Ратник

– Интересная картина получается, – произнёс Соколов. – Воевода, командующий вами, забрал у вас еду, обрёк на голод, считай толкнул на разбой, а если вас поймают, тот же воевода вас и повесит, так выходит?

Мужики переглянулись, затем дружно кивнули.

– Несправедливо получается.

Мужики призадумались.

– Действительно не справедливо, – кивнул Вторак.

– А почему вы с воеводой не поговорите? – спросил Ярослав. – Может он сам не знает, к чему привели его указания. Такое часто бывает.

Мужики вновь переглянулись.

– Очень уж воевода Клёст скорый на расправу, – покачал головой Зозуля. – Он, в соседней деревне старосту, который с его указом спорить вздумал, выпороть приказал. То староста, а мы и вовсе люди простые. Если уж старосту выпороли, что же с нами-то сделают.

– И в страхе быть выпоротыми, вы решили подвести себя под повешение, – заключил Ярослав.

Соколов в тайне не оставлял надежды вывести мужиков на чистую воду. Авось, хоть случайно, но проговорятся.

– А нам что так смерть, что так, подыхать, – вздохнул Неждан, – я ещё и бобыль, без земли да жены, мне вообще терять нечего. Меня если даже изгоем сделают, никто не заплачет.

– Так может я с вашим воеводой потолкую? – предложил Ярослав, преследуя свою мысль. Если удастся дойти до администрации, глядишь получится телефон отыскать. Ну или хоть как-то разобраться в происходящем. Администрация как-никак. Должен там быть хоть кто-то вменяемый. Ладно, сотовых нет, но уж стационарные-то телефоны должны быть.

Мужики дружно заржали.

– Он тебя на порог не пустит, да еще и выпорет для порядку. Нет парень, нету тебе туда хода – покачал головой Зозуля.

Ярослав призадумался. Это что, такая дурная шутка? Выпороть – причинить человеку не только физические травмы, но и моральный ущерб. Да по судам бы затаскали таких организаторов! Есть, разумеется, те, кому боль доставляет радость, но это извращенцы. Нормальному человека порка точно не в радость. И, пусть тут все свихнулись на увлечении средними веками, но ведь не настолько же, чтобы подставлять спину или задницу под плеть. Или под кнут? Да какая разница, если больно.

А если это все правда? И это на самом деле не массовик-затейник, а какой-нибудь самый настоящий средневековый правитель? Вот тут уж, конечно, надо поостеречься. Читал что-то, по телику видел, что в средние века бароны и князья творили со своими людьми все, что хотели. И на конюшне пороли, и жен у мужей отбирали. Случайный же путник, за которого некому было заступиться, тот вообще мог стать развлечением для хозяйских псов. М-да, дела. Если уж и соваться туда, то подготовленным, и желательно, с каким-нибудь конкретным делом, или достижением, чтобы внимание к себе привлечь.

Как вариант можно поискать ещё кого-то. Как понял Ярослав, этот Клёст младший, совсем молодой парень, может, даже его ровесник. Молодые да борзые руководители всегда спешат найти себе врагов, которых необходимо побеждать. В то время как кто постарше, вполне может оценить навыки и познания человека вроде Ярослава, не расценивая это в качестве конкуренции…

Но это как пойдёт. Ярослав не спешил надеяться на чудо и готовился к тому, что ситуация явно будет непростой. Но ясно наверняка, простой она точно не будет.

Конечно, по-прежнему оставалась вероятность, что это такие игрушки богатеньких местных. Понастроили себе деревень, чтобы пожить в аутентичной среде, а может и людей сюда привозят поиграть да приобщиться к корням. Кто их разберёт. Но все эти повихнутые на прошлом отчего-то считают, что уж они-то в средние века в господах бы ходили, а не в слугах, и не в крепостных крестьянах. Но столько господ точно не наберется, сколько есть желающих.

Ярослав как-то слышал, что есть такие развлечение у богатых, когда люди платят чтобы в тюрьме посидеть. Конечно, не в настоящей, а бутафорской, с актёрами для антуража. Но стоит это развлечение не дёшево. И есть такие, кто готов пройтись в кандалах по дорогам каторжников. А кандалы тяжеленные, и кормят на стоянках убого. Что-то он еще похожее видел? А, там богатеньких Буратинок вообще в могилах хоронят, чтобы те жизни радовались. Если уж за такое готовы платить, то буквально попасть в прошлое, это куда больших денег стоит. И пускай вокруг актёры. Даже если они и самодеятельные, вроде этих «разбойников». Кто знает? Тот же Вторак, вполне может быть вице-президентом какого-нибудь банка, и он вот так развлекается на выходных. Изображает разбойника на дороге. Ну а что, не далеко ушёл бы от своей истиной работы. Тем более, что неизвестно, кто больше народа ограбил – разбойники или банкиры? Но вопрос, как говорится, не требует ответа. Если уж они действительно слишком глубоко вошли в роль… Что ж поиграем.

– Значит соваться к воеводе вашему опасно. Может выпороть, не за что, ни про что. Кстати, вы товарищи разбойники много награбить успели? Успели накопить прегрешений на виселицу? – спросил вдруг Ярослав.

Мужики тут же затравленно переглянулись и потемнели лицами.

– Да ну, какие мы разбойники, – произнёс наконец Зозуля, махнув рукой, развеяв мрачноватую обстановку. – Мы всего второй день как здесь встали. Мы ведь хотели брать дань только за проход по мосту, что наши предки построили. Мы бы ещё и мост чинили. Да мы и так на этом мосту уже доски меняли. Там снизу сплошная гниль была, а коли гниль пойдет, то доверху дойдет. А за эти два дня встретили только двоих. Трусливого купчишку, да тебя… – Зозуля, невесело усмехнувшись глянул на Ярослава.

– Это значит я вовремя вам встретился, стало быть, от греха уберёг, – беззлобно усмехнулся Соколов в ответ. – Или не уберёг? Что стало с первым путником?

– Да что с ним станется, – угрюмо хмыкнул Неждан и махнул рукой.

– Он как нас увидал, – принялся рассказывать Зозуля, – Так глаза выпучил, что твои монеты, бросил суму с солью и бежать. Нам то только за проход оплата надобна была. Товары его нам ни к чему. Ну, солью мы тоже готовы взять. Кружку там, две. Но и убрали суму с дороги, чтобы добру не пропадать, раз уж хозяин, как заяц трусливый оказался.

Зозуля указал куда-то в бок, и в зарослях под навесом Ярослав действительно разглядел грубо сшитый мешок с толстыми плетёными ручками.

– Значит, вы всё же не разбойники, и людей не убивали? – продолжил допрос Ярослав.

– Какое там, – хмуро отмахнулся Неждан, затем кивнул на Вторака, который с интересом слушал беседу. – Вторак, вон, от вида куриной крови в обморок падает, какой из него душегуб.

– Что ты говоришь такое? – взвился было Вторак, но поймав хмурый взгляд Неждана, который отличался угрюмым видом и невозмутимым холодным взглядом, тут же сел на место.

– Хотя чего уж таить, так и есть. Не переношу вида крови, – беззлобно покивал Вторак. – От меня жена из-за этого ушла. Мол – что ты за мужик, если даже курице не можешь башку отрубить? Все сама да сама. А что касаемо соли, так мы даже в похлёбку её не взяли, чужая, брать нельзя.

Ярослав отметил слово душегуб. Раньше он такого не слышал, но учитывая контекст разговора, понял, что так называют убийц. Видимо тот, кто губит души. Интересно. И соль чужую не взяли. Разбойники бы так себя не повели.

Мужики уже успели отойти от их “знакомства” и вели себя вполне спокойно, хоть к Ярославу спиной и не поворачивались. Но и напряжения от них он не чувствовал.

– А ты сам-то, Ярик, как сюда попал? – спросил Зозуля, потирая ушибленную ранее скулу и поморщившись. – Говоришь ты как-то чудно, да и одежда у тебя не нашенская. И дерешься ты больно. Откуда ты? Путник?

Ярослав призадумался. Правду говорить? Если это действительно какое-то средневековье, то откровенную историю его могут и на костре вместо чучела сжечь, потыкав перед этим вилами, для порядка. Выдумать что-то? Так легко самому и попасться на вранье, да и смысл какой? Ему ведь самому бы разобраться в происходящем.

Поэтому Ярослав решил рассказать правду, хоть и не всю.

– Да странная ситуация вышла, – начал он. – Я помогал бабушке своей кхм… – он задумался, пытаясь подобрать слово. Очень уж чудно говорили здесь люди, и многих слов не понимали. Ярослав не знал, поймут ли они слово погреб, поэтому попытался изъясняться максимально просто. – Помогал, в общем, бабушке землянку копать.