Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 7

Утрами Синицын выходил к столу уже при параде, как всегда. Чинно целовал Юленьку. Гладил по головке Володеньку, пока тот отбивался от ложки манной каши. Расспрашивал, во что сегодня будет играть Машенька, которая норовила соскользнуть с коленей воспитательницы. Пил кофе, глядя на семейство как бы со стороны. Ну чем не идиллия? Безупречный пример даже для политика высочайшего ранга.

За прошедшие годы его лицо прочно поселилось на всех медийных ресурсах. Каждый день по телеканалам шли репортажи и сюжеты о Сергее Ивановиче Синицыне, главе «РоссМосСтроя», отце-благодетеле стесненных жилищным вопросом москвичей, меценате и спонсоре городских и областных мероприятий и праздников.

Сергей не ожидал, что втянется в строительный бизнес. К своему удивлению, он почувствовал, как работа увлекает его с головой, по-настоящему. Синицын успел отучиться в архитектурно-строительном институте, разумеется, заочно, и чувство дискомфорта от непонимания специфики дела постепенно исчезло.

«РоссМосСтрой», благодаря своим финансам, отличной репутации, а также многочисленным связям Сергея и помощника Пескова, давно получал большую долю самых выгодных госзаказов, и практически ни один перспективный тендер никогда не ускользал в чужие руки.

Кабинеты высокопоставленных чиновников при первой необходимости быстро распахивали пред Сергеем двери, и кое-кто за глаза шептал уже, что, мол, Первый не вечный, а вот появился реальный кандидат ему на смену…

А Сергей все чаще стал сомневаться, что ему хочется заниматься большой политикой. И принятое много лет назад решение лезть на кремлевский Олимп казалось теперь ошибочным и совершенно лишним. Тогда он даже толком не понимал, что ему в жизни нужно. Хотелось независимости, денег, широкого признания и власти. Практически все из этого списка он получил.

Власть приходит и уходит, законы меняются, деньги перетекают из одного места в другое, а построенные Сергеем дома остаются. Совсем не важно, сколько он дает взяток, какие схемы откатов приходится выдумывать, чтобы можно было работать спокойно и плодотворно. Главное — результат.

Величественные ряды отнюдь не серых многоэтажек год за годом стабильно расширяли периферию Москвы. Архитектурные шедевры по всей столице являлись материальным свидетельством вложенного в них труда. Они останутся здесь и через пятьдесят, и сотню лет, а имена сменяющих друг друга первых лиц государства будут уходить в забвение…

Сергей сидел дома, в кабинете, пил виски и смотрел, как в новостях Первый награждает ветеранов. Вчера Синицын был у него лично. Джинну пришлось колдовать целый месяц, чтобы устроить эту встречу.

После дотошных проверок его долго вели по длинным кремлевским коридорам, пока на тяжелых дверях не сверкнула большая табличка.

Шагнув по глубокому ковру к столу, Сергей поздоровался и протянул руку. Первый поднялся и без церемоний протянул свою.

В момент рукопожатия у Сергея в голове что-то щелкнуло. Он ясно увидел себя и Первого со стороны, словно вышел из своего физического тела в астрал: пройдут годы, и уже Сергей будет сидеть за этим столом с массивными канцелярскими приборами и жать руки входящим.

Почему именно такой нелепый образ возник в голове, он не понял, но сейчас его не занимали ни дворцы, ни яхты, ни машины Первого. Механизм Системы представился ему состоящим из множества винтиков различной величины, увенчанных увесистым золотым болтом. На самом деле ничего не скреплял этот болт, а все держалось именно на бесчисленных винтиках, каждый из которых точно знал, что он является частью всего механизма.

Первый задавал вопросы о текущих делах. Сергей отвечал толково, с расстановкой, а сам окончательно уверился, что никогда не захочет сесть в кресло напротив.

Ближе к ночи глава «РоссМосСтроя» стоял среди заселенных новостроек на юго-западе Москвы. Шел дождь. Телохранитель держал над его головой зонт. В домах горели окна, а в голове у Сергея крутилась та самая, вечная, песня про негасимый свет.

Дождавшись, когда супруга с детьми пойдет в сад, Сергей спустился в подземный этаж.

Здесь, за спортивным залом, кинотеатром и сауной, была спрятана в нише под гобеленом узкая металлическая дверь. То, что она здесь имелась, выдавала лишь едва заметная впадинка на уровне колен — замочная скважина для лазерного ключа. За дверью, в звуконепроницаемой комнате, было почти пусто: лишь стояло кресло, а в гранитном полу поблескивала маленькая дверца сейфа, где лежала волшебная лампа.

Сергей никогда не рассказывал джинну о своих сомнениях по поводу большой политики. Но тот каждый раз заводил об этом разговор по собственной инициативе, уверяя, что уже пора начинать финансово-информационное наступление на Кремль. Сергей просил еще немного подождать, мотивируя задержку своей неготовностью. Настойчивость джинна была ему неприятна.

В последние два года лампа доставалась из сейфа все реже, по одной простой причине: Сергей справлялся сам. «РоссМосСтрой» не только возводил дома, но и успешно растил себя самого, даже без помощи Пескова. А после встречи с Первым сейф ни разу не открывался.

Сергей поймал себя на мысли, что предстоящий разговор с джинном его тревожит. Хотя какое дело сказочному духу до земной суеты? Его забота — исполнять желания, а не указывать хозяину.

Сев в кресло и потерев лампу, Сергей привычно смотрел на кольца цветного дыма, которые складывались в старого приятеля.

— Ты послушай меня, не перебивай, потом будешь говорить, — предупредительно опередил Сергей неизменное приветствие волшебного помощника.

Как и следовало ожидать, джинну очень не понравилось сказанное Сергеем. Насупившись, словно обиженный ребенок, дух из лампы медленно покачивался под потолком, поглядывая вниз, на своего повелителя. Впрочем, повелитель сейчас чувствовал себя как перед удавом кролик, которому досталась роль укротителя.

— Я давно замечаю: ты изменился… хозяин, — в интонациях джинна слышалась издевка. — А так хорошо начиналось. Ты думаешь, можно вот так бросить задуманное и делать что хочешь?

— Ты… мне угрожаешь? — Сергей старался быть вежливым и не показывать страха. Как ведут себя рассерженные джинны, он не знал. Еще, чего доброго, шарахнет сдуру молнией.

— Ну что ты, повелитель! Я тебя предупреждаю по-доброму, как друг: твоя судьба — править этой страной. Не противься судьбе, она не любит упрямцев!

Похоже, разговор заходил в тупик, но именно теперь следовало поставить все точки в нужных местах.

Сергей поднялся из кресла и посмотрел духу в глаза.

— Я принял решение, — твердо произнес он. — И пусть оно не совпадает с твоими планами. Конечно, я многим обязан тебе. Но это не значит, что ты можешь указывать мне, как жить. Либо ты согласишься со мной, либо мы расстанемся. Поищи себе нового повелителя.

Джинн запрокинул голову и расхохотался.

— Думаешь, сказал что-то оригинальное? Ну нет! Сейчас ты увидишь истинную картину происходящего! Смотри и не говори, что не видел! Слушай и не говори, что не слышал!

Джинн стал быстро раздуваться и превратился в цветной туман. Сергей бросился к двери, но туман вдавил его в кресло, окутал всего, проник внутрь. Вкус у тумана был пряный и пьянящий. Закружилась голова, а потом Синицына мягко поволокло куда-то вниз, сквозь гранитный пол, и, прежде чем отключиться, он успел осознать, что ему совсем не больно.

Сначала был звук. Тихий и заунывный: или что-то монотонно гудело вдалеке, или доносилось множество неразборчивых голосов. Звук настойчиво проникал в голову, не давая сосредоточиться.

Не открывая глаз, Синицын пошевелил руками и ногами: кажется, цел, и даже ничего не болит. Но что произошло? И который час?

Звук затих. Наступила тишина. Сергей решился посмотреть.

Он лежал на жесткой циновке в небольшом балконе, сделанном из белого матового камня, сплошь покрытого витиеватым узором. Синицын поднял голову. В сером, с зеленоватым оттенком, небе висело раскаленное солнце. Было очень жарко, даже слишком, как в безоблачный полдень на юге. Сергей застонал и приложил руку к потному лицу.