Полюбить Рождество

— Д-да, — выдавливаю из себя. — А ещё они поверили мне на слово, когда я сказал, что у меня нет внешних телесных повреждений.

Аня подошла ближе, и я ощутил фруктовый аромат геля для душа, который поставил в ванную гостевой спальни. Черт, этот гель пахнет на ней намного соблазнительней, чем в бутылочке.

— Какие ещё повреждения? — переспросила она, и, хотя я попытался спрятать царапины, она заметила их и ахнула. — Это Лаки поцарапал тебя?

— Нет. — смеюсь, чтобы выйти как-то из ступора. Получается хрипло, до скрипа. — Это был какой-то другой кот, которого я сунул себе под куртку.

— Прости, — бросила Аня и, отобрав у меня мазь, начала осторожно смазывать ранки. От её прикосновений ловлю озноб, прежде чем всем телом каменею. — Прости, — повторяет она. — Очень больно? Я не ожидала такого рвения от Лаки.

— Ничего страшного, — толкаю глухо только для того, чтобы скрыть часть физических реакций.

— Не согласна.

Её прикосновения оставались легкими, мягкими, но когда её рука скользнула чуть ниже, к царапинам у пояса брюк, я схватил её за запястье.

— Аня, я в порядке. — хриплю, заставляя её оцепенеть.

Мои слова прозвучали немного резко, вызвав удивление с её стороны. Но это лучше, чем дать ей коснуться живота чуть ниже и получить непредсказуемую реакцию моего тела. Или очень даже предсказуемую? А я и так с трудом держал себя в руках.

— Извини. — краснеет и виновато опускает взгляд.

Пульс так яростно стучит в висках, что, кажется, из ушей пар повалит. Но я забиваю на это и по привычке ухмыляюсь, типа у меня всё в порядке.

— Не стоит извиняться.

Я по-прежнему держал её за руку, когда Аня подняла глаза и посмотрела на меня. Её взгляд… Он, мать вашу, такой коктейль эмоций выдаёт, что мой мир пошатнулся.

Анна Смирнова.

О чем я только думала, когда отобрала у него мазь и начала смазывать эти царапины?

Да, я ужаснулась, когда увидела следы кошачьих когтей у него на животе, ведь они появились, можно сказать, по моей вине. И конечно, первым порывом было помочь… Но потом, посмотрев в голубые глаза Ника, я совсем перестала соображать, потому что увидела в них любопытство. Интерес. Желание.

Совсем не дружеское такое…

И я осознала, что передо мной мужчина. Я ощутила это физически. Клянусь, что даже сумей я крепко-накрепко зажмуриться, а не просто опустить взгляд, буду чувствовать доминирующую гендерную принадлежность.

К тому же он до сих пор держит меня за руку.

От этой мысли меня бросило в жар, который прокатился по всему телу и добрался до самого сердца. Сердце… Оно вообще через раз стучит. Того и гляди остановится.

Мой взгляд метнулся вниз, туда, где вторая моя рука лежала — чуть ниже его талии, слишком близко от…

— Эм… — смутилась я и, шагнув назад, прошептала в попытке разрушить сгустившееся напряжение: — Похоже, ты действительно в порядке.

— Ага, — сипло ответил Никита, а потом прокашлялся и добавил: — Я был в порядке до того, как ты пришла.

— Конечно. — проговариваю, не в силах скрыть волнение.

Повисла неловкая пауза. Но меня оправдывало, что не одна я вела себя глупо. И судя по напряжённому дыханию, не одна я оказалась под впечатлением от этой сцены.

— Ты не подашь мне мою футболку? — наконец заговорил Ник.

— А где она?

— У тебя за спиной.

Когда я снова повернулась к нему, на его лице играла легкая улыбка. Не отдавая отчет своим действиям, смотрю на его губы. Жду каких-то слов, наверное. Но Ник молчит и продолжает улыбаться.

— Что тут смешного? — выговариваю с намёком на осуждение.

— Ничего, — ответил он, натягивая футболку, а я разочарованно смотрю, как исчезает под ней его мускулистая грудь. — Просто думаю, что свадьба твоего брата будет весьма интересной.

— Это как посмотреть.

— Ты не согласна? — спросив это, с напряжённым прищуром смотрит мне в глаза.

— Чтобы пережить её, мне придётся напиться. — отвечаю я отрывисто и задушено.

— Ага. Теперь ты достаточно взрослая, чтобы пить, не так ли?

— И это говорит человек, который вручил мне мою первую баночку пива?

Его улыбка стала ещё шире.

— Я же говорю, свадьба будет интересной.

— Мне кажется, мы по-разному смотрим на это мероприятие.

— Возможно. Но результат может быть одинаковый.

Этого-то я и боюсь.

Потому что после того, что только что произошло между нами, может значить только одно — я снова погружаюсь в те чувства. И эта новая вспышка влюбленности может перестать быть тайной для кого-то…

Пусть мне удалось скрыть свои чувства, когда я попросила Ника поцеловать меня в первый раз. Но вряд ли он посчитал меня равнодушной, когда я с такой готовностью ответила на его второй поцелуй.

Но за пять лет разлуки я не получила от него ни одной весточки, и научилась прятать свои чувства. И если случившееся только что, значило, что Никита разделял их…

Что? Ник мог отвечать мне взаимностью?

Я чуть не рассмеялась от собственной глупости. Я даже не сомневалась, что в первый раз он поцеловал меня из жалости. А второй раз страдал из-за разбитого сердца и не соображал, что делает.

Все, что происходило между нами — и тогда, и сейчас, — это лишь плод моего воображения. Успокойся, Аня.

«Никто не хочет иметь с тобой дела. Никто не хочет находиться рядом с человеком, который говорит прежде, чем подумает. И который почти всегда колючий и ершистый.»

Тут же всплыли в памяти обидные слова Миши. И это после трёх лет отношений!

И если уж Миша, который знал её лучше других, не захотел быть с ней, что уж говорить о Нике…

— А в этом доме гостей кормят?

Глава 5

Никита Демьянов

Так как я не умел готовить ничего, кроме яичницы, да и та не всегда получалась, я решил съездить в продуктовый магазин. Аня смилостивилась надо мной и не стала язвить по этому поводу. А может, она тоже нуждалась в том, чтобы немного побыть одной.

По дороге в магазин я успокаивал себя тем, что моё поведение вызвано естественной реакцией на находившуюся рядом красивую девушку. Чувство вины рубит, как обух топора. Прямо по башке. А оттуда уже расходится по всему телу. За грудиной заламывает, дыхалку плющит.

Твою мать…

Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз ходил на свидание. И моё тело просто напомнило, что у него есть свои потребности. Точно. Это просто от долгого воздержания…

Но когда я вернулся домой и увидел Аню, сидевшую на подоконнике и смотревшую на то, как снег за окном опускается на ночной город, моё сердце неожиданно дрогнуло. Я впервые в жизни видел её настолько одинокой и беззащитной.

Теперь ничто в ней не напоминало ту решительную особу, которая пыталась спасти своего кота из огня. Мне захотелось подойти к ней и обнять, и я вдруг испугался, что эта реакция не просто естественна. За ней кроется нечто большее.

Что за хрень?

— Вид из окна у тебя не менее красив, чем сама квартира, — обернувшись ко мне, заметила Аня.

Наши взгляды встречаются. Сердце срывается и ускоряется неожиданно. Я словно тревогу ловлю. Безотчетную. Не могу дать ей определение. Не осознаю, откуда она внутри меня выходит.

— Я только потому и купил её, что отсюда открывается потрясающий вид.

— Я бы ещё немного полюбовалась им, но я зверски проголодалась. — Аня спрыгнула с подоконника, и я подвисаю на её фигуре, пока она приближается ко мне. — Ну, что пришёл? Что принёс?

Когда она пытается заглянуть в пакеты с едой, я прячу их за спину и улыбаюсь. Мы сейчас ведём себя точно так же, как много лет назад. С одним «но»… Когда она смотрит на меня, моё нутро не просто горит, а, кажется, сама душа беснуется.

— Узнаешь, когда я поставлю всё на стол.

— Зануда, — буркнула Аня. — Тебе помочь?

— Не-а. — отмахиваюсь и иду на кухню.

— То есть?