Страница 40 из 79
Расстроенный вождь пока ещё только зарождающегося племени почесал затылок. М-да, как раз новое поколение и оказывается под угрозой, если он будет лезть немытыми руками. Михаил раздул ноздри, учуяв на пальцах запах самок. Но взял себя в руки и вышел, рыча. Из кухни донёсся грохот и мат:
– ...Мля, кто табуретку на дороге оставил?!
Мебель просвистела и врезалась во входную дверь.
– Сапегин!... – Ольга хорошенько обложила мужа. – Ты чуть нас не прибил.
Их кухни донеслось сопение и приглушённый рык.
– Миш! Мы выходим? – Крикнула Ира, не показываясь из-за дверей.
– Выходите... – Голос главы семейства прозвучал тихо и ровно.
Ольга шагнула первой.
– Ты не расстраивайся. Если аккуратно, то всё можно.
– Всё? – Горько усмехнулся Михаил.
– Эй! Я не это имела в виду!
И фыркнула:
– Извращенец!
Но получилось не осуждающе, а наоборот – призывно. Сама от себя не ожидала. Ольга посмотрела на реакцию мужа и нахмурилась. Как раз сейчас он разжёг огонь в печи и сел на табурет перед устьем. В красных всполохах стало видно его застывшее выражение лица и потускневший взгляд. Совсем не этого она ожидала.
– Миш, ты чего?
Девушка ласково потрепала его по отросшей шевелюре. Мужчина вздохнул и прижался щекой к округлившемуся животу супруги. С другого бока тихонько подошла Ирина и он приобнял обеих, стараясь сильно не прижимать. Снова вздохнул.
– Пока таскались за солью, как-то было не до этого. Потом отходняк от экспедиции, куча дел – тоже некогда было. А сегодня как долбануло. Прям, проткнул бы им самым. Но я уже успокоился, можете не бояться.
Ольга выдохнула с рычанием:
– Ой, дура-а-а-к. – Протянула она. – Да можно. Можно. Только осторожно. Мы же тоже не железные. Просто действительно некогда было. А сегодня, как ты выразился, «долбануло».
Она уселась под окном, нервно поправила на столе баночки приправ. Поменяла их местами. Снова поправила – ровно повернула надписи.
– Короче... Отставить меланхолию! Я так поняла, что прямо сейчас ты ничего не можешь?
Мужчина только развёл руками:
– Трудно было, но я отгородился от эмоций. Заморозился.
– Я помню, ты говорил о таком. Давай размораживайся, дед Мороз. К вечеру чтобы как штык. А пока погуляем. Всем будет полезно.
– И ёлочку привезём. – Добавила Ира.
– Да, и ёлочку. А вечером... Ну, что? Собираемся?
Михаил кивнул и побрёл одеваться.
Ольга повернулась к младшей коллеге по постели:
– Что-то стало слишком грустно... Надо исправлять. Как там в мультике?
Она растянула губы в неестественной улыбке и махнула пару раз ладонью над плечом.
Ира фыркнула, но тоже растянула губы, став похожей на лягушонка:
– Поняла, шкипер! Улыбаемся и машем! Улыбаемся и машем!
Уже одетый муж заглянул и недоумевающе наблюдал за их смехом. Обе, не сговариваясь, синхронно помахали ему с дебильными улыбками.
– Тьфу ты...
Глава семейства хмуро вышел, хлопнув дверью. Девушки снова фыркнули и заржали.
– Ковальски! – Рявкнула Ольга.
– Я, шкипер!
– «Я», – передразнила её старшая. – Головка от... Кхм... Слушай приказ. Развеселить капитана корабля! Как поняла?
Ирина вытянулась.
– Сэр! Есть, сэр!
– Мэм...
– Что? – Не поняла Ира.
– Не «сэр», а «мэм».
– А... Ну, да.
Девушка снова вытянулась для рапорта, приложила ладонь к виску. Потом, закатив глаза, посмотрела себе на темечко и закрыла голову другой рукой.
– Мэм! Приказ развеселить капитана, мэм! Разрешите выполнять, мэм?
– Выполняйте, Ковальски.
– Мэм! Есть, мэм!
Неуклюже развернувшись с заносом живота, Ирина зашагала к выходу.
Глава 11. А теперь – Новый год?
– Вот эта ничо так.
Михаил ткнул обухом в ёлочку, стряхивая белый покров.
– А мне вон та нравится.
Ира махнула на полутораметровый сугроб неподалёку.
– Что ты могла под снегом увидеть? – Хмыкнула Ольга. – Ну, тогда я выбираю эту.
Женщина показала на ещё одну.
Они стояли на краю полянки. Только здесь оказались пушистые разлапистые ёлки, а не те хлысты, которые росли в гуще леса.
– Она же кривая, – удивилась Ира.
– И ничо не кривая. Снег упадёт – выпрямится.
– Надо бы без снега сравнить. – Ира повернулась к мужу. – Мишенька, ты не мог бы...
– Да понял уже, – перебил Мишенька и подхватил лопату для чистки снега.
Через полчаса он разогнулся и побрёл на другой край поляны, протаптывая тропу. Так как солнце не доставало под кронами деревьев, не подтапливало снег, то и наста здесь почти не было. Ему пришлось весь путь сюда работать трактором, разгребая снег высокими валенками. На лыжи Ольга запретила вставать, боясь чрезмерной нагрузки на пресс. Михаил сначала хотел поспорить, а потом вспомнил, как у него болел низ живота, когда он впервые встал на бегунки. Действительно, выносить вперёд утяжелённые лыжами ноги гораздо труднее, чем отталкиваться четырёхглавой и ягодичной мышцами. И икрами ещё. И спина в основном работала, когда тянули, наклоняясь вперёд. К тому же, морозить ноги в беговых ботинках совсем не дело для беременных. А шить ременные крепежи под обычную обувь – это долгое занятие. Короче, аргументы против сыпались от всех троих. Вот и получилось, что Михаил от самого дома шёл без лыж, но как бы на них, шагая лыжной походкой и откидывая снег на обочину тропинки. Благо, осадков после бурана так и наблюдалось. В небе снова ни облачка. Дождя ведь они за всё лето так и не увидели.
Мужчина прошёл полянку и развернулся. Девушки шагали сразу за ним и теперь разошлись в стороны, оборачиваясь к очищенной от снега деревцам. Щурясь от яркого солнца, все трое наклонили головы к левому плечу, потом к правому. Снова к левому. Собаки, увязавшиеся сегодня за людьми, повторили движения почти точь-в-точь. Усмехнувшись четырёхлапым повторюшкам, Михаил протоптал путь немного в сторону. Отсюда получалось рассмотреть лесных красавиц с другого ракурса. Снова повторилось качание головами.
Ирина развела руки, как бы извиняясь, и смущённо улыбнулась:
– Ну, вот. Я же говорила, что кривая.
Ольга насупилась. Потом вздохнула, признавая поражение.
– Ладно, твоя действительно красивее. Слышал, Сапегин? Берём эту.
– Слышал... Берём... Ну-ну. В магазине, что ли... – Проворчал Михаил.
Мужчина уже шагал к ёлке, вытаскивая из-за пояса топор. Пусть он выбрал деревце немного выше. Но внизу оказалось много сухих веток, а без этого участка его ёлка оказывалась явно мельче. И мохнатость у выбранной Ирой ёлки повышенная.
От первого удара кто-то захлопал крыльями в кронах деревьев, в кустах ломанулась белая тень. Со всех деревьев в округе посыпались сугробы. Михаил отряхнулся от снежной пыли и снова ударил. Двадцать минут, и он уже аккуратно укладывал красавицу на кованки[*], старательно выравнивая ветки. Пластиковая лопата тоже легла в сани, а топор отправился за пояс. Привязывать ёлку Михаил не стал. Если ехать медленно и спокойно, то не выпадет. А от верёвки могут маленькие веточки сломаться.
На обратном пути девушки шагали впереди саней, раз уж тропа имеется. Время от времени они оборачивались и, призывно качая бёдрами, посылали воздушные поцелуи. Пока шли вперёд, им приходилось плестись сзади, и они не могли использовать всё своё очарование. Оставалось только рассказывать анекдоты и смешные истории, но муж на них не реагировал, продолжая хмуриться. Зато теперь можно, и даже нужно, стараться.
Михаил, не слишком напрягаясь, толкал железную ручку саней и смотрел на вертящихся впереди жён. Они явно решили развеять тучи в его мыслях. По дороге вперёд мужчина был ещё слишком... Обижен? Нет, неправильное слово. Обиды не было. Ярости тоже. Трудно сформулировать. Может, сожаление об упущенных возможностях? Столько постился, а тут облом. Но прогулка на свежем морозном воздухе и умеренная физическая нагрузка развеяли хмарь в мыслях. Он всё чаще ухмылялся, глядя на потуги жён. Но старался спрятать улыбку – а вот нефиг! Девушки остановились. Пришлось и ему тормозить. Жёны пошептались и вдруг активно задвигали бёдрами, мурлыкая что-то под нос. Это что – стриптиз что ли? Ага. Вот Ольга прогнулась, как бы держась за невидимый шест. Ирина присела, оттопырила попку и закачала ею, держась за тот же шест, но немного ниже.