Страница 7 из 9
Стоит отметить, что у страны-империи почти всегда была идея фикс, идея своего предназначения, своей миссии. Это касалось как мироустройства в целом, так и своей роли в мире. Так, в XIX в. и начале XX в. это пытались сделать европейские державы, включая Россию, как обладавшие наиболее развитым политическим и международно-правовым опытом в области регулирования международных отношений [29]. На международных конференциях вырабатывались основы международного права и модели безопасного мироустройства [30]. При этом в метрополиях было принято говорить о миссии «белого человека». Так, Британия, Испания, Португалия и Нидерланды, проводя масштабную колонизацию в Африке, Азии, Австралии, на Американском континенте и островах Океании, прикрываясь миссионерской и культуртрегерской деятельностью, сгоняли аборигенов в резервации, запрещали национальные традиции или просто уничтожали.
В Российской империи тоже существовала своя великодержавная миссия, связанная с теологической и мировоззренческой идеей «Третьего Рима», которая в конечном итоге трансформировалась во внешнеполитическую миссию – освобождение от османского ига славянских и православных народов Балкан и их объединение под эгидой России [31]. Концепция панславизма строилась на антитезе: «Россия – страны романо-германской Европы» [32]. Однако славянские государства, как показала вся история наших взаимоотношений, оказались для России не братьями по вере и не союзниками, а противниками как в обеих мировых войнах XX в., так и сегодня.
Как писал Ф. М. Достоевский, «…не будет у России, и никогда еще не было таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными!.. Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь… именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе… но они именно в защиту от России это и сделают. …Убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью… не вмешайся Европа, так Россия, отняв их у турок, проглотила бы их тотчас же…» [33]
Русская традиция была воспринята СССР в формате социалистической идеи как альтернатива европейскому либерализму. Советский Союз стремился распространить свое идеологическое влияние в Европе, поддерживал революционные и национально-освободительные движения в колониях, способствуя их освобождению, своей важной миссией на мировой арене считал борьбу за сохранение и укрепление мира. Для Российской Федерации это превратилось в борьбу против гегемонизма США и их союзников, за многополярный мир с правом каждой страны иметь и защищать свои национальные интересы.
В свою очередь, преувеличение Соединенными Штатами своего вклада в победу над Третьим рейхом во Второй мировой войне при умелом использовании социально-экономических и политических проблем Западной Европы, в том числе страха перед военным потенциалом СССР, возможно, сильно преувеличенным в 1945 г., укрепил их изначальное мессианство, «веру в то, что Америка – помазанница божья» [34]. Агрессивная американская пропаганда стала преподносить модель современного общества США как нечто универсальное [35]. Истоки американского мессианизма надо искать в концепции «Манифест судьбы» [36] (1845 г.), идея которой сводится к «божественному предназначению американской нации» и заключается в ее миссии в освоении запада Североамериканского континента, а также в агрессивной политике «изоляционизма», корнями уходящей в доктрину Монро (1823 г.), провозгласившей Западное полушарие вотчиной США.
Мессианское предназначение США является составной частью национального самосознания американцев, генетически наследуя рациональную ментальность английских пуритан-переселенцев. Сильно видоизмененное и осовремененное пуританство получило свое развитие в мессианской глобальной политике США во второй половине XX в. – это период холодной войны и борьбы против СССР как «империи зла». В 1990-е гг. коллективный Запад, возглавляемый Соединенными Штатами, посчитал, что победил на всей территории Евразии (Китай тогда еще не заявлял о своих амбициях). Но когда выяснилось, что это совсем не так и Россию рано отправили на свалку истории, холодная война возобновилась с новой силой, переходя в прокси-войны практически по всему периметру российских границ.
На Востоке в роли миссионеров в разные периоды выступали Китай и Япония, хотя они долго не выходили за пределы своего региона.
Исследователи отмечают, что «первоначальное самосознание китайской общности сформировалось в VII–VI вв. до н. э., став составной частью конфуцианского» восприятия мира [37], влияя прямо или косвенно на отношение китайцев к окружающему миру. Современный Китай осознает себя прямым наследником и продолжателем многотысячелетней «страны-цивилизации» мирового уровня, сохранившей, несмотря на войны, восстания, иностранную оккупацию и кризисы, потенциал развития и сумевшей эффективно реализовать его, превратившись в лидирующую экономику мира.
Япония исторически не принадлежала к великим державам и долгое время являлась «страной в себе». Ее островное положение неизбежно рождало комплексы и страхи по отношению к внешнему миру и, как следствие, потенцию к агрессии. Японские ученые признают: как только Япония пришла к выводу, что ей предназначена особая судьба и особый путь, тогда ее этноцентризм начал трансформироваться в «концептуальный национализм, в котором избранность японской нации и ее мессианская предназначенность являются основными элементами» [38]. Теперь речь идет уже о том, чтобы бросить вызов как историческому региональному гегемону – Китайской империи, так и колониальным державам – европейским метрополиям и стать мировым лидером. Япония – страна-интроверт, и для поддержания этой внутренней национальной идентичности ей нужны были ресурсы. В соответствии с меморандумом Танаки (1927 г.) она должна была завоевать Китай, Филиппины, Гавайи, Суматру и Яву, Юго-Восточную Азию, Индию. Обязательным «долгом Японии является сражаться с Россией и вытеснить ее с востока, а затем создать основу для великого континентального объединения, включающего Маньчжурию, Монголию и Сибирь как один регион» [39]. Все эти планы обосновывались доктриной «Азия для азиатов» с призывом осознать и осуществить паназиатскую солидарность [40].
В Османской империи мессианская идея рассматривалась как путь к историческому реваншу тюркских народов через борьбу с европейскими колониальными империями.
Исторически находит подтверждение следующий факт: панэтническая идея, сформулированная тем или иным государством, может выйти за рамки своего государства и обрести мессианский характер. В XX в. это были Германия – Deutschland über alles, Япония – «Азия для азиатов», а сейчас это США со своим Pax Americana.
Сегодня государства-лидеры по-разному видят свою миссию в эволюции современной цивилизации. Признание мировым сообществом высокого статуса какого-либо государства означает, что в соответствии с международным правом страны соглашаются с его правом применять свои ресурсы в определенных ситуациях (миротворческая миссия, гуманитарная интервенция, урегулирование международного или внутригосударственного конфликта и т. д.) от имени и по поручению ООН. На практике державы Запада часто или не справляются, или злоупотребляют предоставленными им полномочиями [41], так как, беря на себя некую миссию, они всегда пытаются решить за чужой счет свои вполне конкретные задачи геополитики и геоэкономики.
29
Bridge R. Allied Diplomacy in Peacetime: The Failure of the Congress ‘System’, 1815–23 // Europe’s Balance of Power, 1815–1848 / edited by Alan Sked. 1979.
30
Талейран Ш.-М. Мемуары. М.: Academia, 1934; Файф Ч. А. История Европы XIX века. В 3 томах. М.: К. Т. Солдатенков, 1889–1890.
31
Палеолог М., Штоль В. Православная церковь и истоки ирредентизма в Восточной и Юго-Восточной Европе // Обозреватель-Observer. 2013. № 7. С. 10.
32
Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М.: Эксмо, 2017.
33
Достоевский Ф. М. Дневник писателя. 1877. Ноябрь. Глава вторая. Раздел III. Одно совсем особое словцо о славянах, которое мне давно хотелось сказать // Достоевский Ф. М. Собрание сочинений в 15 томах. СПб.: Наука, 1995. Т. 14. С. 352–353.
34
Шлезингер А. Циклы американской истории / пер. с англ. М.: Прогресс; Прогресс-Академия, 1992. С. 83.
35
Иноземцев В. Л. США в новом столетии: лидер или империя? // Киссинджер Г. Нужна ли Америке внешняя политика? М.: Ладомир, 2002. С. XXXI.
36
Общее понятие «Манифест судьбы» включало в себя не только мандат на территориальный экспансионизм, но и понятия индивидуализма, идеализма, американской исключительности, романтического национализма, белого превосходства и веры в присущее ему величие того, что называлось «англосаксонская раса». При этом предполагается, что коренные народы примитивны, «другие», их образ жизни и мышление требуют социализации, сегрегации или, если необходимо, уничтожения, а англосаксы должны оккупировать землю и использовать ее для таких полезных целей, как сельское хозяйство (John O’Sullivan on “Manifest Destiny” 1845).
37
Крюков М. В., Малявин В. В., Софронов М. В., Чебоксаров Н. Н. Этническая история китайцев в XIX – начале XX века. М.: Наука: Издательская фирма «Восточная литература», 1993. С. 355.
38
Тосака Дзюн. Японская идеология. М.: Прогресс, 1991. С. 85–102.
39
Окамото Сюмпэй. Японская олигархия в Русско-японской войне / пер. с англ. Д. Лихачева. М.: Центрполиграф, 2003. С. 87.
40
Японский милитаризм (военно-историческое исследование) / под ред. Е. М. Жукова. М.: Наука, 1972.
41
Матар Дж. Двойные стандарты в международных отношениях // Ино-СМИ. 07.10.2022. URL: http://inosmi.ru/politic/20160802/237396789.html