Страница 15 из 18
Так зачем же хозяин приспустил его трусы до колен?
А мужчина тем временем извлек из кармана тюбик с кремом, выдавил его содержимое на кончики своих пальцев, после чего быстро смазал мальчика между ягодиц, больно проникая внутрь.
– Ой! – невольно вскрикнул ребенок и облегченно вздохнул, почувствовав, как Карабас прекратил процедуру смазки. Затем мужчина уверенно обхватил мальчика двумя руками чуть ниже талии; и Антошка почувствовал, как его маленькую задницу нанизали на что-то большое и твердое. От неожиданности и боли мальчик довольно громко вскрикнул и дернулся с единственным желанием – убежать; однако хозяин, прижав его к коню, потребовал:
– Расслабься!
Какой там расслабиться! Внутри Антона – словно все окаменело! И желание вырваться – не покидало его! А Вадим Петрович, крепко удерживая ребенка, хриповатым голосом предупредил:
– Если не расслабишься – будет очень больно.
Но ужас мальчика перед происходящим был настолько велик, что страх перед болью отошел на второй план. На какой-то момент мужчина замер. Не отпуская ребенка, он большими пальцами принялся ласково теребить его голые ягодицы; но расслаблению это не помогло. Тогда Вадим Петрович стал медленно вытаскивать кусок своего тела из тела мальчика; и Антон с надеждой подумал, что на этом все закончится. Но не тут-то было! Карабас упорно принялся делать возвратно-поступательные движения все быстрее и быстрее; тогда как ребенку ничего не оставалось – глотая подступающие слезы – начать глубоко дышать в такт движениям мужчины. При этом бедняжка искренне не понимал, что сейчас с ним происходит и не знал, когда этому придет конец.
Однако все же хозяин, наконец, весьма удовлетворенно отстранился от ребенка и, усмехаясь, поправил для начала свою одежду; а затем так же вернул трусики мальчика на их законное место, ласково замечая лежавшему воспитаннику:
– Это, ведь не очень трудное упражнение? Не так ли?
Но мальчик ничего не ответил. Он только дрожал мелкой дрожью, вытирая ладонями заплаканные глаза, размазывая по щекам черную косметику.
– Ну, ну, успокойся. Ведь ничего собственно не случилось, – и, утешая ребенка, мужчина снял его с коня, ставя на пол спиной к себе. Испытывая явное удовольствие от происшедшего события, Карабас в благодарность гладил мальчика по голове и нежно приговаривал:
– Все прошло хорошо. Было бы еще лучше, если бы ты не упрямился. Но для первого раза ты был молодцом! Сейчас давай-ка одевайся, и ступай в душ. Приведи-ка там себя в порядок! Вечером будешь, как всегда, разносить подносы, – и ласково пообещал: – Через денек-другой мы повторим это упражнение, – а потом уже жестко добавил: – Смотри, не забывай – ни одного словечка другим! Чтоб полное молчание было!!! Ты меня понял?
На что мальчик машинально кивнул головой. Однако он был настолько напуган происшедшим событием, что как только выскочил в коридор – неудержимо захотел хоть у кого-нибудь найти сочувствие.
Но кому в этом мире можно довериться? Марго? Она считалась у них «мамкой», однако никакого сочувствия от нее не дождаться! Антошка хорошо понимал это. Зато старшая из девочек, которой была Вика – вызывала доверие. Поэтому, отыскав девушку в жилой комнате, Антон, не раздумывая, попросил ее пройти с собой в душ.
– Что случилось? – под шум воды спросила там Вика, встревоженная заплаканным видом мальчика, у которого к тому же трусики были испачканы кровью.
– Я не знаю, что случилось. Карабас со мной что-то делал, – рассказывая это, мальчик дрожал мелкой дрожью. Он не знал, какими словами описать все то, что пережил, а потому просто сказал: – Я лежал на коне в спортзале, а он меня сзади качал. Было больно, но я терпел. Карабас назвал это упражнением.
– Успокойся! – тяжело вздохнув, утешила его Вика. – Карабас просто, как говорится, поимел тебя в задницу.
– Значит, со мной все хорошо?
– В какой-то степени – да, – с грустью в голосе отметила девушка и добавила: – Просто это твоя работа. Здесь все воспитанники так работают. Только помалкивают об этом. И ты никому об этом больше ни сейчас, ни когда-либо еще не рассказывай. Только хуже разговорами себе сделаешь. Ей-богу! А сейчас дай мне трусы. Я их застираю. А сам иди в душевую кабину.
Однако секретность их поведения была подмечена Ларисой, которая, как обычно, постаралась выслужиться перед Вадимом Петровичем.
Выслушав донос Лариски, хозяин тут же лично отыскал в жилой комнате Антона, на котором были одеты уже другие сухие штанишки. Схватив ребенка за руку, Карабас угрюмо потащил его в свой кабинет, где кинул мальчика на пол в угол между шкафом с баром и креслом для гостей. Прикрыв дверь, он подошел к дрожащему от страха воспитаннику и, нагнувшись, поднял его лицо за подбородок, потребовав:
– Смотри мне в глаза! – а затем спросил: – О чем говорили в душе?
И мальчик быстро ответил первое, что пришло ему в голову:
– Я ничего не сказал про кино, – но, получив пощечину, продолжил оправдываться: – Я только спросил у Вики, что со мной…
– И что она ответила?
– Что это моя работа.
Услышав такой ответ, Вадим Петрович лишь криво усмехнулся, а потом выпрямился и голосом, не допускающим возражений, заявил:
– Во-первых, разве я тебе не велел молчать об этом? – на что мальчик лишь испуганно закрыл свой рот ладошками, а хозяин продолжал: – А во-вторых, приведи-ка сейчас сюда цыганочку!
А когда встревоженные воспитанники уже вдвоем появились в кабинете Карабаса, прикрыв за собой дверь; мужчина тут же обратился к девушке.
– Так о чем вы беседовали в душе?
– Мы болтали просто так. Ни о чем, – постаралась выгородить мальчика девушка, но, заметив, что такой ответ не удовлетворяет хозяина, решила добавить: – Об этом разговоре никто ничего не узнает. Ей-богу, честное слово!
– То, что ты сейчас даешь слово о своем молчании – я это одобряю, – отметил Вадим Петрович. – Тебе давно и хорошо известно, что не следует вести разговоры на подобные темы. Но все же ответь! Как ты понимаешь полное молчание, когда я об этом прошу?
– Я никогда… и никому… ничего… об этом… не скажу, – заверила хозяина девушка, чеканя каждое свое слово.
После чего мужчина лишь недовольно заметил:
– А мальчик, как я считаю, этого еще не понял и посмел болтать – о чем не следует!
В наступившем молчании, которое дети опасались нарушить, хозяин мрачно осматривал мальчика и, наконец, объявил:
– Поэтому сегодня вечером будешь крепко наказан до утра! – и, обращаясь уже к девочке, пообещал: – А завтра утром мы с тобой его навестим; и ты увидишь, к чему приводит желание с кем-то поболтать ни о чем, – а заканчивая, мужчина положил руку на плечо Антошки, промурлыкав: – Приходи-ка после работы в спортивный зал!
Распоряжаясь воспитанниками, Карабас так был уверен в своей власти над ними, что счел нужным лишь резко добавить:
– А сейчас – брысь отсюда!
Но когда дети вышли из кабинета в коридор, Вика тихо заявила:
– Убью Лариску! Ей-богу!
– За что? – удивился мальчик.
– А откуда, по-твоему, Карабас узнал про наш разговор? Это все она! Я точно знаю.
Глава 9
Поздним вечером – когда все посетители уже покинули заведение, а детей еще не успели запереть – Антон сидел на кушетке с изголовьем, стоящей в углу спортивного зала, и смиренно дожидался появления хозяина. Но вместо него в двери из коридора появилась голова любопытной Надежды, заметив которую – Антон испуганно замахал двумя руками, требуя, чтобы та удалилась. И голова девочки исчезла, можно сказать, вполне вовремя; ибо в проеме двери из кабинета почти тут же показался сам хозяин.
Вадим Петрович уверенно пересек помещение спортзала, в котором не было ни одного окна, но зато находилось две двери и, дойдя до мальчика, приказал ему раздеться. Антон покорно, хотя и неохотно, исполнил этот приказ, уложив одежду на кушетку; лишь кожаный поясок по-правилам продолжал красоваться на его талии.