Доктор твоих тел

Роман проснулся посреди ночи. В области паха было мокро – он уже было подумал, что с какого-то перепуга обмочился во сне, но быстро отмёл эту мысль. Его член что-то мягко сдавило и потом отпустило. Спросонья он не понял, что происходит и даже не на шутку перепугался. Он дёрнулся в сторону и упал с края кровати на пол. Потом вскочил и ринулся к выключателю, чтобы зажечь свет, едва не упав снова, когда запутался в собственных спущенных трусах.

Включив свет Роман, поначалу, всё равно не вполне понял, что произошло такого странного, так как в комнате была только Аня, сидевшая на постели, и больше никого или ничего другого, чего там быть не должно.

– Что это было?.. – спросил муж, в то время как жена бурно заалела, похлеще любой розы. Аня снова испытала то чувство опустошённости и отчаяния, как когда теряла недоношенных детей. Роман посмотрел на себя, увидел спущенные трусы, которые уже были на полу и свой член в состоянии лёгкого возбуждения, которое окончательно сошло на нет, стоило только понять, что сейчас произошло.

Он вперился в Аню таким взглядом, словно солдат, которого нечаянно подстрелил его же лучший товарищ, притом не во время боя, а во время простого пересечения местности. Жена же не могла смотреть на мужа – так стыдно ей не было, и не будет никогда в жизни и никогда она не чувствовала и не будет себя чувствовать такой виноватой и такой дурой:

«Изнасиловать собственного мужа», – мелькнуло у неё в голове. И ей дико, больше всего на свете, захотелось выйти из комнаты – убежать куда-нибудь как можно дальше и быстрее, лишь бы не видеть его взгляда, лишь бы не объяснять ему, что и зачем она делала. Но выбежать в кухню, детскую, коридор или в подъезд Ане духу не хватало, потому что тогда ей пришлось бы пройти мимо Романа, а решиться на это она попросту не могла. Захотелось выйти хоть куда-то, но как? Единственный выход преграждал муж. Как ей и казалась с самого начала – это дурацкая идея. Встретить всю её глупость Ане в итоге и пришлось лицом к лицу.

Она была настолько пристыжена и растеряна, что была почти готова выйти хоть в окно с десятого этажа. Но тут уже Роман не выдержал этой сцены – он натянул трусы на себя и вылетел из комнаты. Аня мысленно поклонилась ему в ноги, а себе плюнула в лицо.

Муж пришёл на кухню и тут же включил телевизор на первом попавшемся канале, лишь бы было что-нибудь отвлекающее внимание. Потом он бросился к холодильнику и присосался к начатой ими сегодня бутылке красного вина. Оно было хорошее, импортное и недешёвое. Пара берегла его на особый случай и вот он – мужу нужно срочно забыться и хоть немного затуманить голову, чтобы не думать о том, что сейчас произошло.

Хлебнул он его от души, не чувствуя вкуса – на счастье, уставший и давно не евший он захмелел быстро. Роман таращился в телевизор, попивая вино по мере надобности, а когда оно кончилось, перешёл на водку. Она уже окончательно застлала ему мозги. Будь у него более лёгкий характер и простое отношение к жизни он бы, наверно, рассмеялся, когда полностью понял, что собственная жена, не получив кончиту законным способом, решила подоить его во сне. Но как Аня не могла пройти мимо него, чтобы выбежать из комнаты, так и он не мог так просто спустить это на тормозах.

Примерно через час после всего этого, жена всё же решилась выйти из комнаты, если не для того, чтобы объясниться, то хотя бы затем, с намерением извиниться. Она осторожно вошла в кухню, но смотреть на мужа по-прежнему не могла – её взгляд искал что-то на полу:

– И-извини… пожалуйста, прости меня…

Роман ответил с удивительным пофигизмом и заплетающимся от выпивки языком:

– И ты считаешь, что это нормально?! Сделать… то, что ты делала, а теперь только прощением от этого отделаться?! То есть, ты правда считаешь, что «извини» тут всё исправит?! Что одного этого достаточно?!

Аня рухнула на колени, а голова всё так же была опущена в пол. Она была уничтожена. Притом совсем не ответом мужа – он был вполне понятен. Она была уничтожена самой собой и своим поступком. Не было ни сил, ни желания даже заплакать.

Прежде в такой ситуации Роман бы принялся её утешать, но этот случай вкупе с выпитым притупили его любовь в жене:

«Ага, давай – извиняйся. Вот сейчас для этого как раз самое время! Вот тут уже ты сама виновата! Можешь ползать на коленях и корчиться – пусть будет так. Может, хоть немного перебесишься, наконец!»

– Как, по-твоему, я сейчас должен себя чувствовать?!

Аня выждала полминуты и ответила:

– Плохо. Обманутым. Оскорблённым… но прошу поверь на слово – мне сейчас ещё не приятнее. Можешь не признавать этого, но я хочу, чтобы ты знал – так плохо мне не было, даже когда я теряла детей.

Муж немного смягчился – ему стало её жаль. Но всё опять закрутилось вокруг этих детей. Роман решил зайти и с этого боку:

– То есть ты задумала подоить меня – извини, но иначе не скажешь – раз у нас двоих сегодня не вышло и забеременеть сама, соло?

Она виновато промолчала.

– Глупость несусветная. У малого ребёнка и то мозгов не достанет до такого. Я ведь не отказывал тебе, просто сказал, что попытаемся завтра, раз сегодня всё выходило неудачно, а ты… Чёрт возьми – ты ведь уже начисто зациклилась на потомстве. Это уже не здорово, понимаешь?!

Аня так и молчала, снова залившись краской.

– Ты слышишь?! Зачем тебе настолько сильно нужны дети? Неужели тебе совсем не чем заняться?! Если тебе так одиноко, пока я не дома, давай заведём собаку. Если ты так любишь детей, то устройся няней в детский сад. Но то, что ты сейчас делаешь – уже ни в какие ворота!.. Хоть посмотри на меня!

Она подняла голову с таким трудом, словно та была из свинца. Еле-еле заставила глаза подняться, но Аня знала, что дальше скажет муж и уже была готова ему ответить.

– Ты понимаешь, что это не нормально?! Мы же с тобой отлично живём… жили до этого. И безо всяких детей. К чему они тебе? Нам же и так хорошо?!

– Вот именно.

Взгляд у неё сделался странным – словно щенячьим.

– Я хочу от тебя ребёнка как раз потому, что нам с тобой хорошо живётся. У нас есть дом, работа, достаток, мы любим друг друга и нам хорошо. Так почему не сделать так, чтобы и ещё кому-то было также хорошо?!

Это заявление обезоружило Романа.

– Знаешь, если бы так случилось, что я вышла за какого-нибудь ублюдка, который бил меня и насиловал, или жил только за мой счёт, или пил как сапожник, я, вероятно не захотела приносить ребёнка в такую семью. Какой смысл? Он, скорее всего, не увидел ничего хорошего. Но мы с тобой… счастливы. В том всё и дело. Поэтому я хочу ребёнка. Твоего ребёнка. Потому что знаю наверняка – ему будет хорошо с нами в этом мире. И он тоже будет счастлив, потому что нам с тобой хорошо живётся. С ребёнком мы не будем жить хуже. Скорее наоборот – только счастливее станем. Ведь логично, что наша жизнь должна развиваться. А раз мы двое довольны ей, то следующий шаг – сделать кого-то таким же довольным. Не говори, что тебе самому не хочется видеть, как он ходит. Что тебе не хочется в первый раз прийти к нему на утренник, где он будет читать детские стихи. Что не хочется научить его пользоваться инструментами, чтобы он умел что-то починить сам. Это будет неправдой. И ведь ты сам это понимаешь.

Хоть голова у Романа и была в тумане, но да – он понял Аню. В этом она была права. Ведь ему не приходилось смотреть на это с такой точки зрения. Они славно живут. И ребёнок сам по себе вряд ли так уж сильно им помешает. Вот только проблема заключалась не в самом ребёнке, а в маниакальном желании Ани его иметь. Но не смотря на это, Роман ответил:

– Пожалуй, что так. Но проблема не в этом. Не в самом ребёнке или его рождении. Теперь ты меня извини, но проблема у нас сейчас только в тебе.

Аня поникла. Муж ещё никогда не обвинял жену в том, что она виновата в ситуации.

– Не в том, что именно ты не можешь выносить ребёнка – нет, не подумай. В этом я тебя обвинить не могу. Ты виновата в том, что произошло именно сегодня ночью.