Правила Барби

Я не собиралась тратить энергию ни на кого из присутствующих, гордо вздернула подбородок и властно обхватила руками подлокотники кресла. Пейсли заняла свободное место между Фостерами. Еще бы. Она просто обожала молодняк. Жаль сама выглядела в лучшем случае как их мама.

Терпение, Барбара, скоро ты свалишь подальше от этого цирка с миллионами в карманах своих брендовых джинсов. Все это останется в прошлом, а ты займешься строительством своей модной империи. Аминь.

Адвокат отца прокашлялся и с важным видом водрузил на переносицу очки, вроде тех, что были у Гарри Поттера.

– Меня зовут Гаррет Хант, я друг и адвокат покойного. Я зачитаю завещание Оливера Эванса, – начал он. – Пейсли Джина Ферейра Вергара-третья… – Беспорядочным вихрем в моей голове закружили мысли. Что он мог оставить этой ведьме? – Оливер оставил вам тридцать долларов, которые, цитирую: «Я забыл отдать тебе за парковку, а ты проела мне мозг с этими большими деньгами, поэтому, получай их назад».

– Что? И это все? Я спала со стариком ради тридцати долларов? – взревела она. – Вернее, я любила его, как он мог так со мной поступить?

– Карма – сучка, не так ли? – Ухмыльнувшись, я подмигнула своей мачехе.

Та пришла в ярость и бросилась на меня. Если бы не Мейсон, то мисс Вергара-третья с легкостью расцарапала бы мое лицо вышедшим из моды корявым френчем.

– Пейсли, я думаю, тебе стоит уйти, – сказал ей Мейсон, и я была ему сердечно благодарна за это, потому что сама я не смогла бы выставить мачеху. Мои сто шестьдесят сантиметров роста против ее ста семидесяти обречены на поражение.

Пейсли метала разъяренный взгляд от одного человека к другому и, в конце концов, зарычав что-то нецензурное, сорвалась и побежала к выходу.

На секунды в гостиной повисло молчание. Кроме меня, пожалуй, не выглядел ошеломленным только Джефри. Его искренне веселила эта ситуация. Облокотившись на подлокотник, большим пальцем он поддерживал подбородок, а указательным постукивал по щеке, его поза по прежнему была небрежно-раскованной, он широко расставил ноги, и я не могла не обратить внимания на его мускулистые бедра, обтянутые тканью классического костюма.

Черт подери, за прошедшие пять лет, казалось, он только прибавил в мышечной массе. Я помню, каково ощущать эти сильные бедра, вонзающиеся между моих ног. Многие части его тела были большими.

И мне не стоит думать об этом.

Гаррет нервно поправил рукав своего пиджака.

– Продолжим. – Он уставился на лист бумаги в его руках. – Согласно завещанию Барбара Амелия Эванс получает в полное правовое владение фамильный дом Эвансов, располагающийся в Солт-Лейк-Сити, личную коллекцию ретро-автомобилей мистера Эванса, виллу во Флоренции, все сбережения усопшего и пакет акций компании «Эванс-Фостер Энергетик». – Как только адвокат отца озвучил это, я едва не подпрыгнула на месте. Я знала, что он любил меня, он никогда не оставил бы единственную дочь ни с чем. – «В качестве обязательного условия для исполнения завещания, моя дочь – Барбара Амелия Эванс должна вступить в законный брак с одним из наследников Дэниела Фостера».

Застыв с открытым ртом, я смотрела на адвоката.

Что он, черт возьми, только что сказал?

Еще до моего отъезда, отец подбирал для меня мужчин, чтобы в будущем я вышла хоть за кого-нибудь из них по расчету. Стоит ли говорить, как сильно меня оскорбляло это? Даже когда я бежала из города, он не оставлял попыток выдать меня замуж за какого-нибудь мужчину побогаче, именно поэтому я не желала иметь с ним дел. Но сейчас я просто не могла поверить, что в своем стремлении, он зашел так далеко.

– Это все? – Равнодушный голос Фостера-старшего заставил меня поежиться.

– Еще кое-что. Барбара должна вступить в законный брак с наследником Фостера в течение полугода после оглашения завещания и состоять в этом браке не менее года. В случае неисполнения хотя бы одного пункта завещания, все активы мистера Эванса выставляются на аукцион, а средства после уплаты долгов и налогов отправляются в благотворительный фонд.

– Я должна выйти замуж? – в третий раз за последнюю минуту спросила я.

– Мисс Эванс, если вы желаете получить наследство, то вам нужно выйти за одного из сыновей Дэниела Фостера.

– Если я откажусь, то потеряю все?

– Да, – словно приговор прозвучал голос адвоката.

Я получу свое наследство не раньше, чем через год, и только если свяжу себя узами брака с одним из Фостеров.

Я в полном дерьме.

– Дьявол! – зарычала я, вскакивая на ноги. В моих глазах резко потемнело, картинка смазалась, и я вдруг почувствовала, будто меня посадили в капсулу с черными стенами, в которой к тому же кончается воздух. Пульс стучал где-то в районе моих висков, и я не слышала ничего, кроме белого шума в своей голове. Ну как, как он мог так поступить со мной? – О боже, кажется, я сейчас умру, мои ноги отказывают, они отнимаются! – кричала я, оседая обратно в кресло.

Через секунду заметила, что Джефри закатил глаза так сильно, что, казалось, он увидит свой череп изнутри.

– Вопрос: почему меня пригласили на оглашение завещания? – спросил придурок-старший.

– Потому что вы Фостер, – чинно ответил адвокат.

– К сожалению. Это все?

– Да.

Джеф взглянул на свои наручные часы и, поднявшись с дивана, выпрямился во весь рост.

– Отлично, у меня встреча через час.

Фостер направился к выходу и почти покинул гостиную, но я вдруг вспомнила об одной маленькой детали.

– Стойте! Это не все. Я не услышала главного: одна доля в энергетической компании принадлежит мне, – начала я, тут же запинаясь. Она не принадлежит мне. – Вернее, она перейдет мне сразу после того, как я оспорю это абсурдное завещание. Но доля Фостеров?

Мейсон профессиональный бейсболист, он не занимается компанией, Джефри его отец ни за что не оставил бы компанию. Кто же тогда совладелец компании?

– Доля Фостеров в «Эванс-Фостер Энергетик» принадлежит мне, – обернувшись, выдал дьявольское отродье – Фостер-старший.

Кровь отлила от моего лица. Что произошло за эти пять лет?

– Шутишь?

– Я похож на циркового клоуна?

– О, нет, это было бы комплиментом для тебя. Ты похож скорее на тупого осла, который скачет по кругу арены не в силах найти выход за кулисы. Как тебе это удалось? – надвигаясь на него, спросила я.

Их доля, их семья, их дела совсем не касались меня, но я была просто вне себя от ярости, что Джефри каким-то способом заполучил семейное предприятие. Он достоин был лучшего в этой жизни, например, драить туалеты в придорожном кафе за городом, но никак не владеть пакетом акций компании.

Джефри сжал губы до побеления и сунул руки в карманы брюк, взирая на меня с высоты своего роста. Надменный и чертовски заносчивый. Он был таким высоким, и только за это мне хотелось спустить с него шкуру.

– Что именно? Я хорош в стольких вещах. Но тебе ли не знать об этом?

– Видимо, не настолько хорош, раз я не помню ни одной такой вещи, – отозвалась я. – Так как компания оказалась у тебя?

– Отец завещал ее мне.

– Это просто хрень собачья! – выкрикнула я. – Он бы ни за что не оставил ее тебе, он должен был оставить ее Мейсону, ведь именно он его любимый сын, – выдала я, наблюдая за тем, как темнеют зеленые радужки Фостера.

Он все-таки получил свою заветную компанию. Джефри добился того, о чем мечтал, и это не могло не расстраивать меня.

– Удачи, Барбара. И, да. Карма все-таки сучка, – бросил напоследок Фостер-старший. Я мгновенно пришла в ярость, схватила стеклянную вазу со столика и зашвырнула ее в ублюдка. Она приземлилась совсем близко к нему, разлетелась на осколки, но он даже не дернулся, остановился, взглянул на меня через плечо и сказал:

– Если мне не изменяет память, это была любимая ваза твоей мамы.

Черт! А он прав.

Когда его фигура скрылась за порогом гостиной, а я, наконец, смогла дышать, не обжигая резкими вдохами легкие, то обернулась к другому брату, к которому не мечтала пробраться поздней ночью в комнату и придушить того ортопедической подушкой.