Зов Оз-моры

Она сбегала в недра лавки и притащила оттуда ветхую курточку.

– Вот тебе, Толга, шугай. Цены в нём никакой нет. Он своё отжил. Весь ветчаный, заплатанный. Зато тебе в нём тепло будет. И от дождя, опять же, защитит. Ну, так что, поплыли на капище?

Нежка выскочила из лавки, увлекая за собой Варвару. На берегу Волхова их ждала дощатая ладья с мачтой посередине. К её высоко поднятому носу была прикреплена деревянная голова чудища – того же, что было изображено на сустугах Глеба Завидовича.

Как только Варвара и Нежка взошли на ушкуй, гребцы налегли на вёсла, и он заскользил по поверхности Волхова к его устью.

Варвара любовалась каменными стенами, непохожими на ограждающий Козлов и Тамбов дубовый частокол. Стенами некогда великого и гордого города, три столетия подряд не пускавшего князей на свой порог. Те времена давно прошли, но ещё оставалась память о боярах, больше напоминавших банкиров, о звоне вечевого колокола и о славных ушкуйниках, которые держали в страхе окрестные земли, а однажды разграбили даже Сарай Бату, столицу Орды. Уже полтора века Новгород был под Москвой, но дух старинной вольницы там не угас до сих пор. Он бродил в глубине городской жизни и, как пар из котла, прорывался наружу струями причудливых ересей и сектантских верований…

Пока ладья плыла, небо заволокли облака, жирные и тёмные, как промасленная ветошь. Поднялся ветер.

– Того гляди ливень грынет, – сказала Нежка.

– Как же мой Денясь? – испугалась Варвара. – Он в Деревскую пятину поехал, за Чудинское болото.

– Какая кикимора его туда понесла?

– Вмистях с дворовым большого боярина и с новгородским подьячим он поехал. Тонбовский воевода им поручил три деревни найти в его вотчине.

– Какой ещё воевода? – с недоумением спросила Нежка.

– Ты не знаешь того города. Ему меньше года от роду.

– Надолго они завязнут возле Чудинского болота! – тяжело вздохнула Нежка. – Особливо ежели дождь польёт вожжой. Но что ж поделать? Мы им уже ничем не поможем.

Ладья проплыла мимо острова, где над верхушками прибрежных плакучих ив вздымался золочёный крест. Варвара присмотрелась к нему, и разглядела за ветвями маленькую белую церковь.

– Скит тут был христианский, – сказала ей Нежка. – Его свеи сожгли, а церковь осталась, ведь это место пасут боги. Давным-давно там было святилище. О нём никто и не помнит. Один Глеб Завидович.

– О каких богах ты баешь? Не о Тройце ведь Святой?

– Мы и не помним тех богов. Никого, кроме Ящера, Мокоши да рожаниц. А ты ведь тоже в каких-то богов веруешь, окромя Троицы? – полюбопытствовала Нежка.

– В Вярде Шкая, в Атям-шкая, в Ведь-аву, в Вирь-аву, в Норов-аву, в Мекше-аву… У нас много богов, и мы никого из них не забыли, – немного заносчиво ответила Варвара.

– Почему же ты плывёшь поклониться нашему богу? Неужто и в него тоже веруешь?

Варвара ненадолго задумалась, а потом уверенно произнесла:

– В Ящера? Да, верую.

Скоро ушкуй причалил к бревенчатому мостку, установленному на пологом берегу Волхова. Четверо гребцов соскочили с ладьи и привязали её к вбитым возле уреза воды кольям. Варвара и Нежка спрыгнули на брёвна и прошли на траву прибрежного луга, земля под которой была так напоена водой, что играла под ногами.

Варвара на миг остановилась и огляделась. Неподалёку покачивались в воде ещё четыре ладьи, тоже привязанные.

– Прорва людей приплыла, – шепнула она Нежке.

– День такой сегошни. Солнцестояние ж.

Они двинулись в сторону густого хвойного подлеска, за которым виднелись верхушки сосен. Нежка указала на них.

– Вон там капище. Стёжку видишь?

Лесная тропинка привела их к большой поляне, посреди которой стоял двуликий дубовый идол, почерневший от времени. С одной стороны его головы была вырезана морда мерзкого чудища, а с другой – лицо прекрасной женщины. Вокруг истукана горели костры, а на краю святилища топтался привязанный к дереву конь, в гриву которого были вплетены разноцветные ленты.

Нежка подвела к кумиру Варвару, и собравшиеся на поляне люди тихо запели:

Сиди-сиди, Ящер,

В подводных хоромах,

На золотом троне,

Грызи-грызи, Ящер,

Алатырь калёный,

Невестой дарёный.

Женись-женись, Ящер,

На девице красной.

Она в шелка одета,

В сапожки обута.

На челе у неё жемчуг

Как её зовут? И откуда привезут?

«Я его невеста? Они что, в жертву меня собрались приносить? Вместе с конём? Так получается?» – поняла Варвара, но не убежала с капища, а стала петь вместе со всеми.

Пошёл дождь. Люди пели, не обращая внимания на него, а когда закончили, повели коня и Варвару к ушкую.

Она сняла панго, расплела косы, взошла на судно и только в этот момент засомневалась: «Что же я делаю? Зачем согласилась плыть к чудищу? Куда тороплюсь? Может, прав был Денис, когда сказал мне «какие твои годы»? Может, я и вправду ещё сто раз зачну без помощи чудища?» Она захотела сойти с судна, но было уже поздно: новгородцы толкнули его, и оно медленно поплыло по течению к Ильмень-озеру.

«Как же я уплыву назад? – задумалась Варвара. – Парусом я управлять не умею, а вёсел в ладье нет. Не положили, решили отдать меня на съедение…»

Свинцово-серая поверхность Словенского моря, покрытая завитками мелких волн, напоминала булатную сталь. Прошло, наверное, полдня, прежде чем судно достигло середины водоёма. К этому времени ветер усилился, небо ещё больше потемнело и начался дождь. Из-под поверхности озера то тут, то там показывались плавники и спины огромных рыбин.

Ветер разогнал волны. Вода билась о борт ладьи, перелетала через него, заливала дно, мочила брызгами Варварину одежду и шерсть коня…

Крупные холодные капли отбивали дробь о дно и лавки ладьи. Варвара запела что есть мочи, стараясь перекричать ветер. «Ящер меня услышит, обязательно услышит!» – надеялась она.

И правда, вскоре вокруг ладьи словно бы образовался магический круг. Ветер внутри него стих, вода успокоилась, а дождевые капли повисли в воздухе, не решаясь упасть на воду озера и на дно судна.

Вскоре вдали от лодки показался горб, покрытый блестящей сине-зелёной чешуёй, напоминающей оперение птички зимородка. Вода вокруг него вскипела, и на поверхность водоёма всплыл клубок то ли гигантских змей, то ли червей. Он долго шевелился, крутился, вился и, наконец, начал постепенно распрямляться. Тут Варвара увидела, что существо было всего одно, просто очень большое – шириной в человеческий рост, а длиной… Длину она страшилась даже представить себе.

Затем змея, не поднимая головы, поплыла к ладье. Впрочем, змея ли это была? Когда животное подобралось ближе, Варвара заметила, что у него по бокам колышутся бесчисленные плавники. Оно ими плавно махало, чтобы держаться у поверхности. Ничего похожего она не видела ни у змей, ни у ящериц, ни у рыб, ни у червей…

Варвара не знала, с кем можно сравнить существо, всплывшее из глубин Словенского моря. Подплыв к ладье, оно стало медленно кружить вокруг неё, не поднимая головы…

Животное было невероятно красивым. Оно переливалось, как колоссальное ожерелье, собранное из огромных смарагдов и лазоревых яхонтов. Иногда животное показывало своё брюхо, чешуйки на котором напоминали оранжевый сердолик – точь-в-точь как перья на груди зимородка.

Внезапно капли воды и градины, висевшие в воздухе, вновь обрели тяжесть и упали на гладь воды и дерево ладьи. Раздалась оглушительная дробь, будто бы сотни барабанщиков ударили в накры[6], и над гладью озера медленно поднялась огромная голова с гривой щупальцев, ветвящихся как кустарник. Морда напоминала и змеиную, и медвежью, и ястребиную… Сияющая изумрудным светом, словно выточенная из огромного смарагда, она была прекрасна и омерзительна одновременно.

Синие глаза с узкими, как у змеи, зрачками долго рассматривали коня. Затем чудовище открыло пасть с острыми треугольными зубами, и голова взмыла над ладьёй. Примерившись к коню, она метнулась вниз. Раздалось короткое ржание и бульканье крови, залившей дно судёнышка. Панар Варвары покрылся багровыми брызгами.