Компонент

Здесь же, в будущем-будущем, я вскоре засну. Этой ночью я буду спать крепко и глубоко, без всяких проблем. Мне приснится потрясающий сон – из тех, что спящие отчетливо осознают как сон и сами же себе внушают (хоть и знают, что спят и видят сон), что обязательно должны вспомнить этот сон, когда проснутся.

В нем я буду полностью одета в волчью шкуру, с волчьей головой на голове, так что при взгляде на себя в зеркало я бы увидела две головы – одну поверх другой. Но во сне я соображу, что это не просто волчья шкура. Это живой волк обвил мои плечи, совсем не тяжелый, а теплый и обмякший, словно удачно поймавший попутку.

Проснувшись, я пойму, что последний раз так или иначе путешествовала с волком еще до смерти матери. То есть очень давно.

«Привет, волк, – скажу я во сне. – Где пропадал, старина?»

Только поглядите – эти волчьи глаза обмениваются в зеркале взглядом со мной, своею внутренней овечкой.

Смерть наоборот:

в конечном итоге отца катят по коридору и завозят в боковую комнату. На двери написано «Кладовка», и это действительно кладовка, но теперь пространство под полками с вещами заставлено еще и медаппаратурой, и к ней подключают отца.

Видимая часть лица младшей докторши посерела от усталости, но девушка все равно добрая, не торопит меня, а просто стоит поодаль, но как бы вместе со мной у входа в отделение, где в дверном проеме старой кладовки я вижу отца на койке, вижу его откинутую голову, вижу кислородную штуку у него на лице.

Носильщик, который помог нам въехать в здание и показал удобное место для колясочников, сказал, что из этой кладовки как раз вывезли того, кто как раз отошел, короче, нам повезло.

Докторша много всего мне рассказывает. Потом она говорит:

– Вам нельзя оставаться. Извините. Мы будем держать вас в курсе.

– Все будет хорошо? – спрашиваю ее.

Она смотрит на меня в упор.

– Гарантий никаких, – говорит она.

Затем она просит у меня прощения и, извинившись, поворачивается к другому посетителю.

До меня вдруг доходит, что на ней, кажется, надет мешок для мусора.

К двери приближается другая женщина и просит меня уйти. Тоже в мешке для мусора.

– У вас до сих пор дефицит? – говорю я.

– А когда его не было? – говорит она.

– Мы вам позвоним, – говорит третья в мусорном мешке.

Я засовываю руки в карманы и тут осознаю, что понятия не имею, куда дела ключ от машины.

Младшая докторша, удаляясь, вероятно, почуяла мою панику. Она окликает меня через весь коридор.

– Чтобы завести машину, вам нужно вставлять ключ в замок зажигания? Ручаюсь, когда вы подойдете к ней и взглянете на замок, ключ окажется в нем.

И она права. Я нахожу машину там, где ее оставила: она словно наполовину вывернута из парковочного места, двигатель не заглушен, а одна из задних дверей широко распахнута, словно кто-то только что из нее вышел.

Я закрываю открытую дверь. Сажусь спереди. Сдаю назад и ставлю машину как положено, то есть по всем правилам.

Глушу двигатель. С минуту просто сижу.

Снова завожу двигатель. Понятия не имею, куда ехать.

Двенадцать часов назад.

Пока в промежутке между одним и другим (я имею в виду между тем, что только что произошло с его сердцем, и тем, что скоро произойдет) мы ждем скорую, которая не сможет приехать, поскольку скорых не хватает, потому что очень много других людей все еще нуждаются в такой же экстренной помощи, отец смотрит на одеяло, которым я укрыла ему ноги, сбрасывает его, будто оно жжется, и, прежде чем я успеваю его удержать, скатывается с кресла на пол и пытается подтянуться, упираясь в тумбочку, и я вскрикиваю.

Он говорит, что должен погулять с собакой, он всегда гуляет с собакой в это время дня, крайне важно, чтобы он погулял с собакой прямо сейчас.

– Нет, папа, – говорю я, – сейчас полпятого утра, посмотри, еще темно, ты не гуляешь с собакой в такую рань.

Он обмякает, отпускает тумбочку и снова грузно опускается на коврик.

Потом он заводит одну руку за спину и достает из-под кровати ботинок. Наполовину засовывает в ботинок босую ногу. Он не в состоянии засунуть туда всю ногу.

Что-то бормочет.

– Девушка… Девушка удавится, точнее, удивится…

Девушка, которая здоровается с ним и с собакой, проезжая мимо на велосипеде, когда он гуляет с собакой в будни. Похоже, для него важно, что именно в будни. Потом он спрашивает, какой сегодня день.

– Тебе нельзя, – говорю я.

Он качает головой.

Он произносит слово.

– Компа…

Потом говорит:

– …нейская.

Он рассказывает так, будто дело срочное, что однажды она поздоровалась, проезжая мимо, а на следующий день он ей ответил, и теперь они здороваются по будням.

– Жесть, – говорит он.

– Жесть? – говорю я.

– Жесть, – говорит он.

– Папа, – говорю я. – Не дури. Никуда ты не пойдешь.

Потом он говорит, чтобы я не мыла посуду, что стоит внизу на кухне в мойке, потому что я никогда не мою ее как следует, и после этого она всегда грязная.

Потом он замолкает.

Сидит, привалившись бедром к полу и обхватив обеими руками ножки тумбочки. Ботинок чудом держится на ноге.

Я стою над ним, разведя руки.

От меня, как всегда, толку никакого.

Три часа назад.

Полвторого ночи.

У меня жужжит телефон. Отец прислал СМС. Читаю:

«Не могу сдвинуться».

Последние пару раз, когда мы говорили по телефону, он рассуждал о переезде в квартиру поменьше.

– Зачем? – сказала я. – У тебя чудесный дом.

– Перемен хочется, – сказал он.

– Звучит немного туманно, – сказала я.

– Ничего туманного, – сказал он. – Хотелось бы начать с чистого листа.

– В разгар пандемии и в без малого восемьдесят лет ты хочешь начать с чистого листа, – сказала я.

– Домá сейчас хорошо продаются, – сказал он. – Дома с садом.

– Тебе же нравится твой сад, – сказала я.

– Мне бы хотелось сад побольше, – сказал он. – А дом поменьше.

– В твоем возрасте? – сказала я.

– Почему тебя так смущает, что я хочу жить по-своему? – сказал он. – Ведь ты же сама всегда жила по-своему так… так…

Знаю, он вспоминает слово «эгоистично».

– Меня смущает то, что переездом придется заниматься мне, – сказала я. – А потом и работой в саду.

– Черта с два, – сказал он. – Ты же ни дня в своей жизни палец о палец не ударила.

– Переезд – один из пяти самых больших стрессов в жизни любого человека, – сказала я.

– Тебя я ни о чем не прошу, – сказал он. – Зря вообще затеял этот чертов разговор.

И он бросил трубку.

Теперь я смотрю на слова на экране телефона. «Не могу сдвинуться». Отлично. Одумался. Но он обычно ложится спать в десять. Значит, явно не спит посреди ночи и все еще стрессует из-за идеи переезда.

Пишу ответное СМС.

«Так ты и не обязан. Этой твой дом ты его хозяин и тебе там хорошо».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.