Воплощение

И Одаренная вновь угадала. «Живайтиной», как называл ее лекарь на семиреченский манер, что в переводе значило «жизнь», оказалось усеяно все ближайшее поле, а за ним и луг возле леса. В деревне неподалеку о целебных свойствах «горь-цветка» знали, а вот дальше пяти дней пути о растении не ведали. Именно столько хранилось свойство «живайтины» излечивать хворь.

Юти облегченно выдохнула и готова была распрощаться с Сертаном, который ей порядком надоел, но Ерикан настоял остаться. Хотя бы до тех пор, пока врачеватель не изготовит лекарство и не даст его оскверненным.

Райдарская дева не понимала заинтересованности учителя. Серое пятно на его теле уже многие десятки лет не разрасталось. Ерикан научился сдерживать болезнь внутри себя. К тому же, срок обучения Юти уже пошел на считанные дни. Одаренная не могла сказать, сколько точно им осталось времени находится вместе, но буквально чувствовала.

Однако Ерикан настоял. Впервые за долгое время.

Когда-то в начале их пути он делал так постоянно. Прогибал своей волей все желания Юти, не взирая на ее злобу. Но в последнее время, начиная, наверное, с Западных земель, намеренно старался устраняться, позволяя деве самостоятельно вершить свою судьбу. Лишь позже подходил и указывал на небольшие просчеты.

По время путешествия по Северу Юти и вовсе была лидером их отряда, а Ерикан разве что компаньоном, в ней заинтересованным. И вот теперь, когда, казалось, их пути почти разошлись, наставник проявил необычайную крепость духа.

— Это один из последних уроков, на который я могу тебе указать.

— Указать? — не поняла Юти.

— Да, только ты сама будешь решать, как построится твое грядущее и всех людей в Империи и за ее пределами. Поэтому нам нужно остаться. Посмотреть, получится ли у Сертана.

И Юти смирилась. Она не сомневалась в финальном исходе лечения. Вот только не понимала, какой урок должна изучить из всего? Что, если ты уверен в своих силах и идешь до конца, то все непременно получится? Или, что надо обладать тремя кольцами яснознания, прежде чем изготавливать микстуру? Последняя мысль нравилась Юти больше.

Потому когда Сертан протянул три прозрачные колбы с мутно-коричневым зельем, Юти не охватила волна трепета, чего нельзя было сказать об оскверненных. Они выпили лекарство и… ничего не произошло. Сразу. А через пару часов сначала стала бредить Кире, за ней Тилана, усатый Фалер свалился позже всех.

Врачеватель уложил охваченных лихорадкой южан, бережно обмакивая им губы тряпкой водой и провел подле них всю ночь. А утром подозвал мастеров-Одаренных.

С невероятно довольным видом, он задрал рубаху у Фалера и указал на спину, некогда покрытую серой коростой, верным спутником Скверны. Теперь корочка отвалилась и на ее месте виднелась розовая и здоровая кожа.

— Скоро они придут в себя, — радостно произнес врачеватель. — Готовьтесь принимать слова благодарности. Вы спасли им жизнь.

— Нам надо идти, — неожиданно сказал Ерикан. — До Торжа два-три дня пути, а времени у нас почти не осталось. Сертан, что ты намерен делать дальше?

— Я… я… — лекарь не сразу нашелся, что ответить, удивленный словами старика. — останусь здесь до морозов, пытаясь понять, как можно увеличить срок действия лекарства. Пока «живайтина» не скроется под снегом. Если ничего не получится, то попробую пересадить растение и перевезти в Пределы.

— Хорошо, — ответил Ерикан.

А после развернулся и направился к дороге, и не думая попрощаться с лекарем. Даже Юти, у которой с врачевателем были сложные отношения, сказала пару слов и получила взамен втрое больше. После чего побежала догонять Ерикана. Аншара знает, привыкнет ли Одаренная когда-нибудь к странностям наставника? И холодная мысль обожгла ее сильнее, чем угли в тлеющем костре. Возможно, скоро и не потребуется ни к чему привыкать.

— Что теперь? — только и спросила она.

— Теперь, ты должна закончить свое дело с матерью. А после я завершу твое обучение.

— Ты хочешь сказать, что я уже… уже воплощение?

— Пока ты только моя ученица, пусть и невероятно сильная. А то, кем ты станешь после, зависит лишь от тебя.

Глава 25

Все естество Юти трепетало, когда она вошла в славный город Торж, расположенный на двух больших реках и славившийся своими торговыми путями. Вошла одна, потому что Ерикан остался в крохотной деревушке на десять домов, Аншара ведает каким образом договорившись с хозяином, старым пропойцем. Хотя, понятно, каким образом. В делах, где необходимо было составить компанию пьяницам, наставник проявлял небывалый энтузиазм.

Ерикан сказал, что месть матери — часть пути Юти, который должна пройти она сама. Потому он станет ждать ее тут, когда все будет кончено.

Одаренная много бы отдала, чтобы теперь рядом был хоть кто-нибудь. Шумный, по сравнению с остальными поселениями, Торж, давил на нее. Точно изумлялся, откуда в таком веселом и славном городе взяться настолько угрюмой молодой деве.

Первым делом Юти нашла местного торговца, говорившего на имперском и сменила одежду, чтобы не так сильно выделяться среди остальных. Ласкаемая грубым солнцем земель, она утратила былую смуглость. Ныне длинные рукава скрывали обручи, а капюшон отводил любопытные взгляды. Что до колец стихий — их всего три. Для Торжа кудесники — такое же обычное дело, как для Райдара вяленая конина.

Оставшуюся часть дня Юти провела в самом большом питейном доме, найдя торговца с Севера. Стоило с ним изъясниться на его родном языке, да налить забродившее пиво, упомянуть пару знакомых ярлов, как Одаренная стала лучшим другом Йораху. Толстому черноволосому коротышке с курчавой бородой. Он рассказал деве все о своей жизни, путешествиях и прочем, касающемся Семиречья. Том, что Юти даже не знала. К примеру, что великие реки Седьмы в двух местах выходят в Ледяное Море. Правда, пройти этим путем можно только до наступления зимы. После лед все сковывает.

Еще Йорах хвастался тремя (подумать только, всего лишь тремя) кольцами сиел и рассказывал, как прошлой весной его кнорр отбился от морских разбойников, где он и получил последний дар Аншары. Говорил северянин о Седьме и кнесах. По его словам выходило, что жизнь здесь не в пример легче и проще, чем в Землях. Но дом есть дом, потому уже скоро вернется в родной Турхстен с припасами, может, заделает третьего сына, а весной вновь уйдет в плаванье.

Юти слушала, кивала, иногда подтверждала заявления Йораха о превосходстве Севера над остальным провинциями. И наконец, когда торговец обмолвился о том, что уже две седьмицы в этом городе, дева спросила самое важное.

— Говорят, будто местные женщины не идут ни в какое сравнение с северянками.

Сейчас Юти напоминала себе виночерпия, который подливает и без того пьяному гостю. Йорах точно только этих слов и ждал.

— А в какое… того самого, сравнения могут быть? Сестра, ты же видела северянок! Красивые, словно лебеди, статные, высокие, сильные. А какие дети от них!

Одаренная, хоть и имела свое мнение по этому поводу, однако благоразумно кивнула.

— И что, неужто все семиреченки в Торже столь уродливы, что не заслуживают внимания?

— Да, — махнул рукой Йорах, будто не желая отвечать. — Все молчаливые, пугливые, слова от них не добьешься. Приласкаешь ее, так эта дура волком на тебя смотрит, но отпору не дает. Да и серые, как мыши. Хотя…

Торговец внезапно понизил голос, словно все те обидные слова, которые он говорил прежде, не имели никакого значения.

— Есть тут одна, жена воеводы Торжа. Немолодая уже, но красивая. Я таких баб еще не видывал. Но! — Йорах выставил перед собой. — Она не из семиреченок, это я тебе точно могу сказать.

— Правда? — с замиранием сердца, произнесла Юти. — А дом воеводы — это, который на площади?

Йорах кивнул, а еще через четверть часа свалился спать прямо на стол. Юти же тихо выскочила на улицу, отправившись к центру Торжа.

Она была не согласна с северянином. Местные женщины ей нравились, степенные, ухожие, в красивых одеждах, которые точно бы приглянулись Фромвику. Тех, что на выданье, можно было определить по разноцветным лентам в волосах, уже замужних по толстым косам и важному взгляду.