Страница 12 из 27
– И ты не зажгла?
– Нет. Я так испугалась, что визжала, как резаная! А потом грохнулась в обморок.
– Бедная девочка, – посочувствовал Полчек.
– Когда очнулась, мне рассказали, что, пока я валялась, в монастыре погасли все светильники. Представляете?
– Серьёзно? Погасли светильники? – голос Полчека внезапно стал жёстким, его рука потащила из шевелюры крупную бирюзовую бусину, но девушка так увлеклась рассказом, что ничего не заметила.
– Все до единого! – рассмеялась она. – И потом два часа никто не мог их зажечь, даже настоятельница! Я думаю, это Вечна сделала, чтобы научить их не пугать маленьких! Я тогда решила, что вырасту и стану птахой, чтобы её отблагодарить.
– Обязательно станешь, – тихо говорит Полчек, – но не в этот раз…
Его тонкие, но сильные пальцы давят в пыль бусину, и некоторые причины меняются местами со следствиями, некоторые события происходят не в том порядке, в каком собирались, а на нити времени возникает маленький, почти незаметный узелок.
– Мой корабль! – в отчаянии вскричала Завирушка. – Он уходит!
Неуклюжий, но вместительный двухкорпусной орденской паром медленно отваливает от пирса, влекомый буксиром кованых, и команда уже ставит паруса на центральных мачтах.
– Кажется, ты всё-таки опоздала, – сочувственно говорит Полчек. – Паромы никого не ждут.
– Но ведь у меня было достаточно времени!
– Время очень странная субстанция, – сообщает хронург, теребя пальцами лишившуюся бусины косичку. – Его никогда не бывает достаточно. Либо слишком много, либо слишком мало.
– Но как же мне теперь быть?
– Это не единственный корабль, идущий в Корпору. Почти каждое судно, отваливающее от причала, как минимум заходит на остров.
– Вы не понимаете! У меня нет билетов и нет денег! У меня только орденское поручение! С ним я могла уплыть только на этом пароме! Как вы думаете, если я пообещаю весь рейс убирать, мыть посуду и полы, кто-нибудь согласится меня отвезти?
– Моряки не моют пол, а «драют палубы». Но дело не в этом. С таким подходом ты почти наверняка окажешься в трюме работорговцев ещё до вечера. Если не в котле на камбузе пиратов.
– Но что же мне делать?
– Паром вернётся. Орденские перевозчики неторопливы и тихоходны, заходят в каждый мелкий порт и стоят там подолгу, но недели через две ты сможешь сесть на то же судно по тому же поручению.
– Две недели! Вечна милосердная! Но вы правы, господин Полчек, – сказала Завирушка, вытирая рукавом мантии выступившие слезы, – жизнь не закончилась. Я пойду в здешний храм Вечны и покаюсь перед птахами. Может быть, мне простят мою беспечность и позволят пожить в храмовом общежитии на правах трудницы во славу нефилимову. Буду готовить для паломников, убирать, драить туалеты… Эх, а Корпора была так близко!
– Подождите, юная леди, – вкрадчиво говорит Полчек, – возможно, это не лучшее решение.
– Почему?
– Местные птахи ничего о вас не знают, для них вы посторонняя. Они могут решить, что, раз вы опоздали на корабль, то и посвящения не заслуживаете. Птахи считают, что одного шанса в жизни достаточно, и кто его упустил, тот не достоин иного. Такова воля Вечны. У вас просто заберут поручение и отправят обратно на север с первым же караваном.
– Вы правы… – севшим голосом признаёт девушка. – Это будет ужасно. Буквально конец всему. Но что же мне делать? Мне некуда больше податься.
– Знаете… – Полчек принимает задумчивый вид. – Вы же хотели хоть раз в жизни увидеть театр?
– Да, но…
– Никаких «но», юная леди! Я приглашаю вас на премьеру моей пьесы «Тихий ужас»! Она пройдёт сегодня вечером, в «Скорлупе».
– Скорлупе?
– Так называется здание, которое я купил для своего театра.
– Но я…
– Ни слова более! Девушка, прочитавшая столько классических драм, просто обязана ознакомиться с современной сценической школой! Поверьте, моё предложение не содержит ничего странного или предосудительного. Раз уж судьба свела нас сегодня, позвольте мне позаботиться о вас ещё немного!
**
Третий игрок:
– Мастер, могу я сделать бросок на проницательность? Мне кажется, хитрый дядин персонаж хочет надуть мою Завирушечку!
Первый игрок, смеясь:
– Дорогая племянница, это просто игра!
Мастер:
– Какая у тебя проницательность?
*Шорох бумаги*
Третий игрок:
– Где же это было… Вот: плюс три.
Мастер:
– Можешь сделать бросок. Тогда Первый игрок бросает убеждение.
*Стук катящихся кубиков*
Третий игрок:
– Тройка! Это много или мало?
Мастер:
– Первый игрок?
Первый игрок:
– Ха! Двадцать шесть!
Второй игрок:
– Ого! Это что, крит?
Первый игрок, смеясь:
– Нет! Мой Полчек полон сюрпризов, дружище! Ещё не раз тебя удивит в этой партии!
Третий игрок:
– Что это значит?
Первый игрок, вздыхая:
– Первая игра – это как… Ладно, не при детях.
Мастер:
– Ты выбросила три и модификатор три. Итого шесть против двадцати шести. Ты ему полностью веришь, девочка!
Третий игрок:
– Как-то нечестно…
Мастер:
– С костями не спорят. Такова игра.
**
– Почему-то я верю вам, господин Полчек, – вздыхает Завирушка.
– Вы не пожалеете об этом, юная леди!
Глава 4. Сорванная премьера
– Мастер, Мастер!
– Я занят, Пан.
– Но, Мастер, у нас…
– Потом, всё потом.
Козёл с досадой посмотрел вслед Полчеку, ведущему под локоток юную девушку в весьма потрёпанной и грязной мантии птахи.
– Опять Мастер кого-то притащил, – пожаловался он Спичке. – А нам мучайся.
– Он постоянно так делает, – невозмутимо сказала дварфиха, протирая стаканы, – пора бы привыкнуть.
– Налей мне виски, – попросил Пан.
– Ты демон в форме козла, – напомнила она. – Ты не ешь и не пьёшь.
– Тебе что, жалко? Выльешь потом обратно.
– Да на здоровье.
Дварфиха поставила на стойку стакан, плеснула туда из большой зелёной бутыли. Козёл протянул морду и с шумом втянул воздух широкими чёрными ноздрями.
– Отличный букет. Сивуха, торф, помёт каменного червя, древесина скального дуба, что-то ещё…
– Чешуя квиппера, я думаю. Это виски из Чёрных гор, воду для него набирают в подземных озёрах, там эти твари просто кишат. Говорят, пока вытягиваешь ведро, они успевают перегрызть ручку. Потому он такой дорогой.
– Пойду обрадую труппу, что у нас не только не хватает на премьере ключевого актёра, но и Мастер приволок очередного кота в мешке.
– Ты так переживаешь, как будто это в первый раз, – дварфиха вставила в горлышко бутылки воронку, примерилась к ней стаканом, подумала, вздохнула ― и вылила стакан себе в рот.
Козёл проводил бурую маслянистую жидкость завистливым взглядом.
– Он же дорогой!
– Вот именно, – севшим голосом ответила Спичка. – Ух, забористо… Такой дорогой, что его ни разу никто за все годы не заказал. Всё, проваливай, мне надо притащить из подвала пяток бочонков эля покрепче. На премьерах зрителей одолевает страшная жажда.
– Волшебная сила искусства, – обиженно отвечает Пан. – Рад, что наши скромные сценические потуги хотя бы повышают твои продажи.
– Если бы не мой бар, – фыркает дварфиха, – вы бы давно умерли с голоду. Как ты думаешь, за счёт чего живёт наш театр?
– За счёт талантливых пьес нашего Мастера, моей гениальной режиссуры и моих великолепных иллюзий, прикрывающих унылую игру наших слишком много о себе возомнивших актёров?