Декабристы в Забайкалье

Трудности первого года зимовки усугублялись еще одним обстоятельством. Предусмотрительный Торсон, собираясь с Бестужевыми заняться скотоводством, завел коров и овец, общее число которых приближалось к 100 головам, но, занятый строительством усадьбы, не успел заготовить кормов. Кроме того, из-за летней засухи 1839 года не смогли снять хорошие урожаи на песчаном наделе в Корольковской пади. Поэтому и хлеб, и сено пришлось покупать у местных жителей, которые и сами испытывали в этом большую нужду. Конечно, декабристы могли бы приобрести все это в деревнях и улусах по долинам рек Чикоя, Селенги и Хилка, всегда богатых урожаями, но в том то и заключалась главная беда «государственных преступников», что им не разрешалось выезжать из Селенгинска далее 15 верст.

И хотя на покупку сена затрачивались дополнительные денежные средства, Бестужевы заготовили кормов скоту в два раза больше нормы. Селенгинцы удивлялись хлопотам братьев; забайкальские овцы — животные неприхотливые, они круглый год сами находят себе корм и питье. А поэтому мол издавна никто из жителей Селенгинска особо не заботится о добывании сена. Удивлялся беспечности соседей и Николай Александрович: он убедительно доказал, что засуха 1839 года и, как следствие, отсутствие кормов явились причиной гибели почти половины здешних стад.

Поселение во флигеле усадьбы Наквасиных не рассматривалось Бестужевыми как конечный этап обустройства в Посадской долине. Еще находясь в Петровском Заводе и читая письма Константина Торсона с жалобами на вечные нехватки тех или иных строительных материалов, отсутствие мебели и другого имущества, так необходимого при сооружении собственного дома, братья-декабристы понемногу начали запасаться всем необходимым, покупая или изготовляя на заводе железные детали для постройки дома, земледельческие орудия труда, даже сбруи для лошадей и множество другой мелочи. Для перевозки заготовленного материала Бестужевы сделали две большие телеги и отправили их в Селенгинск накануне своего освобождения.

Однако приступить к строительству собственного дома в Нижней деревне братьям не пришлось. Летом 1840 года семья Наквасиных решила выехать в Россию и поэтому предложила квартирантам купить их усадьбу полностью, со строениями, скотом и земельным наделом. Предложение было заманчивым, но Николай и Михаил затратили свои скудные сбережения на заготовку леса и необходимого хозяйственного инвентаря. Тогда Никифор Григорьевич уступил усадьбу под честное слово, что Бестужевы по мере возможности рассчитаются за него с кредиторами.

Сразу же после приобретения дома Наквасиных братья принялись за его капитальный ремонт, поскольку здание было построено небрежно. Искусные мастеровые, они перестроили также амбар и овечью кошару, выкопали новый погреб, подняли завалинки, столярничали, вставили вторые рамы в окна. Интересные подробности об усадьбе декабристов дают два плана в письмах к родным от 14 октября 1841 года. Это был почти правильный квадрат; к глухому забору со всех четырех сторон примыкали жилые и хозяйственные постройки. С северной стороны — большое жилое помещение; с восточной — скотный двор, баня, конюшня, сеновалы и другие строения; на берегу Селенги с южной стороны располагались кожевня кузница, столярно-слесарная мастерская. На втором плане Н. А. Бестужев особо выделил только что приобретенную усадьбу, но с учетом будущего расположения жилищ членов будущей семьи (речь шла о переезде матери и сестер). В главном доме братья намеревались поселить мать, сестер Елену, Ольгу и. — Марию. Пояснительный текст письма гласит; «Мы же с братом живем теперь во флигеле, где жили прежде покупки дома и где будем жить, когда приедете Вы, мои милые. Этот флигелек очень хорош для нас двоих… Твои (письмо адресовано сестре Ольге. — А. Т.) окна (одно) на Селенгу, другие во двор. Матушкино на Селенгу и город. Сестер — во двор. Перед всем домом палисадник, а на самом берегу реки настоящий садик, — но он еще в будущем. Сзади в 1 версте — высокие горы. И как дом стоит на высоком берегу, то вид на реку и направо на город очень хорош — видно даже слияние рек Селенги и Чикоя, тут только Торсон немного загородил вид своею мельницею».

Оборот страницы письма содержит план главного жилого дома декабристов. Это были, собственно, два жилых помещения, соединенные одной крышей. Северная и южная части имели по восемь окон, западная и восточная — по три. Обогревали помещение пять печей. Левая прихожая вела в три комнаты: левую — Елены, правую — Марии и Ольги и далее в столовую и зал. Из зала можно было попасть в спальню и в комнату матери. Правый коридор, пересекавший весь дом поперек, вел направо — в умывальную комнату и далее в столовую, а из столовой — в кладовую; налево — в прихожую и оттуда в «жилую» и кухню. Таким образом, все комнаты дома были сообщающимися, только между кладовой и комнатой матери имелась глухая стена.

По получении известия от родных о том, что сестры и мать выезжают в Селенгинск, братья Бестужевы еще энергичнее взялись за окончание переоборудования усадьбы. Они переделали окна, полы, крышу, оштукатурили дом снаружи и изнутри, выкрасили стены и пол, пристроили рядом кухню, баню, вырыли дополнительные погреба, возвели амбары, конюшни и другие хозяйственные помещения. Перестройка усадьбы была начата в 1842 году и продолжалась в течение нескольких лет.

Михаил Александрович, женившись на сестре местного есаула Марии Николаевне Селивановой, позднее предпринял новую перестройку усадьбы. Прежде всего он выстроил большой двухэтажный дом с двухъярусными балконами и парадным входом со стороны обрыва или, точнее, садика, окруженного живописным штакетником. По сторонам дома имелись двое въездных ворот красивой формы, причем правые были главными, а левые — калиткой в сад. Здесь же располагался флигель о трех окнах, а в северо-западном углу двора имелась беседка с высоким фигурным штакетником. В северной части усадьбы стоял большой одноэтажный дом — тот самый, в котором жили сестры Бестужевы.

Изобразив усадьбу на рисунке, Михаил Александрович дал в 1860 году такое пояснение издателю М. И. Семевскому: «Дом первый слева (где мы теперь живем и где жили сестры) стоят на скале, едва прикрытой слоем земли. Где нарисована беседка, тут сделан нами деревянный сруб, и место выровнено под сад. Второе здание — это маленький флигель, где жил и умер брат Николай; а третье, двухэтажное здание, — это дом, где я после женитьбы жил с семейством. Он теперь продан, равно как и огромная мастерская, не поместившаяся на рисунке справа, и будет свезен летом в Новый город. Перед моим домом на круче берега разбит сквер, а колонны и оба балкона до самой крыши летом закрывались зеленью хмеля, плюща и других вьющихся рас гений. Этот дом был построен и отделан прочно и изящно, выштукатурен снаружи, как и все наши здания».

Достопримечательности Посадской долины

С первых дней своего поселения в Нижней деревне братья Бестужевы обратили внимание на местные достопримечательности Посадской долины. Они заинтересовали декабристов настолько, что с их изучения, собственно, и начались занятия «государственных преступников» краеведением Забайкалья.

Прежде всего это длинный овраг, разделявший усадьбы Торсона и Наквасиных (Бестужевых). Начинаясь из ущелий одной из гор, он глубоко разрезал всю Посадскую долину и наибольшей ширины достигал при впадении в Селенгу, как раз там, где поселились «государственные преступники». Еще Наквасины пытались засыпать ров, сваливая в него навоз и сор при очистке двора. Торсон и Бестужевы продолжили этот сизифов труд, пытаясь построить нечто вроде плотины или моста для беспрепятственного перехода друг к другу, но также безуспешно.

Дело в том, что овраг был опасен во время весенне-летних паводков. Скалистый грунт не успевал впитывать таявший снег и ливневые дождевые осадки. Стекая со склонов гор, эта вода быстро скапливалась в ущелье и всеразрушающей грозной стеной шла по буераку, сметая на своем пути все преграды: выдирала деревья с корнями и с шумом перекатывала по своему руслу большие валуны. Разумеется, с каждым таким селевым паводком овраг развивался вглубь и вширь, съедая песчаный берег Селенги.