Свет далекой звезды

– Как вы считаете, – обратился к ней ректор, – лекция поставленной цели достигла?

– Ну, наверно, – неуверенно промямлила та.

– Нет, это не ответ, – настаивал ректор. – Достигла или нет? Достаточен методический и научный уровень лекции или недостаточен? Отвечайте однозначно.

– Достигла. Достаточен, – выдавила Тихонова.

– Вот и хорошо. А каково ваше мнение? – обратился он к Паршикову. – Замечание ваше мне понятно, а вот мнение о лекции – нет.

– Считаю, что лекция цели достигла, но методический уровень оставляет желать лучшего, – выпалил тот.

– Ясно, – сказал ректор. – Кто еще желает выступить?

– Желающих было много. Остальные выступающие лекцию очень хвалили. Ольге стало даже неудобно выслушивать такие восторженные отзывы. Последним взял слова ректор.

– Я долго говорить не буду, – начал он. – Тут многое из того, что мне хотелось подчеркнуть, уже отмечено. Поэтому скажу одно: это лучшая лекция, которую мне довелось слышать за последнее время. Я побеседовал со студентами, и они того же мнения. Могу только порадоваться за кафедру, что на ней появился такой лектор. Теперь вам есть у кого учиться. Ваше слово, Ольга Дмитриевна. Последнее, – пошутил он.

– Начну с замечаний, – встала Ольга. Она не собиралась прощать Паршикову его свинство. – Откровенно говоря, меня удивил Александр Александрович. Ведь во время нашей беседы он мне посоветовал из двух выводов теоремы именно этот. И я последовала его совету. Поэтому мне, по меньшей мере, странно слышать из его уст, что я ошиблась. Тем не менее, считаю, что студенты в выводе разобрались. Это показали их ответы и работа у доски. Кстати, на предыдущем практическом занятии мы с ними повторили всю необходимую теорию.

– Извините, Ольга Дмитриевна, – перебил ее ректор. – Что вы на это скажете, Александр Александрович? Был такой разговор?

– Не помню, – спокойно ответил Паршиков.

– То есть как? – растерялась Ольга. – Я что же, его придумала?

– Ну, может, вы меня не так поняли.

– Ладно, оставим это, – прервал их полемику ректор под веселый шум аудитории. – Мне все ясно. Продолжайте, Ольга Дмитриевна.

– Теперь по поводу записей на доске. Когда вы пишете в столбик, Мария Ивановна, вы закрываете собой доску, пока его не заполните. Значит, или студенты не видят, что вы пишете, или вы вынуждены все время отходить, чтобы показать написанное. И в том, и в другом случае теряется время. Вы начинаете новый столбик, а они лихорадочно переписывают старый, чтобы успеть, пока не стерли. И естественно, уже не вникают в ваше объяснение.

Да, когда лектор пишет по горизонтали, как ученик в тетради, он вынужден ходить вдоль доски. Но зато доска все время открыта, и студенты успевают делать записи.

В заключение Ольга поблагодарила всех выступавших за интерес, проявленный к ее лекции. На этом обсуждение закончилось.

Плакаты с теоремами и формулами были изготовлены за три дня и немедленно вывешены в аудиториях. На каждом занятии студенты их повторяли, а затем учились применять при решении задач.

Хорошисты и отличники старались вовсю. И их усилия начали постепенно приносить плоды. Неуспевающие студенты все чаще стали приходить на дополнительные занятия и консультации. Многие из них переписали проверочную работу на положительную оценку. Некоторые радовались, как дети. Еще бы, ведь он сам – сам! – решил задачу. Пожалуй, впервые в жизни.

Борьбу с прогулами Ольга повела не на жизнь, а на смерть. В конце каждого учебного дня ей на стол клали списки с фамилиями всех прогульщиков. Верочке было поручено добыть их адреса и телефоны. Прикрепленные преподаватели в тот же день ставили родителей в известность о пропуске занятий их чадом и просили выяснить, где оно было в это время. Каждый прогульщик писал в деканате объяснительную. За три пропущенных занятия объявлялся выговор, и Ольга долго мотала лодырю нервы в своем кабинете.

Все эти усилия не пропали даром – количество прогулов резко пошло на убыль.

И забрезжил свет в конце тоннеля. Ольге удалось добиться главного – хорошо учиться стало престижно. К концу мая успевающих в группах стало больше, чем двоечников. Число получивших зачеты непрерывно росло. Но и сроки поджимали – приближался июнь, а с ним летняя сессия.

Глава 27. ЛЕТНЯЯ СЕССИЯ

Май стремительно летел к концу. Летняя сессия вставала на горизонте во весь рост. Ольга со страхом ожидала ее прихода. Необходимо было выдержать марку: не допустить к экзамену лентяев − но таких набиралось отчаянно много. Ведь пятая часть студентов еще не исправила проверочную контрольную, около половины не получило зачета, без которого к экзаменам не допускали. А до них оставалось менее двух недель – сессия начиналась одиннадцатого июня.

А тут еще главный профсоюзный деятель кафедры старший лаборант Матусевич накатал на нее “телегу” в профком − за то, что она заставляет преподавателей работать по выходным. Ольге пришлось оправдываться.

– Я никого не принуждаю, – доказывала она, – все делается на добровольной основе. Но должны же мы исправить то, что напортачили. Или вы хотите, чтобы к сессии пришли с чудовищным количеством задолжников?

– Однако прежде обходились без воскресных работ, – возразил председатель профкома.

– Прежде не были известны факты, с которыми теперь пришлось столкнуться. Когда большинство студентов знает предмет на двойку. Или на них закрывали глаза. Но больше такого не будет. Повторяю – по воскресениям работают только те, кто согласился сам, никого насильно не заставляем. Да, при этом на работу приходится выходить одному из лаборантов. За это ему будет предоставлен удвоенный выходной. По желанию его можно будет присоединить к отпуску. Это вынужденная мера. Но без нее нам с ситуацией не справиться.

– Ну, хорошо, Ольга Дмитриевна, – сдался председатель, – но постарайтесь с этим не затягивать. Как только наметится улучшение, воскресные работы прекращайте.

Само собой прекратим, думала Ольга, возвращаясь из профкома, только когда это будет? А теперь еще все билеты придется переделывать. Где взять время?

Когда доценты положили ей на стол экзаменационные материалы, она от возмущения потеряла дар речи. Такой откровенной халтуры ей еще не приходилось видеть. Часть билетов была написана от руки − с зачеркиваниями и поправками. Количество заданий у разных доцентов было разным, в некоторых билетах имелось всего по одной задаче. Как тут проверишь умение их решать?

Попытавшись решить первую же попавшуюся задачу, Ольга обнаружила в ее условии ошибку. А каково студенту, которому она досталась бы? – подумала она. Вот уж поломал бы голову, бедный.

Собрав доцентов, Ольга высказала им все, что думала. Вкатала выговор Щадринскому за повторную халтуру. Потребовала, чтобы в билетах было единообразие, чтобы все они были отпечатаны и содержали несколько задач и примеров. Поскольку на кафедре работала только одна машинистка – секретарь Верочка, на которую свалилось печатание методичек, Ольга вынуждена была снова обратиться за помощью в деканат. Там ей согласились дать машинистку при условии, что рабочий материал той будет предоставлен не позже послезавтрашнего дня. Пришлось доцентам напрячься и за день все переделать. Причем Ольга предупредила, что если обнаружит в условиях задач хоть одну ошибку, поставит двойку не студенту, а доценту.

Все это возымело действие, и за неделю билеты были отпечатаны. Ознакомив ассистентов с их содержанием, она попросила проработать в группах самые сложные вопросы и задачи. Что и было незамедлительно исполнено.

К началу сессии все валились с ног от усталости и напряжения. Но их усилия начали приносить плоды – число задолжников стало неуклонно сокращаться. И к концу первой недели июня их остались считанные единицы.

Задолго до сессии Ольга попросила деканаты спланировать ей расписание экзаменов так, чтобы иметь возможность побывать у каждого доцента. Это ей было нужно для сравнения их требований, анализа обстановки на экзаменах и подготовленности разных потоков.