Страница 20 из 31
— От меня позвонишь.
— У нас телефона еще нет, — сообщила девочка своей новой знакомой.
— Да? — озадачилась та. — Знаешь, это вам надо действовать.
— А как? — удивилась Лида. — Мама ходила, узнавала. Говорят, номеров нет.
— Ерунда. Во-первых, номера всегда есть, только они резервные и очень дорогие. А во-вторых, скоро здесь ставят новую АТС, и номера будут, и по нормальной цене. Только надо срочно написать заявление. И хорошо бы, если бы какие-то основания были.
— Какие основания? Нужен телефон — вот и все основания.
— Нет, телефон всем нужен. А надо, чтобы он был необходим. Ну там больные в семье…
— Ой, тьфу, тьфу, не надо, — сплюнула Лида через левое плечо.
— Ну или по работе нужен.
— Папе! — сообразила Лида. — Он часто в командировки ездит, и ему звонили раньше всегда домой. А теперь у него проблемы.
— Вот! — обрадовалась Наташа. — Только срочно надо. У меня тетка двоюродная на телефонном узле работает, она все знает. Я через нее могу заявление передать. И к заявлению обязательно нужно ходатайство от работы.
— Слушай, — осенило Лиду. — Пойдем к нам, все родителям расскажешь, может, и правда телефон получим.
— Давай, — согласилась девочка.
Они поднялись к Лиде домой. Дверь открыла мама и очень обрадовалась:
— Лидуш, как ты вовремя пришла! Я тут с петельками зашиваюсь.
— Мам, познакомься, это Наташа, она в моем классе учится.
— Здравствуй, Наташенька, — обрадовалась мама и ей. — Проходи.
— Мам, она говорит, что нам телефон можно уже в этом году поставить.
— Даже в этом месяце, — поправила ее Наташа и подробно изложила все, что им надо сделать.
— Подумать только! — всплеснула мама руками. — А мне сказали, не раньше, чем через год.
— И еще не предлагали доплатить двадцать тысяч за срочность, чтобы поставить в этом году? — прищурилась Наташа.
— Предлагали, только у нас сейчас лишних денег нет, — и тут до мамы стало доходить. — Так это получается, они пугают, чтобы деньги платили?
— Ну не совсем пугают. Но сейчас новую АТС включают, и есть возможность выделить номер.
— Коля, ты слышишь? — Мама пошла объяснять мужу ситуацию с телефоном.
А Лида повернулась к новой подружке и развела руками:
— Накрылась наша музыка. Я пойду петельки к шторам пришивать.
— А я помогу, — предложила Наташа. — У тебя есть что послушать? Или все еще запаковано?
— Нет, — засмеялась Лида. — Что-что, а магнитофон стоит.
И они весело провели два часа, пришивая тесемку к шторам, а потом и помогая эти шторы вешать.
— Ну вот, совсем другое дело, — сказала мама, любуясь на результат работы. — Уже совсем жилой вид.
— Ага, — кивнула Лида, глядя на лампочку, одиноко болтавшуюся под потолком. — Только люстру надо.
— Хочешь, завтра в «Свет» сходим? — предложила Наташа. — Там хорошие люстры продают.
— Дорогие? — заинтересовалась мама.
— А там всякие есть.
Мама записала адрес магазина и, очень довольная, пошла к себе.
Наташа посмотрела на часы.
— Домой надо, — вздохнула она.
— Я провожу, — предложила Лида.
Предупредила родителей и пошла с новой подружкой к ее дому. Солнце садилось, из-за домов его уже не было видно, но фонари еще не зажглись. Тепло и хорошо. Начало сентября — чудесное время.
Они шли и болтали обо всем. Оказалось, у них много общего. Находили все больше и больше того, что нравилось обеим, и радовались. Обеим нравилась верховая езда, но в отличие от Лиды Наташа знала, где поблизости можно покататься. Правда, стоило это удовольствие недешево — 250 рублей в час, но иногда можно это себе позволить, решила Лида и договорилась, что в следующую субботу они обязательно туда съездят.
У дома Наташа предложила подняться к ней:
— Хочешь, зайдем, может, позвонить куда-то нужно.
Лида согласилась. И правда, надо бы Ирке позвонить — как там у них дела?
Наташа тоже жила в трехкомнатной квартире. Но, в отличие от Лиды, еще и с младшим братом, и с бабушкой. Так что у нее было не слишком просторно в комнате, которую она делила с братом. Зато оказалось, что она рисует. Все стены в ее комнате и в коридоре были увешаны рисунками, офортами, акварелями. Сначала Лида подумала, что это покупные вещи, только удивилась, что их так много. А когда узнала, что все сделала сама Наташа, ахнула и слегка позавидовала. Она пыталась одно время рисовать, но так здорово у нее не получалось никогда.
— Я в художественной школе еще учусь, — объяснила Наташа. — Может, потом в институт поступлю, художественный. В этом году мои работы на международную выставку послали.
— И как?
— Пока не знаю. Их неделю назад отправили. Там не только мои работы, из нашей школы еще двоих отобрали. И со всей Москвы — тоже, наверное, много. Художественные школы в каждом районе есть. Ну звони, а я пока на кухне подожду, — предложила деликатная Наташа и вышла.
Лида набрала Иркин номер, но там было занято. Еще раз — и снова с тем же результатом.
— С кем-то болтает, — стало ясно Лиде. Ну что ж, знакомо. К ней и раньше было сложно дозвониться. Причем с одинаковым удовольствием по телефону разговаривали все члены Иркиного семейства.
«Ладно, придется подождать, пока нам телефон не поставят, — поняла девочка. — Иначе с Иркой не поговоришь».
Она опустила трубку на рычаг, а потом снова ее подняла и нерешительно, останавливаясь после каждой цифры, набрала номер Артема. Немного волнуясь, ждала, кто снимет трубку. И когда уже решила, что никого нет дома, трубку подняли.
— Алло! — Голос был Темкин, и абсолютно спокойный. Лида промолчала. Просто не знала, что сказать.
— Я с-слушаю, — повторил Артем, и Лида осторожно повесила трубку. Все с ним в порядке.
Мальчик на том конце провода недоуменно прослушал короткие гудки и положил трубку.
— Кто там? — крикнула мама из своей комнаты.
— Ошиблись, н-наверное, — сказал он. Если бы у Лиды был телефон… Удивительно, всего три дня назад он увидел эту девочку. Тогда он пришел в школу в слабой надежде, что Сережка вернулся в их класс. Он уехал в Питер вместе с родителями сразу после Нового года. Там и учился. До самого лета они перезванивались, и еще он писал Теме письма по электронной почте. А перед летними каникулами звонил последний раз, сказал, что уезжает в летний лагерь, и может быть, осенью они вместе с родителями вернутся в Москву.
Артем заходил к нему домой, но там теперь жили совсем другие люди. Звонил в Питер — никто не отвечал.
И тогда он пошел в школу — вдруг приехал, а на новой квартире нет телефона, и он не может дозвониться. К тому же из-за Темкиного Интернета дозвониться к ним бывало порой трудновато. Но Сережкиной фамилии в школе в списке вновь прибывших не было. Зато там, около стенда, стояла эта девочка.
Сначала он заметил длинную темную косу. В школе мало у кого были косы. А потом, когда она обернулась, он увидел ее глаза. Тогда он так и не понял, отчего она вздернула подбородок, развернулась и ушла. Он-то сам привык к тому, что веко дергается, и уже не замечал.
И потом, когда увидел ее в метро, она сделала вид, что его не узнает. Но она его узнала! А потом этот гад — что он ей сказал! Как она кинулась от него, и глаза были такие испуганные…
Артем тогда ловко вклинился между ними, но она все равно сбежала из вагона.
И эта пытка в книжном магазине… Он шел к выходу, не ожидая подвоха. И когда обнаружил, что чек пропал, растерялся. Ну и, конечно… Бр-р, даже вспоминать тошно. Лида тогда спасла его от неминуемого позора. Он дождался, когда девочка выйдет — сказать «спасибо». Они уже начали разговор, Темка успокоился и почти перестал заикаться, как вдруг… «Почему? — заметалось у него внутри. — За что?» Он не помнит, что ей ответил тогда, только помнит, какие несчастные стали у нее глаза. Но он уже не мог остановиться. Еще миг — и его заклинило бы на какой-нибудь букве, и тогда… В такие моменты ему казалось, что он вот-вот задохнется. И он ушел. И заставил себя не оглядываться. Шел домой, и жить ему не хотелось.