Страница 61 из 92
Снова тот же уголок аэровокзала. Входят К а т я и Ж а н н а с чемоданом и авоськой, полной апельсинов.
Ж а н н а (ставит вещи). Ну вот… Посиди тут, а я пойду узнаю про автобус. (Уходит.)
Катя садится на скамью, но то и дело оглядывается, высматривая кого-то. Входит У б о р щ и ц а.
К а т я (вскакивает). Ой, здравствуй. Хорошо, что я тебя встретила! Вот мой долг, спасибо большое!
У б о р щ и ц а. Ну, как у тебя, все обошлось?
К а т я. Обошлось. Не все, правда… (Оглядывается.) Но это пустяки…
У б о р щ и ц а. Домой, значит, летишь?
К а т я. Домой. В Тобольск.
У б о р щ и ц а. Знаю. Через Тюмень. Рейс номер сто пятьдесят девять. Неинтересный. (Пауза.) А на будущий год — опять к нам? В институт поступать?
К а т я. Еще сама не знаю…
У б о р щ и ц а. А то давай вместе со мной — в стюардессы! На загранлинии. Работа — будь здоров! Весь мир увидим!
К а т я. Спасибо, я подумаю…
У б о р щ и ц а. Думай, только лучше не придумаешь. Данные у тебя вроде подходящие. Конечно, оно с первого захода вряд ли получится, здесь характер нужен…
Вдали показывается А л е ш а.
К а т я (поспешно). Ты, пожалуйста, все подробно расскажи!
У б о р щ и ц а. А чего зря рассказывать? Вот приедешь — свожу тебя в отряд, там всё и расскажут, и покажут… (Проследив Катин взгляд.) А-а… Ясненько… Не буду тебе мешать.
К а т я. Что ты! Как раз наоборот! Если ты останешься…
У б о р щ и ц а. Не могу. Своих дел хватает. Ну, ни пуха тебе, ни пера!
Катя молчит.
К черту посылай!
К а т я (шепотом). К черту…
У б о р щ и ц а. Учить тебя еще и учить…
Уборщица уходит. Алеша приближается к Кате. С другой стороны входит Ж а н н а.
Ж а н н а (насмешливо). А, незапятнанный мамин мальчик явился… Какую новую каверзу вы для нас приготовили, малоуважаемый гражданин Жданович?
А л е ш а (с неожиданной твердостью). Извините, но у меня нет времени на пикировку. Мне нужно поговорить с вашей сестрой. Вы разрешите нам отойти в сторону?
Ж а н н а. Нет уж, тут оставайтесь, а то потеряемся. (Кате.) Я в буфет сбегаю. Слушай радио, скоро должны объявить посадку. (Уходит.)
Пауза.
К а т я (с неприязнью). Ты зачем пришел?
А л е ш а. Попросить у тебя прощения. За те каверзы, а точнее — подлости, в которых я виноват. Конечно, каждому хочется думать, что он лучше своих поступков… Но от правды ведь никуда не уйдешь… (На нетерпеливое движение Кати.) Не говори ничего! Ты меня прогонишь, а мне столько нужно сказать… (Смолкает.)
К а т я (сухо). Говори.
А л е ш а (растерянно). Забыл… (Пауза). Да! Можно, я дам Олегу твой адрес?
К а т я. Все равно я не отвечу. Ни ему, ни тебе.
А л е ш а. Но ведь Олег ни в чем не виноват! Это я упросил его Алексеем назваться, я запретил правду тебе рассказывать! Он сколько раз хотел…
К а т я. Не выгораживай дружка… И себя тоже. Не поможет.
А л е ш а. Что ты, я и не собираюсь… Я хочу только… Вот, вспомнил главное! Ты меня за будущего хирурга приняла… И я все эти дни об одном думаю: ну что такое скрипач по сравнению с хирургом? Спасти человека, когда только ты это можешь! С таким ничего не сравнится… Но потом и другие мысли приходят… Ведь радость людям тоже нужна, иногда не меньше, чем лекарства или операция… Ведь правда?
Катя молчит.
Ты забудь про мои подлости и ответь, это для меня очень важно, — нужна? (От волнения развязывает и завязывает авоську.)
К а т я. Оставь авоську, апельсины рассыплешь…
А л е ш а. Ой, извини… (Хочет завязать авоську покрепче, но от усердия сваливает ее на пол и рассыпает апельсины.) Не беспокойся, я соберу! (Становится на колени и собирает апельсины.)
Входит Ж а н н а с покупками в руках.
(Подавая Кате авоську.) Вот, пожалуйста… Извини…
Слышится голос по радио: «Объявляется посадка на автобус к рейсу номер 159 Москва — Тюмень. Выход к автобусу через седьмую секцию».
Ж а н н а (засуетившись). Это наш! Побежали!
К а т я. Сейчас. (Алеше.) Мы больше никогда не увидимся, так что могу сказать напоследок… Кем тебе стать — хирургом или скрипачом, только ты решить можешь. Только ты! А вообще… Никогда больше не ври — ни другим, ни себе…
Ж а н н а (Алеше, насмешливо). Прощайте, бывший пятнадцатый!
Катя и Жанна уходят. Внезапно Алеша замечает закатившийся под скамейку апельсин, поднимает его и порывается бежать за девушками. Потом останавливается и машет им вслед с апельсином в руке.
З а т е м н е н и е.
В лучах прожектора справа появляются О л е г и А л е ш а с письмами в руках, слева — К а т я.
А л е ш а. Здравствуй, Катя! Ты не отвечаешь на мои письма, но я все равно буду тебе писать. Знаешь, я еще не во всем разобрался, такая во мне путаница от мыслей и чувств… И только когда я остаюсь один на один со своей скрипкой, я забываю, какое у тебя было лицо, когда ты назвала меня жалким, трусливым обманщиком, и во мне снова оживает надежда… Говорят, я довольно прилично играл на концерте. Это, наверно, потому, что я представлял, будто ты сидишь в зале и слушаешь меня…
О л е г. А вчера я опять был в Третьяковке. Тянет туда, как преступника на место преступления… Долго стоял перед Иваном-царевичем и вспоминал, как ты рассказывала… Ну, что маленькая мечтала встретить такого… Сам знаю, я в герои не гожусь, но, ей-богу, я не такой жалкий и трусливый, как ты сказала… Как мне доказать тебе это? Неужели ты никогда больше не приедешь в Москву? Неужели?
К а т я (достает из кармана письмо). Ну, здравствуйте, Алики-вралики… Долго не хотела вам писать, да сердце не камень, как известно. Я теперь даже с удовольствием вспоминаю мои московские приключения, а мысль о том, как вы меня дурачили, не вызывает уже такого приступа ярости и желания убить вас немедленно, как это было сначала. Конечно, я вам обоим отомщу, когда приеду в Москву, но как — еще не придумала. Берегитесь же, Алики-вралики, берегитесь!
Прожектора гаснут и через мгновение загораются снова. На тех местах, где стояли Алеша, Олег и Катя, стоят М а л ь ч и к и Д е в о ч к а с письмами в руках.
М а л ь ч и к. Привет, неизвестный двенадцатый! Пишет тебе Рустем Казаков из южного города. Мой отец служит здесь пограничником, а я учусь в той же школе по номеру и в том же шестом «А», как и ты. Давай с тобой переписываться, хочешь? Я никогда еще не был в Москве, и мне все про нее будет интересно.
Д е в о ч к а. Здравствуй, Рустем Казаков, по списку двенадцатый! А у нас в классе двенадцатая по списку я, Галя Железнова. Конечно, я очень хочу с тобой переписываться! У нас-то в Москве особенно интересного нет ничего, вот ты живешь в таком месте замечательном! У вас самая сильная жара бывает, правда? И змеи водятся! А я воспитываю щенка овчарки, зовут его Байкал. Когда он кончит ученье, я повезу его на границу и передам самому лучшему пограничнику. Вдруг это окажется твой отец! Вот будет здорово!