Рассказы

— Как думаешь, заметила она меня?

— Наверное, заметила. А что?

— Твоя бабушка — моя классная руководительница, — пояснил Павлик и поспешно добавил: — Слушай, если она будет спрашивать, ты скажи, что это был не я, а какой-нибудь другой мальчик. Ладно?

Нина усмехнулась точно так же, как в первый раз, когда узнала, что Павлик прогулял уроки, и, ничего не ответив, повезла коляску к подъезду.

— Смотри не проговорись! — задержал ее Павлик. — У меня, знаешь, как мама расстроится, если узнает? А у нее сердце…

— Ой! — вдруг всплеснула руками Нина. — Ты всю спину краской вымазал! Ведь говорила же тебе: окрашено.

Павлик побледнел.

— Что же мне делать? Это новое пальто. Только первый раз надел.

— У нас дома ацетон есть. Он какие хочешь пятна очищает. Пошли к нам.

— Ты что? — замахал руками Павлик. — А Мария Андреевна?

— Ах да, ты же прогульщик, — вспомнила Нина. — А у тебя сейчас кто дома?

— Никого. Мама на работу ушла, а отец в командировке.

— Так ты дай мне свой адрес. Я пообедаю, возьму ацетон и приду.

— Только ты уж не обмани, — попросил Павлик, назвав свою улицу и номер дома.

— Не бойся, приду, — пообещала Нина.

После ее ухода Павлик снял пальто и еще раз осмотрел его. Почти вся спина была в желто-бурых пятнах.

«Разукрасился, точно леопард какой!» — вздохнул Павлик и, подумав, пошел домой задворками: вдруг встретишь кого-нибудь из соседей или знакомых — одних охов не оберешься.

Добрался Павлик благополучно. Но прошел час, полтора, а Нины все не было.

— Обманула, — окончательно расстроился Павлик. — Да еще, наверное, все бабушке рассказала. И зачем только я с ней разоткровенничался?

Павлик расстелил на обеденном столе пальто, взял столовый нож и принялся соскребать уже подсохшие комочки масляной краски. В передней позвонили.

— Наконец-то, — обрадовался он. — А я уж решил, что ты надула, — сказал Павлик, открыв Нине дверь.

— Никак не могла Борьку уложить. Увидел бабушку, разгулялся — и ни в какую, — объяснила Нина. — Дай мне чистую тряпку, ваты и теплой воды, — попросила она.

Павлик принес что требовалось.

— Бабушка тебя не заметила, — принимаясь за дело, сказала Нина. — А вот что ты завтра делать будешь? Ведь она обязательно записку от родителей потребует.

— А у меня один товарищ есть. Он в девятом классе учится. У него почерк, знаешь, какой взрослый? Он меня непременно выручит.

— Так ведь это же обман! — ужаснулась Нина.

Павлик развел руками:

— А что делать? Зато мама не узнает.

— Когда-нибудь все равно все выяснится.

— А может, и нет.

Нина пожала плечами и неожиданно сказала:

— А на меня вчера как бабушка рассердилась! Просто ужас!

— Это за что? — оживился Павлик.

— Мы с подругами решили в воскресенье в детский театр сходить на «Двух капитанов». Я деньги собрала, съездила и купила билеты. Только сама не знаю где, а потеряла я их. В метро они еще у меня были, и как я с трамвая на нашей остановке сошла, там их проверила. А пришла домой — нету. Может, выронила. Сама не знаю. Дома я разбила свою копилку, хотела на эти деньги новые билеты купить, да мало их. Пришлось все бабушке рассказать. Вот мне и досталось от нее.

— Дала она деньги-то? — спросил Павлик.

— Обещала. У нее завтра получка.

— Как же это ты? — посочувствовал Павлик.

— Да я в школу очень торопилась, вот все так и вышло нескладно, — ответила Нина. — А ты почему сегодня уроки пропустил, контрольной испугался?

— У нас не было контрольной. Просто захотел отдохнуть, вот и все. Я иногда так делаю. Чего в хорошую погоду зря в помещении сидеть, если тебя уже по всем предметам спросили?

— Ну вот, готово твое пальто, — сказала Нина. — Высохнет, и ничего не будет заметно.

— Спасибо, — от души поблагодарил Павлик. — Я уж даже не знаю, что тебе за это сделать. Хочешь, перочинный ножик подарю?

— Не надо.

— Ну, папину самописку возьми. Он как приедет, все равно ее мне подарит.

— Да ничего мне не надо, — отказалась Нина и стала прощаться.

Проводив Нину, Павлик повесил пальто на вешалку и, придирчиво осмотрев его, остался доволен. На месте пятен виднелись теперь чуть заметные темноватые круги. По словам Нины, они должны были испариться. Павлик зажег свет, и круги посветлели, словно подтаяли.

— Замечательно! — обрадовался он.

И так как идти гулять в новом пальто было еще нельзя, а в старом не хотелось, Павлик решил дочитать взятую из библиотеки книгу. Однако заняться чтением не пришлось. К нему пришел Федя Никифоров. Тот самый девятиклассник, у которого был такой замечательный взрослый почерк.

— И где ты только пропадаешь? — спросил Федя. — Вчера два раза к тебе заходил и сегодня тоже.

— Погода-то какая, — проговорил Павлик и, слегка покраснев, попросил: — Федь, пока мамы нет, написал бы мне записочку. Я сегодня в школе не был.

— Опять записочку? — покачал головой Федор. — Ты бы мне за них хоть подарил что. Вот самописку или перочинный ножик. Он у тебя, кажется, с шильцем?

Павлик нерешительно затоптался на месте.

— Самописка папина. А про ножичек мама каждый день спрашивает: не потерял ли?

— Ну ладно, это же я пошутил. Я, может, сам тебе подарок сделаю, — с этими словами Федор вынул из кармана и небрежно бросил на стол пачку театральных билетов со штампом «Два капитана».

Павлик вздрогнул и почувствовал, что ему стало жарко.

— Вот их сколько! — весело сказал Федор, перебирая билеты и не глядя на Павлика. — Ты собери сейчас своих дружков и скажи им, что в выходной в театр пойдем. Ну, несколько билетов лишних продать придется.

— А откуда они у тебя? — еле сдерживая волнение, спросил Павлик.

Федор оглянулся по сторонам, потом сказал:

— Понимаешь, иду я вчера по нашему переулку к телефонной будке. Хотел одному дружку позвонить. Зашел в будку и вдруг чувствую, наступил на что-то. Посмотрел, а это они, билеты в детский театр. Сверил их с афишей — все правильно: в выходной там «Два капитана» идут. Сначала я хотел эти билеты в кассу театра отвезти…

— А что ж не отвез?! — почти выкрикнул Павлик.

— Раздумал. Зачем отдавать, раз повезло. Ведь не украл же я их, а нашел. Значит, мое счастье… Вот и развлечемся. Билета по два продадим, а остальные себе оставим, — и, заметив испуганное лицо Павлика, успокаивающе добавил: — Да ты не волнуйся! Мы по той же цене продадим. Я бы и сам все продал, да одному ехать скучно.

— А если бы ты знал, кто билеты потерял, отдал бы? — пересохшими от волнения губами проговорил Павлик.

— Знал бы, так отдал, — равнодушно сказал Федор.

— Тогда идем, — обрадовался Павлик. — Идем скорее, их одна девочка потеряла. Ей так от бабушки досталось…

— А может, это не те билеты? — вдруг обозлился Федор.

— Те! — горячо заговорил Павлик. — И театр тот же, и число, и пьеса…

— А сколько она билетов потеряла?

— Не знаю.

— Так ты сначала узнай, а потом и шуми, — сказал Федор и, положив билеты в карман, направился к двери.

— Это же нечестно! — схватив его за пиджак, запротестовал Павлик. — Знаешь, кто потерял, и не отдаешь.

— Нечестно? — переспросил Федор. — А мои записки учительнице носить — честно?

Павлик растерянно опустил руки. Федор почувствовал, что одержал победу, и уже в дверях бросил:

— Надумаешь, приходи!..

Минут пять Павлик сидел неподвижно. Потом спохватился, быстро накинул пальто и выскочил на улицу. Сначала он забежал за своим соседом по парте Костей Жариковым. Потом мальчики разделились: Павлик пошел к Леше Слепницкому, а Костя за Андрюшей Прониным. Вскоре все четверо встретились в конце двора у старой водопроводной колонки. О чем они там говорили — неизвестно. Но разговор, по-видимому, был очень серьезный, потому что Павлик больше, чем обычно, размахивал руками, а это означало, что он сильно волнуется. Наконец, договорившись, мальчики побежали за Ниной.

— А бабушка еще дома, — открывая, предупредила Нина.