а как же я? У меня теперь только пол-уха!

Я глубоко вздохнула и позвонила Рейнджеру.

– Мне нужна помощь. Но все немного странно.

– Так всегда бывает.

– Я у себя дома с Эдди Дечучем, но он не хочет, чтобы его везла в полицейский участок женщина.

Я слышала, как Рейнджер тихо рассмеялся.

– Ничего смешного, – сказала я.

– Все просто замечательно.

– Так ты поможешь или нет?

– Ты где?

– В своей квартире.

Не такой помощи я от него ожидала, и мне казалось, что наша сделка в такой ситуации недействительна. Но у Рейнджера никогда ничего не поймешь. Кстати сказать, я далеко не была уверена, что он запросил такую цену за свою помощь всерьез.

Рейнджер приехал через двадцать минут. В черной рабочей одежде, со своим знаменитым поясом. Один господь ведает, от чего я его оторвала. Он взглянул на меня и ухмыльнулся.

– Блондинка?

– Это я сдуру.

– Еще какие-нибудь сюрпризы?

– Ничего такого, о чем мне хотелось бы рассказать тебе прямо сейчас.

Он вошел поглубже в квартиру и поднял брови, разглядев Дечуча.

– Это не моя работа, – сказала я.

– Серьезная рана?

– Выживу, – заявил Дечуч, – но боль адская.

– Появилась София и отстрелила ему ухо, – объяснила я.

– И где она сейчас?

– Под присмотром полиции.

Рейнджер обхватил Дечуча и помог ему подняться на ноги.

– Меня у дома Тэнк в машине ждет. Мы отвезем Чуча в больницу, пусть его там оставят на ночь. Там удобнее, чем в тюрьме. Они могут запереть его в палате.

Дечуч не прогадал, выбрав Рейнджера. Рейнджер умел достичь невозможного.

Я закрыла дверь за Рейнджером и заперла ее. Включила телевизор и побегала по каналам. Ни борьбы, ни хоккея. Или интересных фильмов. Пятьдесят восемь каналов, а смотреть нечего.

В голове крутилось много мыслей, но сосредоточиться не хотелось ни на одной. Я бродила по дому, радуясь и одновременно огорчаясь, что Морелли не звонит.

У меня не было никаких дел. Всех нашла. Ничего нового. В понедельник получу деньги от Винни. Это даст мне возможность расплатиться по счетам за последний месяц. Моя «Хонда» в мастерской. Я до сих пор еще не знаю, во что мне обойдется ремонт. Если повезет, страховки хватит.

Я долго стояла в горячем душе, а когда вышла и взглянула в зеркало, удивилась – кто эта блондинка? Не я, так мне подумалось. Наверное, на следующей неделе я снова схожу в парикмахерскую и выкрашу волосы в свой натуральный цвет. Хватит одной блондинки в нашей семье.

Воздух, струившийся из открытого окна моей спальни, был пропитан летним теплом, поэтому я решила на ночь надеть лишь трусики и футболку. Никаких байковых ночных рубашек до следующего ноября. Я надела футболку и забралась под одеяло. Выключила свет и долго лежала в темноте, чувствуя себя очень одинокой.

В моей жизни были двое мужчин, и ни об одном из них я не имела реального представления. Странно, как все случается в жизни. Морелли то появлялся в моей жизни, то снова исчезал с той поры, как мне исполнилось шесть лет. Он был подобен комете, которую раз в десять лет всасывало на мою орбиту, откуда она, бешено покрутившись вокруг меня, снова уносилась в открытый космос. Так получалось, что наши планы и запросы никогда не совпадали.

Рейнджер в моей жизни был новичком. Причем совершенно непонятным. Начал он с того, что учил меня, но постепенно… Что случилось со временем? Трудно точно определить, что хотел от меня Рейнджер. Или что хотела от него я. Сексуального удовлетворения, это да. В остальном я была не уверена. Я невольно вздрогнула, подумав о возможном сексуальном контакте с Рейнджером. Я так мало о нем знаю, что до некоторой степени это будет контакт с завязанными глазами – только ощущения и ощупывания. И доверие. Было что-то в Рейнджере, что вызывало доверие.

Синие цифры на моих часах, висевших на противоположной стене, плыли в темноте. Час ночи. Я не могла заснуть. Неожиданно перед моим внутренним взором возник образ Софии. Я зажмурила глаза и попыталась прогнать его прочь. Протикали еще несколько бессонных минут. Я открыла глаза. Половина второго.

И тут я услышала в тишине четкий щелчок дверного замка. И позвякивание разорванной цепочки о дверь. Сердце перестало биться. Потом заколотилось как бешеное. У меня даже в глазах потемнело. Кто-то вошел ко мне в квартиру.

Послышались легкие шаги. Не осторожные, нет. Не замирали, чтобы оглядеться или прислушаться. Я попыталась выровнять дыхание, успокоить сердце. Я подозревала, что знаю, как зовут моего ночного гостя, но паника от этого не уменьшалась.

Он остановился на пороге спальни и легонько постучал о притолоку.

– Не спишь?

– Теперь нет. Ты меня до смерти перепугал.

Это был Рейнджер.

– Я хочу на тебя посмотреть, – сказал он. – У тебя есть ночник?

– В ванной.

Он принес лампу из ванной и воткнул штепсель в розетку у моей постели. Она давала слабый свет, но вполне достаточный, чтобы разглядеть его.

– Ну, – сказала я, внутренне паникуя, – что случилось? Как Дечуч?

Рейнджер снял пояс с пистолетом и бросил его на пол.

– С Дечучем все в порядке. Ты не забыла, у нас с тобой есть одно незаконченное дельце.