Страница 10 из 92
Д о н н и к о в. Хочу показать плечо доктору Стоговой.
Г а й д а м а к а. Она прошла в палаты.
Д о н н и к о в. Подожду. Вот получил авиапочтой номер журнала с моим очерком о Ключевском совхозе. Хочу попросить вас прочесть и высказать свои замечания.
Г а й д а м а к а. Давайте. (Берет журнал.) К нам в отделения не собираетесь?
Д о н н и к о в. Непременно, сегодня же. В Заречье — ведь там сейчас бригада Локтевой?
Г а й д а м а к а. Да. Могу подбросить.
Д о н н и к о в. Благодарю. Мне Гневышев дал свою машину. Хочу по дороге еще кой-куда заскочить.
Г а й д а м а к а. Скажите, вы раньше были знакомы с Еленой Михайловной?
Д о н н и к о в. В давно прошедшие времена.
Г а й д а м а к а. Я так и думал!
Д о н н и к о в. А почему, простите, вы думаете над этим?
Г а й д а м а к а. Разве нельзя?
Д о н н и к о в (другим тоном). Я пошутил, чудак вы человек! Мне как журналисту приходилось встречаться с таким количеством людей… Но тех, с кем жизнь столкнула в юности, никогда не забываешь…
Г а й д а м а к а. Да, жизнь — она мастер сталкивать… (Увидев входящего Клемана.) А вот и Владимир Артурович. Он вам поможет найти доктора Стогову. (Обменявшись рукопожатьем с Клеманом, уходит направо.)
К л е м а н (надевая халат). Позвать Елену Михайловну?
Д о н н и к о в. Да, если можно. (Пауза.) Мы еще мало с вами знакомы, но мне просто необходимо задать вам один вопрос. Вы разрешите?
Клеман пожал плечами.
Мне говорили, вы дружите с Еленой Михайловной. Если меня не обманывает моя наблюдательность, она вам даже нравится…
К л е м а н (спокойно). Это не то слово. Я люблю ее.
Д о н н и к о в. Вот как? Я, собственно, хотел узнать другое… (Помолчав.) Зачем вы мне это сказали?
К л е м а н. Чтоб иметь право сказать все остальное. Я собирался, но случая не было.
Д о н н и к о в (с интересом). Ну, ну, я слушаю.
К л е м а н (спокойствие ему изменило). Вы не думайте, Елена Михайловна совсем не слабая… Но она такая — ей нужно все или ничего… Поэтому ее очень легко обидеть…
Д о н н и к о в. С чего вы взяли, что я хочу обидеть Елену Михайловну?
К л е м а н (тихо). Вы ее однажды уже обидели…
Д о н н и к о в. Вы и это знаете?
К л е м а н (быстро). Только не от нее! (Помолчав.) Но если вздумаете второй раз…
Д о н н и к о в. Вы мне угрожаете?
К л е м а н. Нет, зачем… Я прошу вас.
Д о н н и к о в (усмехнувшись). Знаете, вы мне нравитесь.
К л е м а н. А вы мне — нет.
Д о н н и к о в (развеселившись). Я не в претензии — это так естественно в вашем положении! Скажу по секрету — я себе самому часто не нравлюсь. Да, да! Но теперь, после того, что вы мне сказали… Положительно, вы настоящий рыцарь, доктор Клеман!
К л е м а н (с досадой). Болтун я…
Д о н н и к о в. Не спорьте, вы рыцарь! Это, должно быть, ужасно забавно — чувствовать себя рыцарем в наш рассудочный и эгоистичный век.
К л е м а н (холодно). Я не хотел бы свести к шутке наш разговор.
Д о н н и к о в. Извольте. Елена Михайловна знала о вашем намерении беседовать со мной?
К л е м а н (испуганно). Что вы! (Заторопившись.) Так я пришлю ее к вам… И надеюсь, вы не станете…
Д о н н и к о в (покровительственно). Будьте спокойны.
Клеман уходит. Донников останавливается у зеркала над умывальником, поправляет прическу. Входит Е л е н а, с порога наблюдает за ним.
(Обернувшись к ней.) Доброе утро.
Е л е н а. Здравствуй. Ты хотел показать мне руку?
Д о н н и к о в. А если скажу, что душу, — ты поверишь?
Е л е н а (сухо). Душа не по моей части. Я — хирург.
Д о н н и к о в. У меня был сейчас забавный разговор с Клеманом. Он м н е объяснялся в любви к т е б е.
Елена молчит.
Он святой или дурак?
Е л е н а. Разве для тебя это не одно и то же?
Д о н н и к о в. Ну, не все дураки — святые.
Е л е н а. Но все святые — дураки!
Д о н н и к о в (смеется). Сдаюсь!
Е л е н а (помолчав). Зачем ты пришел?
Д о н н и к о в. Неужели нужно называть причину?
Елена молчит.
Хорошо, я назову ее. Валька. Сын.
Е л е н а. Валькин отец погиб на Карельском перешейке.
Д о н н и к о в. Ну нет! Этот номер не пройдет!
Е л е н а. Не кричи, мы не в лесу.
Д о н н и к о в (искренне). Пойми же, Лена, все эти дни я хожу сам не свой! Встреча с тобой, Валька… Это перевернуло мою жизнь…
Е л е н а. Но свою я переворачивать больше не дам. Ты должен уехать.
Д о н н и к о в. Уметь забывать — так же важно, как и уметь помнить. Забудь о плохом… Вспомни, сколько хорошего было у нас в прошлом…
Е л е н а (упрямо). Не помню.
Д о н н и к о в. За что ты ненавидишь меня?
Е л е н а (неожиданно мягко). О нет, я любила тебя все эти годы…
Д о н н и к о в. Мертвого?
Е л е н а. Воскреснув, ты убил того Донникова, которого я любила.
Д о н н и к о в (помолчав). Да, знаю, виноват перед тобой… Что уехал тогда, не отвечал на письма… Отрекся от нашей любви… Но это случилось потому, что не стоил я ее тогда. Да, да, не стоил! Я просто не мог ее оценить по-настоящему. Как всякому мальчишке, мне казалось, что настоящее еще впереди, что все только будет — настоящая работа, настоящая любовь. А теперь, прожив жизнь, я вижу, что настоящее не впереди, оно позади… Это наша любовь, Лена…
Е л е н а. Не нужно гипнотизировать меня прошлым…
Д о н н и к о в. Но мы не старики, чтоб отказываться от будущего! Я встретил тебя и почувствовал — есть вещи, над которыми время не властно.
Е л е н а. Ты слишком красиво говоришь, чтоб говорить искренне.
Д о н н и к о в. Зачем мне притворяться?
Е л е н а. Не знаю. Только догадываюсь.
Д о н н и к о в. Даже ради сына я не стал бы жить с женщиной, которую не люблю!
Е л е н а. А которая тебя не любит?
Д о н н и к о в (не сразу). Это правда?
Е л е н а. Если б жива была любовь… Наверно, я б тебе все простила. Но воскресить ее теперь не в моей власти.
Пауза.
Д о н н и к о в. М-да… Все так просто, а я и не подумал… (С кривой усмешкой.) Наверное, я был изрядно смешон в своей самонадеянности. Ну хорошо, оставим нас и поговорим о Вальке. У нас есть сын, и с этим мы обязаны считаться.
Е л е н а. У тебя нет сына. Ты не имеешь на него никакого права.
Д о н н и к о в. Не будем спорить о правах, мы не на суде! Сын у меня есть, и он мне нужен.
Е л е н а. Зачем?
Д о н н и к о в. Странный вопрос в устах матери… Ведь ты сама немало сделала, чтоб он чувствовал себя сыном Донникова. Благодарю тебя за это. И что вырастила его одна. Но я — жив, я не погиб геройской смертью. Ты можешь сожалеть об этом, конечно, но… Древние говорили — живая собака лучше мертвого льва. Что ж, ради сына я готов быть этой собакой. И заметь, полезной для него собакой.
Е л е н а. Ничего, кроме вреда, ты не можешь ему принести.
Д о н н и к о в. Милая моя, ты идеалистка, застрявшая та лозунгах тридцатых годов. А мы живем в век деловой и практический. Я не знал о существовании сына и, естественно, ничего не мог для него сделать. А теперь могу, и очень многое!
Е л е н а. Ему ничего от тебя не нужно!
Д о н н и к о в. Парню нужен отец — живой, а не выдуманный!
Е л е н а (с холодной яростью). Если ты только посмеешь заговорить с ним об этом… Я расскажу Вальке, как подло вы с матерью отняли у меня мужа, а у него — отца!