Страница 12 из 78
Медведица обнюхала пустые руки и печально вздохнула. Потом отправилась обратно в пещеру – детей покормить надо.
Михаил сполз к берегу и окунул голову в ледяную воду. Мозги горели, сердце пыталось выскочить через горло, а колени подкашивались. Окунув шевелюру ещё раз, мужчина стал жадно пить. Ключевая вода – явно внизу источники – постепенно успокаивала. Когда к месту осторожно подошёл соратник, мужчина уже более-менее пришёл в себя. Быстро собрав вещи, «охотнички» умотали до хаты.
Глава 4. Плантация
Всю дорогу до дома Михаил молчал. Крутил подобранные на обратном пути луковицы, которые выкопала медведица. Даже отдал копьё товарищу, чтобы не мешало в руках. Если зверь потрудился отрыть это из земли, то как раз корешок и надо использовать, а не веточки или цветы. Михаил очистил корень от основной грязи. Тот выглядел, как большая развернувшаяся луковица чеснока. Решившись, мужчина отломил одну белую с желтоватым отливом дольку. Понюхал – в носу остался тягучий чуть резкий запах. На вкус корень оказался сладковатым и крахмалистым. Откусив совсем маленько, ждал до дома, как среагирует организм. Вроде никаких позывов не наблюдается: ни блевать, ни в туалет не тянет.
Дома сразу полез к книжным полкам. Где-то стоит толстый трёхтомник полезных и лекарственных растений. Пропустил статьи с описаниями – всё равно названия не знает. Искал только на цветных вкладышах. Узнал сразу же. Очень уж характерный цветок. Невысокое растение с ярко-оранжевыми, даже скорее красноватыми цветами, усеянными черными точками. Лепестки загнуты колечками в обратную сторону, а из центра торчат длинные тычинки. Отдельно нарисована чешуйчатая луковица.
Так. Подпись «Саранка кудреватая». Ищем на С. «Саранка кудреватая – см. Лилия кудреватая». Да они издеваются! Пришлось открыть другой том. Нашёл!
«Лилия кудреватая известна под народными названиями царские кудри, сардана, саранка и сарана...»
Ага, вот:
«...луковицы съедобны, имеют сладкий вкус, могут заменять картофель.
Традиционно вид имеет пищевое значение, употребляют в сыром, варёном, жареном, сушёном виде и в качестве приправы. Луковицы едят сырыми или готовят испечёнными в золе, или сваренными с молоком и коровьим маслом. Сушёные луковицы этого и других видов лилий употребляются якутами в виде муки для приготовления молочной каши; киргизы кладут луковицы в овечий сыр для приправы. Используют как суррогат кофе...»
Это как – сушат, мелют и обжаривают? Ладно. Что ещё? Надземная часть.
«...Обезболивающее, противовоспалительное и смягчающее свойство клубней лилии используют при лечении суставных заболеваний, кожных болезней, ожогов, ран, абсцессов, нарывов. Измельченную, сваренную вместе с хлебным мякишем луковицу прикладывают к фурункулам и нарывам – она ускоряет процесс их созревания и вскрытия. Измельченные и запаренные листья также можно прикладывать к нарывам и ожогам – они уменьшают воспаление и снимают отечность.
Сок из этого растения оказывает ранозаживляющее действие, поэтому внутрь применяется при язвенной болезни желудка и эрозиях. Отвар показан при заболеваниях желчного пузыря...»
И ещё: Занесено в красную книгу. Вот так-то. Но это там – в красной книге, а здесь наверняка этого добра навалом. Сейчас всего много. Человек пока не разграбил планету. Но уже стремится к этому. Нам тоже придётся как-то менять окружающий мир, чтобы выжить.
– Что говоришь? – Переспросила Ольга.
Михаил не заметил, как стал говорить вслух.
– Да вот, думаю – а зачем мучиться с вырубкой леса? У скалы, которую мы нашли, есть отличное пустое пространство. Там, конечно, не ровная степь. Но ведь нам же не пахать надо, а лопаткой поковыряться. Эй! Гости дорогие! Слышите?
– Чо?! – Донеслось из другой комнаты.
– Если там, с южной стороны горы сделать засеки из деревьев, то никто на наши поля лазить не будет. А размеров нам хватит с лихвой. И ходить недалеко. Полчаса – это немного.
– Ок! Давай завтра об этом.
– Ну, завтра, так завтра, – вполголоса сказал Михаил, обнимая жену.
– Да подожди ты!
– А чего? Я сегодня, между прочим, почти в пасти смерти побывал!
– Да ладно! Тоже мне, дрессировщик на арене цирка.
Ну, вот почему она так? Обязательно надо поддеть! Сам-то Михаил особой остротой языка не страдал. Выработанная с юности защитная система сработала раньше, чем он успел что-то подумать. Нервотрёпка – это опасность, а опасность надо встречать с холодной головой.
– Так, Оля. – Голос мужа не нёс никаких эмоций. – Завтра ведь картошку сажать, а мы ещё не вытащили её. Надо вытащить, перебрать.
Удивительное дело, но Ольга в этот раз не стала спорить. Она не задумалась в явном виде, но на уровне эмоций женщина, наконец, поняла, что условия изменились, и требуется вести себя по-другому. Да, она тоже устала за сегодня – попробуй перемыть весь дом. Пусть и с помощницей. Но двадцатилетняя девушка из большого города – совсем не та помощница. И они это делала в спокойной обстановке, а мужики все на нервах.
– Ми-и-иш, – протянула она. – Поможете мне воду натаскать? Пожалуйста...
Михаил посмотрел на жену. Он уже приготовился заняться картошкой, а его отвлекают. Но жена действительно всё истратила на готовку и уборку – вот что отсутствие интернета делает! Зато, вернулись домой, а тут всё сверкает. Но и воды впритык. Ольга с Ириной днём принесли немного, только чтобы хватило. Впрочем, управились быстро. Вёдер хватало на всех, каждый принёс по три дружка – и вуаля! – баки полны. Потом в четвёртый раз, поставив воду в вёдрах на печь – это для ровности счёта, чтобы всё-всё заполнить. Поддоны с высушенной петрушкой, которые занимали место на печи со вчерашнего дня, пришлось убрать, чтобы потом отжечь – трава так присохла, что отскабливалась только вместе с копотью.
С водой закончили, теперь уж хватит надолго. А как просто было до переноса: включил насос – и баки полные. Теперь так и придётся ручками. Старый насос остался на той стороне вместе с колодцем, другого насоса нет. Впрочем, электричества тоже нет.
Больше всего жалко баню и новую теплицу. С баней-то ладно, хоть не сразу, но построят. А вот новенькая теплица из поликарбоната – её уже не восстановить, пока не научатся делать листовое стекло. А до этого ещё далеко – нереально такие вещи задумывать, имея всего четыре пары рук.
– Ми-и-иш...
Мужчина пока говорить не хотел, хотя и развеялся, таская воду. Он только вопросительно поднял брови.
– А может, не всю картошку садить? Надо же что-то есть, пока мы не научимся охотиться.
Михаил задумался. Ситуация с продуктами действительно скользкая. А это «мы» очень согрело душу.
Не получив ответа сразу, Ольга привела самый веский довод:
– Ты ведь и сам очень любишь картошку в любом виде. Как проживёшь?
– Ок! Тогда перебираем основательно. Больную на еду сразу. Крупные клубни режем – жопку, где глазков нет, мы и сами прекрасно съедим.
Через час вся картошка уже ждала сортировку на мощёном резиной дворе. Михаил браковал любую болезненную картофелину. Очень не хотелось, чтобы новый урожай страдал от какой-нибудь парши или фитофтороза – лечить нечем и можно заразить всю картошку на веки вечные. Явно больных корнеплодов получилось почти четверть. Потом ещё четверть поступила на еду в виде обрезков. Обычно картофелина имеет несколько глазков, и все они прорастают с одной стороны. Можно от крупной спокойно отрезать ту часть, где ничего не прорастёт – питательных веществ хватит из половины или четверти большого корнеплода. Резали и сразу же макали в древесную золу, чтобы срез не сох, и получалась корочка.
В итоге, на посадку пошло чуть больше половины – 36 вёдер или 9 мешков. Обычно сажали гораздо меньше. Но сейчас в землю пойдёт не только семенной материал, но и недоеденный картофель. Лучше насыпать закрома, чем голодать от своей же лени. Далековато бежать до ближайшего супермаркета – тысяч пятьдесят лет, а то и все сто тысяч.