Страница 34 из 49
— Что-то потеряла нас голубиная почта, похоже… — Оглядев тёмное небо, я так нигде и не заметил цветных лампочек дрона.
— Может заняты. — Скрипнул наплечниками напарник. — Готовятся прийти на помощь нахимовцам. Если кассета им про тебя всё рассказала, конечно…
— Хорошо если так… Только ума не приложу, как теперь лучше попасть на остров. Если я правильно понял — через северный мост сейчас можно только в жир ногами въехать. Разве что Камчатка в своём Кронверке какие-нибудь самоходки в рабочее состояние привела…
— Это вряд ли. Если они и не охолощены, то точно не на ходу. А по воде до Кронштадта что, вообще никак?
— Белла говорила, что сейчас по Финскому можно проплыть разве что на крейсере. Мы вон с ней на буксир в Неве столько крабов нацепляли, что он чуть носом на дно не пошёл. А от крепости до острова наверное не меньше тридцати километров плыть. Без учёта течений, которые, судя по «Калине», к городу воду несут.
— У них там вроде атомный ракетоносец на ходу есть. И те, кто может им управлять.
— Может те гонцы, о которых мы читали, на нём и прорвались где-нибудь до берега. Но, наверное, Нева маловата для такой подлодки.
— Но это уже что-то… Ладно, будем решать проблемы по мере поступления. — Шутник вгляделся туда, где рельсы исчезали за поворотом на Первую линию. — Слышишь?
Я прислушался и тоже заметил нарастающий гул даже сквозь шлем. Не такой массивный, как в районе Смоленского кладбища. Но его уже можно было различить даже за постоянной вознёй, плесками и стонами со стороны реки. И гул явно постепенно нарастал.
— Идёт молодёжь. Не подвели пацаны.
И уже меньше чем через минуту братья выбежали из-за угла, ведя за собой начало нестройной толпы неожор.
Как и рассказывали наши юные союзники, молодые жоры действительно реагировали на них с таким же безразличием, как и взрослые. По крайней мере, ещё до того, как почти все подхватили икру от мутировавшего рачка. А на ванильные сухари, которые братья периодически крошили сейчас за собой следом, неожоры велись так же охотно, как и предыдущее поколение жертв эпидемии.
А когда ветер с набережной донёс до толпы безумных тинэйджеров запах их взрослых биологических конкурентов, приманка уже не понадобилась.
— Добро пожаловать на борт! — Я помог забраться наверх Тиму-старшему, а шутник подхватил его мелкого братца. — Занимайте места согласно купленным билетам!
— Пипец их там сбежалось! — Спрыгнув в салон дрезины первым, младший из братьев тут же прижался к решёткам на корме, торопясь получше рассмотреть выходящую на перекрёсток толпу. — Они ночью ещё голоднее, чем днём! Ай!
И он тут же отшатнулся, когда один из неожор напрыгнул на корму Брокмобиля, почуяв наш с Шутником запах.
— Мелкий, не высовывайся! Фух… — Старший из братьев запыхался гораздо сильнее, так как тащил более тяжёлый рюкзак. Но и он не смог сдержать восхищение, при виде нашего транспорта. — Вот это крутяк!!!
— Будете себя хорошо вести, подарю. — Захлопнув за собой люк, я встал за рычаги. — По Ваське экскурсии возить станете.
— Хы… Фух… А это чё? — Тим-старший тут же заинтересовался поднятыми гильотинами.
— А вот чё… — Шутник взялся за рукояти и резко потянул вниз сразу оба широких ножа.
— Атас!!! — Глядя на отрубленные руки неожор, посыпавшиеся на пол кабины, братья воскликнули почти в один голос.
— А можно я потом⁈
— Я первый!
— Да у тебя не отрос ещё!
— Да это у тебя не отрос!
Шутник снова перевёл гильотины в состояние готовности, отпихнув безруких преследователей. И указал братьям на отрубленные конечности:
— Сначала эти выкиньте! А то скоро наступить некуда будет…
— Окей…
Брезгливо просовывая чужие руки сквозь решётку на улицу, братья, похоже, почти сразу забыли про гигантские резаки. Потому что к этому времени на проезжей части набережной Макарова разные поколения жертв эпидемии снова схлестнулись в своём яростном противостоянии. И Брокмобиль оказался почти в самом центре кривой линии фронта.
Когда обе толпы заражённых встретились, тощие неожоры почти сразу перестали атаковать транспорт и безуспешно пытаться достать нас с Шутником сквозь решётку. Всё внимание толпы, привлечённой сухарями из внутренних улиц Васильевского острова, переключилось на других взрослых.
А те, в свою очередь, обрушились на нарушителей естественных границ не только собственной мощью, оттянув с моста добрую часть своих сородичей. Поднявшаяся свара привлекла внимание и нерестящихся миног. И длинные рыбины тоже постепенно начали отползать с моста на широкий перекрёсток, стремясь поживиться потоками тёплой крови. Обильно льющейся на асфальт из раздавленных и разорванных тел с обеих сторон этого конфликта поколений.
В ход снова шёл весь небогатый арсенал заражённых организмов. Разорванные руками хрипящие рты быстро пропадали под извержениями из крабовых пастей. И но следующие ряды обезумевших подростков тут же затаптывали и ломали обработанных икрой жертв, ломая и вырывая членистые отростки из пастей плешивых крабов. Чтобы тут же снова получить заряд жёлтой блевотины в раскрытые пасти.
— У-о-о-о-о-о-о!.. — Словарный запас братьев, во все глаза наблюдавших за сражением из самой его гущи, уменьшился до каких-то неясных междометий. — Е-е-е-ба-а-а-а…
— А теперь — вторая скорость! — После того, как Брокмобиль ещё немного порасталкивал толпу кормой, я перевёл нужные рычаги вперёд. И пока скотоотбойник лишь распихивал гневную толпу перед нами, пилы на колёсах тут же начали собирать свой мрачный урожай по бокам.
— Йо-о-о-о-ома-на!!! — Прильнув к бортам, братья с не меньшим интересом следили за тем, как сначала неожор, а затем и крабов начало наматывать на зубастые диски.
А когда разгоняющийся транспорт пересёк центральную часть сражения, очередь дошла и до миног. И, прежде чем снова взяться за кремовый дозатор, я сбавил темп движения. Плотность переплетённых на мосту тварей всё ещё выглядела слишком тяжело. И грозила сходом с рельс.
Смертельная для рыб настойка мыльного корня теперь вырывалась и распылялась из шприцов немного дальше. И прежде чем неторопливое движение дрезины переворачивало извивающиеся тела зубастых рыбин, они успевали получить на жабры облака мелки капель и забиться в конвульсиях.
— Назад! — Шутник затянул пацанов свободной рукой к нам за спины прежде чем несколько рыб выкинуло на капот. И дисковая пила, тут же прижав их к решётке, начала превращать миног в сырой рыбий фарш, обильно брызнувший нам в забрала.
Но оба Тима и не думали пугаться скребущих по решёткам зубов, орущих жор и льющейся со всех сторон рыбьей и человеческой крови. Быстро сообразив, что к чему, они тут же принялись дёргать и поднимать гильотины обратно, избавляясь от тех крабов, которые всё-таки сели Брокмобилю на хвост. И теперь тянулись к ним сквозь заднюю решётку.
— Н-на, нах!
— Хрясь! Ага-а! Так вам, твари!!!
— А выкидывать кто будет⁈ — Пнув отрубленные конечности у себя под ногами, Шутник, очевидно, опять вспомнил былые школьные денёчки. И включил типичный учительский тон. — Пушкин⁈
— Да щас, щас… — Избавившись от преследователей, пацаны нехотя вернулись к менее интересным обязанностям.
Стараясь опылить ядовитым составом прежде всего тех миног, которые ещё не успели влезть на рельсы, мы постепенно продвигались вперёд, расталкивая отбойником тех тварей, что успевали перейти нам дорогу. Точнее, переползти…
Середина моста… Плески шелест слизистой чешуи, хлюпанье пил, режущих рыбу впереди и по бокам… Середина второй половины… Медленно, но верно Брокмобиль всё-таки справлялся с напором извивающейся и конвульсирующей от яда стаи. И когда справа от нас из темноты выросла круглая ледовая арена, а слева — трибуны футбольного стадиона, на отбойник снова начали попадать только редкие крабы. Водная гладь теперь была только между нами и стадионом. И была почти свободна от зубастых рыб.
— Фух… — Сбросив с плеча резервуар, Шутник размял спину парой боковых наклонов. — Вроде выбрались…